Русские корни. Трилогия
Шрифт:
А с красных кирпичных стен Кемлыка, дворца каганов, осененных пятиугольными щитами Соломона, наблюдал за резней на берегу, любовно оглаживая густую вьющуюся черную бороду и прядки-пейот над ушами, улыбаясь полными губами, каган-бек Аарон бар Беньямен, владыка Хазарии. Человек, которому его вера не то что дозволяла — вменяла в обязанность обмануть доверившегося ему язычника-акума. Тем паче из ненавистного «народа Рос». И вместе с ним жмурил от злорадного удовольствия узкие щели окон весь огромный город, разжиревший на поту славянских рабов и крови тех, кто не желал быть рабами.
И тихо плакали по темным углам, не смея потревожить злого ликования своих «богоизбранных» господ, славянские невольницы.
Пять тысяч русов, по словам Масуди, вырвались из кровавой ловушки, в которую превратился для них Итиль. Тридцать тысяч трупов осталось лежать на речном берегу, и головы их свалили на городской площади. Вырвавшиеся, бросив суда, попытались прорваться из каганата сушей…
Но уже гудела степная земля под конскими копытами, уже мчались, науськанные
Мало кто из ушедших на Хвалынское море вернулся в родной дом.
Но где он находился, этот дом? Вряд ли в Киеве. Во всяком случае, несколькими годами позже, когда, натравленные хозяевами каганата, «приидоше печенеги первее на Русьскую землю», киевский великий князь Игорь сумел так встретить кочевников, что те откатились аж к Дунаю. А еще пять лет спустя в летописи появилась скромная строчка «воеваша Игорь на печенегов», после чего киевский государь оказался в состоянии, как мы видели, «повелевать» печенежским ордам — а те, в свой черед, почти полвека не смели показываться у русских границ. Чтоб полностью осознать величие сделанного правителем Киева, надо подчеркнуть, что из европейских правителей оседлых народов он был первым, сумевшим разбить кочевников на их территории, в степи. До него это пытались сделать Кир, основатель персидской империи, его потомок Дарий и полководец Александра Македонского Зопирион. Больше всего повезло Дарию — тот не только спасся сам, но даже умудрился вывести какую-то часть войска. Недаром, знать, был прозван Великим — а может, все дело в размерах армии, которая, по словам древнегреческого историка Геродота, насчитывала семьсот тысяч воинов. Для сравнения — в великой армии Наполеона Бонапарта, императора Франции, было «всего» шестьсот тысяч. Киру повезло меньше — в Персию вернулись лишь рассказы о том, как предводительница кочевого племени сунула его отрубленную голову в бурдюк, наполненный кровью его воинов. А менее всего повезло Зопириону — его фаланги исчезли в степи, как камень в море. Ни слухов, ни рассказов об участии несчастных македонцев. Видимо, учтя этот опыт, грозные римляне даже не пытались сунуться в степь. И никто из оседлых народов не пытался — до Игоря Рюриковича, Игоря Сына Сокола.
Спрашивается — мог ли киевский великий князь совершить такое, избавить два поколения русских людей от страха перед степью, если бы понес столь страшное поражение? Не знаю, как Вы, читатель, а я сильно в этом сомневаюсь. Сомневаюсь и в том, что на берегах Итиля гибель нашел предшественник Игоря, некий князь Олег II, сын Олега Вещего, как предполагают С. Э. Цветков и В. В. Кожинов. Силы Киева, кто бы ими ни предводительствовал, не пострадали в тот год. Иначе это обязательно сказалось бы на положении Киевской Руси, учитывая размеры потерь — сказалось бы катастрофически. Между тем тот же аль Масуди сообщает, что Черное море (Нейтас, по-арабски) именуется Русским (что подтверждается и нашими летописями), «оттого, что, кроме русов, по нему никто не смеет плавать». «Рекой русов» он именует Дон. Лев Диакон рассматривает Керчь — Боспор Киммерийский — как базу нападений Игоря на империю. Это ли народ и держава, только что страшно и бессмысленно потерявшая десятки тысяч сыновей? Неужели Аарон бар Беньямен пропустил столь великолепный случай поставить ненавистный «народ Рос» на колени, а еще лучше — раздавить, уничтожить навсегда, «все, что в городе, и мужей, и жен, и молодых, и старых, и волов, и овец, и ослов, все истребить мечом» — по заветам Моисея, Иисуса Навина, кроткого царя Давида?!
Но а как же, возразит мне, возможно, начитанный читатель, знакомый с книгами по этому периоду русской истории, как же кембриджский документ, как же «царь русов Х-л-гв», разбитый и покоренный «досточтимым Песахом»?
Поясню для читателя, не столь хорошо ориентирующегося в теме. В 1912 году С. Шехтер обнаружил в Кембриджской библиотеке и тогда же издал любопытный источник на древнееврейском языке об истории Хазарии Х века. Два скрепленных между собой бумажных (?!) листка исписаны с обеих сторон крупным квадратным письмом. По одной версии, это вариант переписки каган-бека Иосифа, сына Аарона бар Беньямена, с Хасдаем ибн Шафрутом. По другой — рассказ некоего хазарина, избежавшего гибели при разгроме русами каганата, своему новому господину о судьбах Хазарии. Говорится там, как «злодей Романус», император Византии, сперва начал гонения на иудеев, а потом подстрекнул правителя русов «Х-л-гв» напасть на хазар. В ответ «досточтимый Песах» пошел войной на «Х-л-гв», разгромил его и заставил воевать (?!!) против Византии. Там «Х-л-гв», потерпел поражение от «греческого огня», бежал и погиб в Персии.
К кому только не примеряли этот рассказ — и к Игорю, и к Олегу Вещему, и к гипотетическому Олегу II. Л. Н. Гумилев умудрился сочинить устрашающую сказку о захвате войсками Песаха Киева — который ни единой буквой не упомянут в документе. Что до меня, то я вовсе не считаю себя обязанным его к кому-либо относить. Я просто откладываю его в сторону. Почему? А Вы, читатель, что бы сделали с текстом, в котором действует языческий волхв Николай Иванович? Или московский воевода Карл Эдуардович? Или фрейлина Екатерины Великой Искрина Марксленовна?
Первый русский исследователь кембриджского документа, опубликовавший его перевод, П. К. Коковцев, в общем-то, ставит точку в его изучении, указывая, что имя Песах появляется у евреев очень поздно, не ранее конца XIII
В худшем же случае кембриджский документ — очередная «историческая» фальшивка, состряпанная малограмотным норманнистом (слышавшим, что имя Олег трактуют, как Хельги [77] , но напрочь забывшим или не знавшим, что Олег Вещий «отмстил неразумным хазарам» задолго до воцарения «злодея Романуса»), очень любящим евреев и очень не любящим русских [78] . Вроде русской «Влесовой книги» с той существенной разницей, что норманнистско-русофобский «документ» триумфально въехал в историческую науку, а единственная ссылка на антинорманнистско-русофильскую «Влесову книгу» способна изгадить репутацию историка.
77
На самом деле норманнские саги «отказываются» опознать в Ольге скандинавскую «Хельгу», передавая ее имя неудобопроизносимым Аллогия. С. А. Гедеонов указывает на существование имен Олег и Ольга у чехов, а также на славянские имена вроде Ольгост, литовские Ольгерд и Ольгимунт. Однако, скорее всего, все много проще — еще Ломоносов, а затем Костомаров указывали, что имена эти самым естественным образом возникают по принципу других русских отглагольных имен на «О» — Ощера, Овид, Ольстин, Олисава. О-лег — тот, кто «ОбЛЕГчил», «освободил» — летописный Олег освобождает славян от хазар и возлагает на них «дань легкую». Древнерусский глагол «ольгчити» и обозначает — освободить, смилостивиться и т. д. Отсюда же «легкий», «льгота», «вольготный», древнее «льзя» и современное «нельзя». До какой же степени надо быть оглушенным норманнистским дурманом, чтобы выводить это кричащее о своем славянстве имя-прозвище от заморского «хельги», даже вопреки свидетельству скандинавских саг!
78
Никого не хотел бы обижать зря, но еврей и норманнист С. Шехтер, обнаруживший (?) «документ», отвечает, по крайней мере, половине этих условий.
«Объективность»? Она, читатель, она!
Так что забудем эту «Песахову книгу» и повторим еще раз: в середине Х века, при великом князе Игоре Рюриковиче, Русь — сильная держава, никому из соседей не подчиненная и граничащая с каганатом по Дону. Мы же вернемся к русам, погибшим в Итиле. Итак, они не киевляне. Кто же они в таком случае и откуда? Не зря ведь аль Масуди начал рассказ про злосчастный поход 912 года сообщением, что русы «состоят из разных племен».
Тут надо знать то, не слишком ярко освещаемое нашими историками обстоятельство, что в конце IX — начале Х века на Черном море образовалась, согласно целому ряду источников, некая пиратско-купеческая вольница, вроде украинской Запорожской сечи или Карибских флибустьерских гнезд эпохи Великих географических открытий — Порт-Ройяль, Тортуги. Многие исследователи именно здесь располагают загадочную Артанию-Арсанию-Уртаб, третье царство русов арабских и персидских источников. Располагалась она в Тъмуторокане, и съезжались туда молодые, охочие до приключений удальцы, одиночки и ватажные, не прижившиеся ни к одному двору дружинники, изгои и беглые всякого рода. Позднее Тъмуторокань стал гнездом князей самого авантюрного склада — чего стоит тот же Олег Святославич-Гориславич (в этом прозвище нет ни обиды, ни намека на «горе», оно обозначает человека «горючего», огненного, человека славы яркой и недолгой, как пламя). Именно отсюда могли приходить русские дружины на северо-восточный берег Византии (житие Григория Амастридского, IX век). И очень вероятно, что именно отсюда вышли в поход и те лихие полукупцы-полуразбойники, которых перебили в 910-м корабельщики ширваншаха Али, и те злополучные удальцы, столь страшно за них отомстившие — и потерявшие вместе с плодами мести свои жизни.
Что-де до урока, он прост — не верь врагу. Как бы ни был ему выгоден союз с тобою, твое поражение ему все же выгодней. И лучше бы шедшие на Каспий русы начали мстить с разгрома Итиля и освобождения славянских невольников.
Глава 3
Бердавское сидение
Возвращение в Бердаа. История с географией. Райский уголок. Русские воины Х века. Манифест русов. Наглость, тупость, жадность и фанатизм — в одном флаконе. Пять смертей в саду. Выкуп с печатью. Психологический портрет туземцев. Поклеп ибн Мискавейха. Бои, хворь и другие тяжелые вести. Кто и зачем? Секретная миссия воеводы. Не мечите бисер…