Русские народные сказки
Шрифт:
Глядит Иван на мечи, на копья, на сабли да сбрую и оторваться не может.
«Вот как бы, – думает, – мне те доспехи да верный конь!»
Повел его леший к самому дальнему строению. Подал связку ключей:
– Вот тебе ключи ото всех дверей. Стереги добро. Ходи везде невозбранно и помни: за все, про все с тебя спрошу, тебе и в ответе быть.
Указал на железную дверь:
– Сюда без меня не ходи, а не послушаешь – на себя пеняй: не быть тебе живому.
Стал Иван служить,
– Завтра уеду на три года, ты один останешься. Живи да помни мой наказ, а уж провинишься – пощады не жди.
На другое утро, ни свет ни заря, коня оседлал, через забор перемахнул – только старика и видно было. Остался Иван один-одинешенек. Слова вымолвить не с кем.
Прошел еще год и другой – скучно стало Ивану: «Хоть бы одно человеческое слово услышать, все было бы полегче».
И тут вспомнил: «Что это леший не велел железную дверь открывать? Может быть, там человек в неволе томится? Дай-ка пойду взгляну, ничего старик не узнает».
Взял ключи, отпер дверь. За дверью лестница – все ступени мохом поросли. Иван спустился в подземелье. Там большой-пребольшой конь стоит, ноги цепями к полу прикованы, голова кверху задрана, поводом к балке притянута. И видно: до того отощал конь – одна кожа да кости.
Пожалел его Иван. Повод отвязал, пшеницы, воды принес.
На другой день пришел, видит – конь повеселее стал. Опять принес пшеницы и воды. Вволю накормил, напоил коня. На третий день спустился Иван в подземелье и вдруг слышит:
– Ну, добрый человек, пожалел ты меня, век не забуду твоего добра!
Удивился Иван, оглянулся, а конь говорит:
– Пои, корми меня еще девять недель, из подземелья каждое утро выводи. Надо мне в тридцати росах покататься – тогда в прежнюю силу войду. Стал Иван коня поить, кормить, каждое утро на зеленую траву-мураву выводить. Через день конь в заповедном лугу по росе катался.
Девять недель поил, кормил, холил коня. В тридцати утренних росах конь покатался и такой стал сытый да гладкий, будто налитой.
– Ну, Иванушка, теперь я чую в себе прежнюю силу. Сядь-ка на меня да держись покрепче. А конь большой-пребольшой – с великим трудом сел Иван верхом.
В ту самую минуту все кругом стемнело – и, словно туча, леший налетел.
– Не послушал меня, вывел коня из подземелья!
Ударил Ивана плеткой.
Парень семь сажен с коня пролетел и упал без памяти.
– Вот тебе наука! Выживешь – твое счастье, не выживешь – выкину сорокам да воронам на обед!
Потом кинулся леший за конем. Догнал, ударил плеткой наотмашь; конь на коленки пал.
Принялся леший коня бить.
– Душу из тебя вытрясу, волчья сыть!
Бил, бил, в подземелье увел,
– Все равно не вырвешься от меня, покоришься!
Много ли, мало ли прошло времени, Иван пришел в себя, поднялся.
– Ну, коли выжил – твое счастье, – леший говорит. – В первой вине прощаю. Ступай, свое дело правь!
На другой день пролетел над палатами ворон, трижды прокаркал: крр, крр, крр!
Леший скорым-скоро собрался в дорогу:
– Ох, видно, беда стряслась! Не зря братец Змей Горыныч ворона с вестью прислал.
На прощанье Ивану сказал:
– Долго в отлучке не буду. Коли провинишься в другой раз – живому не быть!
И уехал. Остался Иван один и думает: «Меня-то леший не погубил, а вот жив ли конь? Будь что будет – пойду узнаю».
Спустился в подземелье, видит – конь там, обрадовался:
– Ох, коничек дорогой, не чаял тебя живого застать!
Скоро-наскоро повод отвязал. Конь гривой встряхнул, головой мотнул:
– Ну, Иванушка, не думал, не гадал я, что осмелишься еще раз сюда прийти, а теперь вижу: хоть годами ты и мал, зато удалью взял. Не побоялся лешего, пришел ко мне. И теперь уж нельзя нам с тобой здесь оставаться.
Тем временем Иван и конь выбрались из подземелья.
Остановился конь на лугу и говорит:
– Возьми заступ и рой яму у меня под передними ногами.
Иван копал, копал, наклонился и смотрит в яму.
– Чего видишь?
– Вижу – золото в яме ключом кипит.
– Опускай в него руки по локоть.
Иван послушался – и стали у него руки по локоть золотые.
– Теперь зарой ту яму и копай другую – у меня под задними ногами.
Иван яму вырыл.
– Ну, чего там видишь?
– Вижу – серебро ключом кипит.
– Серебри ноги по колено.
Иван посеребрил ноги.
– Зарывай яму, и пусть про это чудо леший не знает.
Только Иван яму зарыл, как конь встрепенулся:
– Ох, Ваня, надо торопиться – чую, леший в обратный путь собирается! Поди скорее в ту кладовую, где богатырское снаряжение хранится, принеси третью слева сбрую.
Ушел Иван и воротился с пустыми руками.
– Ты чего?
Иван молчит, с ноги на ногу переминается и голову опустил.
Конь догадался:
– Эх, Иван, забыл я – ведь ты еще не в полной силе, а моя сбруя тяжелая – триста пудов. Ну, не горюй, все это поправить можно. В той кладовой направо в углу сундук, а в нем три хрустальных кувшина. Один с зеленым, другой с красным, третий с белым питьем. Ты из каждого кувшина выпей по три глотка и больше не пей, а то и я не смогу носить тебя. Иван побежал. Глядь – уже возвращается, сбрую несет.