Русские семьи счастливы по-своему

Покусаева Олеся Владимировна

Международных браков тогда было очень мало. Отец имел статус орденоносца, ветерана труда, был членом КПСС. И, естественно, знал о КГБ. Когда наши с Аннет письма становились слишком объемными, то они приходили вскрытыми, видимо, происходил их досмотр. В одном письме Аннет попросила написать номер моего городского телефона. Родители впали в ступор. Отношения явно становятся все более серьезными. Мне вскоре предстояло идти в армию, кто знает, дождется меня эта девочка или нет… Но согласие написать номер телефона от родителей я получил. И в тот же вечер, как Аннет получила письмо с моим номером, у меня дома раздался телефонный звонок, тогда я ее первый раз услышал. Мы пообщались недолго, минут 5. Но я летал от счастья после звонка недели две. Письма пошли с удвоенной силой: я уже даже не дожидался ее ответа, и писал следующее. С ее стороны было то же

самое.

Подошло время идти в армию. На первой же медкомиссии мне предложили поступить в военное училище в спецвойска. Я отнекивался и говорил, что не готов. Мне предложили неделю подумать. Я отказался и, тем не менее, меня отправили в эти войска, в подразделение для таких упрямцев, как я. Отказался я из-за переписки с Аннет, был уверен в силе наших чувств и что она меня дождется.

Писать письма в военную часть Аннет не стала, их привозили мне родители. Я был в боевой части, и как-то меня вызывает замполит и спрашивает: „Кто у тебя живет в Чехословакии?“ Я ответил, что моя невеста. В одном из писем я написал Аннет адрес военной части и ожидал этого разговора. Замполит вместе с командиром роты очень внятно объяснили, чего мне нельзя писать, а также сообщили, что все письма будут досматриваться. Теперь свои письма я не запечатывая отдавал замполиту.

Время идет, служба идет, переписка идет… Мы называем друг друга „милые“, „любимые“, „хорошие“. Аннет тем временем закончила школу и устроилась в 5 городскую больницу, где работала ее мама. Так как девушка была умна, то попала в поле зрения главного врача и стала продвигаться по карьерной лестнице. Ее назначали ответственной за двенадцать машин „скорой помощи“.

Я имел несчастье попасть в госпиталь, положение было серьезным. Наступил момент, когда мне нужно было временно выписаться в часть и потом обратно вернуться в госпиталь. Я не стал писать Аннет про свою болезнь. Родители ей сказали по телефону, что я в командировке. Она позвонила им, так как я не мог писать из госпиталя. Аннет узнала, что на две недели я вернусь в часть, и выяснила, когда моя бабушка собирается меня навестить.

Не знаю, как она уговорила свою маму, но в один прекрасный момент бабуля вместе с Аннет и ее мамой заявились ко мне в часть. Шок для меня был полный.! Да и для всего штаба этой части. Так как я находился на положении больного, то мне разрешили прогулки с Аннет по личному распоряжению командира. Нас даже кормили в офицерской столовой.

Тогда я увидел ее первый раз живьем… Познакомился с ее мамой, которая потом сыграла существенную роль в наших отношениях. Мы держались за ручки, и впервые поцеловались. Аннет сказала, что будет ждать меня. Остались сутки до их отъезда, и я сделал совершенно безумный шаг: попросил у матери Аннет руки ее дочери. Это сразило наповал всех: и мою бабушку, и мать девушки. А нам с Аннет было все безразлично, мы были счастливы. Ответа я не дождался, но получил сначала втык от бабушки, а позже – и от родителей. В результате за два дня до моего отъезда в госпиталь, я увидел всех своих родственников, но не отступился от своего решения. Родственники решили смириться и подумали, что, наверное, так будет лучше. Девушка своим приездом доказала многое: ведь она прорвалась в военную часть! В письмах мы уже обсуждали детали нашей свадьбы.

Подошла к концу моя служба, я вернулся в Москву. У меня была страховка на свадьбу. Этой страховки в 1992 году мне хватило ровно на билет до города любимой.

Мне предложили работу в КГБ, я отказался под предлогом заграничной невесты. Чекисты мне никак препятствовать не стали. Через два месяца я получил загранпаспорт. Родители уже смирились, что я поеду к Аннет, собрали ей подарки. Больше всего их беспокоило, когда я собираюсь возвращаться. Они узнали, что я вернусь максимум через две недели, и вздохнули с облегчением. Купили мне обратный билет, чтобы была гарантия моего возвращения. И я поехал к Аннет. Перезнакомился со всеми ее родственниками. Вел себя просто идеально: не пил, не курил, с удовольствием общался со всей родней. Две недели пролетели как один день. Отношения так и остались платоническими: мы держались за руки, целовались, гуляли и разговаривали обо всем.

Я категорическим тоном сказал, что расписываться мы будем только в Москве.

Где-то

через месяц Аннет с мамой приехали в Москву, чтобы подать заявление в ЗАГС, думали, все просто. В районном ЗАГСе нам сразу же отказали и отправили во дворец бракосочетания. Аннет собрала все возможные и невозможные документы, кроме одного, который и потребовался – это выписка из домовой книги, где была прописана Аннет. Выписка из домовой книги делается пять дней, значит, надо возвращаться и собирать все заново.

Мама моей невесты была женщина пробивная, она, недолго думая, отправилась в консульство Чехословакии. Там поплакалась, рассказала, как сложно растить одной дочь и добилась встречи с самим консулом. Не было никакой надежды, что консул нам поможет, но через два дня мы с Аннет были приглашены на встречу с ним. Он протянул бумагу с гербовой печатью и сказал, что наша проблема решена. И тут я вижу, что у Аннет глаза становятся круглыми, как олимпийский советский рубль. Бумага оказалась выпиской из префектуры, где говорилось о том, что моя невеста прописана там, где она действительно живет. Мы скачем в Савеловский дворец бракосочетания, как два рысака, и заново подаем все бумаги. Приемщица просматривает документы и говорит, что бумага, выданная нам в консульстве, не та. Она знает, что выглядеть все должно по-другому. Тут мы просим позвать начальника ЗАГСА и объясняем ей всю ситуацию. Она тоже говорит, что бумага не та. Тогда я заявляю, что если мне предоставят сейчас телефон, то я позвоню в консульство и подтвержу действительность этой бумаги. Нас соединяют с консульством, вначале говорит Аннет по-чешски, потом трубку передают мне, и я объясняю всю ситуацию. Консул просит к телефону начальницу, которая после разговора сильно изменилась в лице. Наши бумаги были сквозь зубы приняты. Обычно в то время срок после подачи документов составлял не меньше 3 месяцев, нам же назначили регистрацию через месяц.

Началась беготня по поводу подготовки к свадьбе. Аннет с мамой уезжают домой, и готовятся там. А я с родней хлопочу здесь. У мамы одни заботы: как сыночку свадьбу отпраздновать, бабушка тоже волнуется. Отец нашел деньги и сказал: „Вот, только меня не вмешивайте в ваши заботы“. Мы перезванивались с Аннет уже каждый день. Она рассказывала о своих поисках подходящего платья и магазинах, в которых его искала. Я в ответ ей рассказывал, кого хочу пригласить на свадьбу и что мне удалось купить и достать. Ведь в те времена купить что-либо было достаточно проблематично – шел 1992 год. Через две недели Аннет с матерью вернулись: платье и все к нему наконец-то куплено. Увы, они только вдвоем. Из родственников невесты больше никого не было.

Мы с Аннет оказались единственными, действительно счастливыми. Нас не особо беспокоили все эти хлопоты. Мы бегали по магазинам, где давали свадебные приглашения. Задача – найти кольца, найти продукты, найти шампанское, рассчитать количество гостей продумать, где будет проходить свадьба. Вся подготовка легла на мою семью. Свадьбу решили отпраздновать в квартире.

Подошел день регистрации… Разыграли обряд с выкупом невесты. Поглумились надо мной по полной программе. Что удивительно, мои сестра и брат очень быстро и легко подружились с Аннет. Самый яркий момент был во Дворце бракосочетания. Мы оказались самой эффектной и красивой парой. В тот день там были только иностранные пары. На Аннет платье от Кардена. Роскошнейшее платье, с нежнейшими кружевными перчаточками, сумочка вся украшенная стразами от Сваровски – это одна из первых его работ. Неописуемой красоты невеста! Мы были безумно счастливы. Где-то недели три Аннет с мамой пробыли у нас, и потом возвратились обратно к себе. Договорились, что я уезжаю туда через неделю, и мы будем жить в Чехословакии.

Каждый день мы созванивались, каждый день говорили, как нам не хватает друг друга. Любили мы безумно. Неделя для меня растянулась в вечность. Я считал каждую секунду. Думал, что неделя тянется долго, но время в поезде оказалось еще более тяжелым и бесконечным. Соседки пытались меня отвлечь, как могли, но я потихоньку зверел. Счет шел на секунды: меня не интересовала природа за окном, я ждал встречи.

Вот я вышел на вокзале и увидел свою Любовь… Сцены встреч из кинофильмов – это было ничто. На нас обернулся весь вокзал. Поехали, счастливы. Глазки светятся у обоих так, что и маяков не надо. Думаю, если бы вдруг отключили электричество, то лампы загорелись бы от нашей страсти…