Русские солдаты в Северной Африке (1940–1945 гг.). Эль-Аламейн: неизвестные страницы войны
Шрифт:
К тому времени войска «оси» уже были серьезно ослаблены. В ночь на 5-е декабря 1941 года осада Тобрука была снята. Потери фашистских войск превысили 38 тысяч – треть всего личного состава. Казалось, еще рывок – и союзники вновь подойдут к Триполи. Но на этот раз именно они недооценили противника.
Базировавшейся на Сицилии немецкой авиации удалось в значительной степени нейтрализовать Мальту. Это дало возможность итальянцам привести в Ливию крупный морской конвой. Кроме продовольствия, горючего и боеприпасов на борту судов были танки и бронемашины. И Роммель, перегруппировав силы, вновь решил рискнуть. 21 января 1942 года он отдал приказ о наступлении – и не ошибся. Итало-германские войска смяли оборону союзников, захватили Бенгази и опять подошли к Тобруку. 26 мая они начали новое
Ситуация становилась критической. «Когда мы подъезжали к Александрии, над городом пылало зарево пожаров, по небу гудели германские авионы, а земля дрожала от гула канонады, и на ней было очень неуютно», – писал русский эмигрант Анатолий Марков в книге «Родные гнезда», опубликованной в Сан-Франциско в 1962 году. В годы войны он, житель Александрии, был офицером связи между союзным командованием и египетским правительством. По словам Маркова, 30 июня 1942 года английский флот и войска были эвакуирован из Александрии, порт и мосты через идущий от Нила канал заминированы.
Эль-Аламейн
Но союзники выстояли. Помогло мудро выбранное главнокомандующим британскими войсками на Ближнем Востоке генералом Клодом Окинлеком место для оборонительной линии протяженностью 65 километров. Ее южный фланг надежно защищала обширная Каттарская впадина, лежащая ниже уровня моря. 20 тысяч квадратных километров заполнены там болотами и сыпучими песками и совершенно непроходимы для войск.
Вечером 30 июня Роммель отдал приказ войскам «с максимально возможной скоростью наступать в направлении Каира». Однако фашистские части были измотаны боями под Тобруком и многокилометровым броском к Эль-Аламейну, их обозы отстали. Активно действовала британская авиация. Так что прорвать оборону союзников они не смогли. К вечеру 4 июля на фронте наступило затишье.
«В Каир я прибыл 7 августа, – писал в своих «Военных мемуарах», изданных в Москве в переводе на русский язык в 1960 году, лидер Свободной Франции и будущий президент страны генерал Шарль де Голль. – Атмосфера там была столь же удушливая, как и жара. Общее настроение свидетельствовало о том, что недавние неудачи 8-й армии еще отнюдь не забыты. Хотя продвижение Роммеля уже полтора месяца как приостановилось, он находился в Эль-Аламейне, откуда его танки могли за два часа достичь Александрии. В правительственных кругах, в посольстве, в генеральном штабе – повсюду англичане с беспокойством следили за загадочными действиями короля Фарука и многих видных египтян, которые, по-видимому, готовы были примкнуть к державам оси, в случае если они одержат победу…
Что касается английских военных деятелей, то генерал Окинлек сохранял спокойствие, держался просто, со свойственной ему прямотой… В Египет во все большем количестве прибывали хорошо оснащенные и свежие английские части, доблестные военно-воздушные эскадрильи, а также отборное военное снаряжение – все это направляло сюда щедрой рукой лондонское правительство в связи с готовящимся реваншем».
В Каире де Голль встретился с Черчиллем. Британский премьер был недоволен действиями главнокомандующего британскими вооруженными силами на Ближнем Востоке генерала Окинлека, который 25 июня взял на себя и непосредственное командование 8-й армией, защищавшей Эль-Аламейн. По мнению Черчилля, именно Окинлек был виноват в том, что британские войска откатились так далеко на восток. 6 августа он сместил Окинлека с поста главнокомандующего и назначил на его место генерала Гарольда Александера, а на следующий день появился новый командующий и в 8-й армии. Им стал генерал Бернард Монтгомери. Это был твердый и упрямый воин, хорошо показавший себя в боях в Бельгии и Франции, где и обратил на себя внимание Черчилля.
13 августа Монтгомери посетил штаб 8-й армии, располагавшийся прямо в пустыне. «Представшая моим глазам картина могла деморализовать любого, – писал он в своих мемуарах, изданный в переводе на русский язык в Москве в 2004
Сменив командование своими вооруженными силами, Черчилль вылетел из Каира в Тегеран, а оттуда в Москву, где встречался со Сталиным. На обратном пути британский премьер вновь остановился в Каире и 19 августа посетил штаб 8-й армии. Стояла жара, и Монтгомери посоветовал Черчиллю искупаться перед обедом в море. «Его заинтересовала группа солдат вдалеке, и он отметил, что забавно, что все они носят белые купальные трусы, – вспоминал генерал. – Мне пришлось объяснить ему, что в 8-й армии никто не имеет никаких купальных трусов. Весь день солдаты ходят в шортах и часто даже без рубашек, солнце сделало их тела коричневыми. То, что на расстоянии кажется белыми купальными трусами, на самом деле просто тело, которое не загорело из-за форменных шорт!»
На плечи Монтгомери легла нелегкая задача. Первым делом надо было поднять пошатнувшийся боевой дух войск, убедить своих офицеров и солдат в том, что британская армия сильнее, чем германо-итальянская. Кроме того, новый командующий, прибывший прямо из Англии, должен был проанализировать прежние ошибки своей армии, перегруппировать силы, готовя их к решительному наступлению. «Я тщательно обдумал все, что слышал о танковых сражениях в пустыне, – писал Монтгомери в своих воспоминаниях, – и пришел к выводу, что Роммелю нравилось заставлять нас атаковать его бронетехникой, – он в таких случаях располагал свои танки за щитом противотанковых орудий, разбивал наши машины, а потом свободно выходил на оперативный простор. Я твердо решил не допускать ничего подобного, если Роммель пойдет в атаку до того, как мы подготовимся к собственному полномасштабному наступлению. Я не позволю своим танкам бросаться на него, мы будем стоять на позициях в Аламейне, надежно держать горные хребты Рувейсат и Алам-Хальфа, и пусть он о них бьется. Мы будем вести позиционную войну, и мои силы не сдвинутся с места – его танкам придется идти на наши машины, вкопанные в скрытые позиции на западной оконечности горного хребта Алам-Хальфа».
Так и вышло.
Роммель спешил. «Гитлер гнал все подкрепления и ресурсы на Восточный фронт и считал Северную Африку не более чем досадной помехой, – писал американский историк Сэмюэль М. Митчем в своей книге «Величайшая победа Роммеля», изданной в переводе на русский язык в Москве в 2002 году. – Поэтому Роммель не получил ни одной свежей дивизии. С другой стороны, для англичан Северная Африка оставалась единственным театром, где они сражались с немцами лицом к лицу. Черчилль и его подчиненные – с помощью американских союзников – отправляли войска и снабжение в Египет и Ливию в самую первую очередь. Они не жалели ничего, чтобы подготовить 8-ю армию к сражению. Союзники превосходили Роммеля абсолютно во всем. Их численное превосходство в танках было особенно ощутимым. Но более важным было то, что английские танки по качеству в основном превосходили немецкие».
Роммель прекрасно понимал, что время работает против него. Британские саперы каждый день расширяли минные поля перед передним краем обороны. По данным германской разведки, в сентябре в Египет должны были прибыть 100 тысяч тонн грузов для армии. Подтягивались и подкрепления. Надо было начать наступление как можно раньше.
План Роммеля, произведенного Гитлером в фельдмаршалы за недавнее взятие Тобрука, был таков. На северном участке фронта итальянские войска проводят отвлекающую операцию, а главный удар, в районе холмов Алам-Хальфа, наносят удар немецкие танкисты, после чего поворачивают на север и окружают 8-ю армию. Естественно, удар должен был быть внезапным. Роммель, конечно, не знал, что британская разведка смогла найти ключ к немецкой шифровальной машине, и Монтгомери известно о готовившейся операции.