Русские ведьмы в чужом мире
Шрифт:
О, так вот оно. Вытащила серебристую конволюту, выдавила две таблетки, подумала, и выдавила еще одну, чтобы наверняка. У меня для лечения головной боли свои методы, но некоторые лекарства держу специально для особых клиенток. Которым помогают только пилюли самых престижных зарубежных фармацевтических фирм.
Протянула таблетки вампиру на ладони, разжуй и проглоти!
Он на меня исподлобья подозрительно глянул… хотел что-то спросить, потом горько усмехнулся и резко бросил таблетки в пасть. А назвать иначе его клыкастый рот было бы преступлением. Перед истиной.
Я запихнула
– Ведьма… чем ты меня накормила?
– минут через десять заплетающимся языком еле выговорил пациент, и я поняла, пора!
Кивнула Гарону, подвинулась ближе. Травке шепнула, чтоб крышу чуть раздвинула, свет впустила, и родничок под навес вывела. Посветлело в нашем убежище, забил рядом со стеной в чаше из цветных камушков крошечный ключик, подвинулись мы с гномом ближе к истерзанному крылатому пациенту.
Маг свою коробочку раскрыл, там пыль серебристая. Вот он палочкой в пыль как в чернильницу доисторическую макает и на крыле узор рисует. Там где сшивать перепонки или сращивать кости нужно. Я тампончиком ватным присохшую кровь осторожно оттираю, сама дыханье затаила, боюсь словечко сказать, чтоб не помешать лекарю. А он споро действует, сразу видно, не впервой ему такая работа. Одно крыло разрисовал, к другому направился. Шепнула я траве, лежанка на середину комнаты переехала. Творите, маэстро, все для вашего удобства! Гарон на секунду глаза от крыла поднял и так светло улыбнулся, что я запаниковала. Ох, не смотри на меня так, гном, теряюсь я от таких взглядов. К тому же пока еще вам с Атанчиком тех дриад не простила.
Маг крылья разрисовал, кисет открыл. Оказалось, там иголочки, вроде елочных, только пахнут корицей. Достал гном щепотку, посолил ими крылья и сел в сторонке, что-то непонятное шепчет. А иголки как живые, в нарисованные линии нырнули и пропали. Сколько я ни приглядывалась, ничего не видно. Тут вампир зубами скрипнул, ага, значит, все же происходит в крыльях какой-то процесс. Ну, вскоре и я рассмотрела, как потянулись друг к другу рваные края, выправились изломанные кости, начали уменьшаться раны.
– Вия!
– встревоженно выкрикнула зеленоглазая голова Талма, заглядывая под навес.
– Там староста пришел!
– Ну что ж ты так кричишь, неразумный гном! Мало, что ли, я тебя учила партизанским правилам поведения в тылу врага?!
– Потихоньку буркнула вслух, а сама птицей из-под навеса метнулась, морок быстренько плету, траве приказы шепчу.
И бегом мчусь по тропке к тому месту, где Атанчик землянку копает. Ох, горе мне, и чего же это он такого тут накопал?
Круглая ямка, размером с кухню в хрущёвке ему уже почти по пояс, а вокруг груды земли.
И на одной из них стоит ушлый староста и в ямку с недетским любопытством заглядывает.
– Рады видеть вас, господин, на нашем подворье, - медовым голоском выпеваю, стараясь отвлечь старосту от строительного изыска Атания.
– С
Эта уловка и в нашем мире отлично срабатывает, значит и в этом не должна подвести. Как только у состоятельных людей начинают интересоваться посильным вспомоществованием, их словно ветром сдувает. Сразу находится тысяча неотложных дел, и в фитнесцентре на заседание ждут, и сауна без присмотра перегрелась, и яхта у берега от горя корни пустила. Для таких ведь денежки - это самая важная в мире вещь и им все время кажется, что все вокруг только и думают, как бы отнять неправедно нажитое. Этакий синдром дракона. Если натаскал кучу ценностей, то ложись на них пузом, замуровав предварительно все входы, и жди триста лет, пока появится случайный кладоискатель, чтобы сжечь его жгучим пламенем своей ненависти и негодования.
Однако староста от моих слов не сбежал, но сморщился так жалобно, что я даже занервничала, как бы это он с нас, себе, несчастному, на кусочек хлеба не попросил.
– Споро вы взялись за обустройство, хозяюшка, - кося глазом в круглую ямку, в тон мне сладенько заворковал мужичок, подвигаясь ближе, - а что ж работничка не видать, не зря ли монетки последние потратили?
Вот же жук! Ну и как ему отвечать? Скажешь зря, предложит сделку расторгнуть, монетки вернуть… не иначе, какая мыслишка подлая в изворотливую голову пришла. А соврать, что покупка только на миг в тенек ушла, тоже нельзя. С него ведь станется возвращенья раба подождать.
– Да ить, не разглядела я, как его твои молодцы-то разукрасили - начинаю нащупывать опасную тропку между правдой и лукавством, - теперь придется пару дней без работничка обходится. Ну, да говорят, твари это живучие, он потом мне в стократном размере все монетки отработает. Хочу я попозже избушку себе тут соорудить, да садик насадить… дерев на двести… растут тут у вас сады-то или как?!
– Растут, как не расти. А сейчас он у тебя где? Работничек, то?
– никак не желает уходить от опасной темы староста.
А сам уже вплотную стоит, и ручкой меня за локоток уцепить пытается. Вот и приходится мне дирижировать так рьяно, как будто передо мной полковой оркестр марш играет.
– Да, где ж ему быть, отволокли вон под навесик, чтоб мухота не засидела. Там и валяется.
– А навесик еще стоит? Ну, надо же, а я думал, он еще зимой завалился, - староста протиснулся мимо меня на тропку и рванул прямиком к навесу.
Я пошла следом, пытаясь понять, что же все-таки нужно этому прохвосту от вампира?! Или от нас?!
Чем ближе к навесу, тем выше и шипастее становится крапива. Староста уже руки в рукава утянул и локтями от вредного растения лицо прикрывает.
– И как вы тут только ходите?
– возмущается незваный гостенёк.
– А я еще и не ходила. Братья его довели, а дальше он сам. Вот с утречка по росе и начнем сорняки вырубать, а пока некогда. И работы много и гости отвлекают, - уже прямым текстом намекаю я, но староста добрался, наконец, до навеса.
И я не отстаю, если он морок нечаянно сбросит, придется мне принимать кардинальные меры.