Русские во Второй мировой
Шрифт:
Ощущали ли советские войска, что над ними занесен молот страшной силы?
В середине июня 1942 года воздушная разведка Брянского фронта обнаружила значительную концентрацию германских войск в районе Курска и Щигры. Генштаб попытался успокоить командующего фронтом генерала Голикова: четыре танковые и шесть пехотных германских дивизий концентрируются у Юхнова — напротив ближайшей возможной точки германского наступления на Москву. Потерявший значительную долю ориентации, пребывавший в недоумении Голиков на всякий случай укрепил дорогу, ведущую на Тулу. Советские военачальники никак не хотели представить себе вермахт развернувшимся на юг. А могли — немцы невольно подготовили подсказку.
Через четыре дня после интенсивных переговоров Генштаба с Голиковым советской стороне выпала удача, которой стоило бы воспользоваться. 19 июня 1942 года небольшой самолет
Гитлер строжайшим образом запретил перевоз секретных бумаг таким образом, но танковый офицер пренебрег правилами и в данном случае поплатился. При нем были оперативные приказы 40-му танковому корпусу генерала Штумме. Фактически это было описание первой фазы «Синего» плана. Обнаружив пропажу офицера, немцы бросили вперед, через линию фронта, несколько разведгрупп, но те нашли лишь обломки самолета Райхеля. Рядом были две могилы, лишь в одной было тело — и это было тело без униформы. (Все основные начальники Райхеля были преданы суду — дело слушалось в Имперском военном суде под председательством Геринга.)
В планшете Райхеля был основной боевой приказ об использовании в предстоящем крупном наступлении по «Синему» плану корпуса генерала Штумме. Портфель с документами был отослан в штаб фронта. Здесь сумели оценить карту (масштаба один к ста тысячам) и отправили почерпнутые сведения соседям — в штаб Брянского фронта, а оригинал — в Москву, в Генштаб. Теперь Голиков знал, что 40-й танковый корпус (три танковые дивизии), одна моторизованная и две пехотные дивизии будут атаковать его со стороны Волчанска в направлении на Новый Оскол. Главной целью будет Воронеж. Германский ударный кулак будет метить в стык Брянского и Юго-Западного фронтов.
Аналитиков Генерального штаба портфель Райхеля ошарашил, он противоречил их предсказанию будущего, и им ничего не оставалось, как выслать разведывательные самолеты для воздушной разведки над указанными на картах районами. Золотой шанс предугадать вражеский удар уплывал. Сталин и Шапошников не санкционировали предлагаемое Голиковым создание специальной группы войск «Воронеж». Профессиональным скептикам не верилось в свою удачу. Им мерещилась западня. Кроме того, собранная немцами боевая группа не поражала своими размерами, что и самого Голикова не насторожило в должной мере. Наступило означенное в немецких планах 22 июня, и ничего не случилось. Тут и менее подозрительный, чем бывший глава ГРУ Голиков, военачальник заподозрил бы фальшивку. Зря Голиков перевел свой штаб из милого Ельца в некомфортабельный Малоархангельск.
И все же стратегической разведке Сталин теперь верил больше, чем в канун войны, а она давала бесценные результаты. Из Швейцарии Александр Радо выходил на прямой контакт с Рудольфом Росслером (кодовое имя Люси) — бесценный источник информации, исходящей из самых высоких военных кругов рейха. В течение суток Люси сообщала о самых важных решениях, принятых Гитлером. Люси с удивительной точностью обрисовала планы Германии, связанные с южным наступлением и одновременным проведением операции на Ленинградском фронте. Из Парижа Леонард Треппер руководил «Красной капеллой», имевшей источники в военной и деловой среде Германии. Советская стратегическая разведка добыла «Синий» план чрезвычайно быстро. Служивший в штабе оперативного руководства главного командования военно-воздушных сил обер-лейтенант Харро Шульце-Бойзен, а также старший правительственный советник Арвид Харнак, возглавлявшие разведывательную сеть «Красная капелла», предоставили «Синий» план в распоряжение советского командования. (Немного времени осталось им для разведывательной работы, в декабре 1942 года «Красная капелла» будет раскрыта, а ее участников ждет жестокая участь. Ей недолго осталось жить — немецкая контрразведка уже шла по пятам, но сообщения наших немецких друзей отличались точностью и скрупулезностью.)
Атомное оружие-42
Научный руководитель американского атомного проекта Дж. Конант (в общем и целом, как и Рузвельт, оптимист по натуре) определил, что немцы, возможно, на год опережают американцев, тогда как даже «трехмесячное отставание было бы фатальным». Следовало ускорить исследовательские и конструкторские работы, следовало почерпнуть все полезное у англичан.
Рузвельт и Черчилль на встрече летом 1942 года немало часов посвятили «трубочным сплавам», как, согласно английской
В конечном счете, проект «Манхэттен» обошелся в 2 миллиарда долларов. Было построено тридцать семь испытательных установок в одиннадцати штатах США и в Канаде. В реализации проекта участвовало примерно 120 тысяч человек (такие оценки давал Р. Патерсон Г. Стим-сону 25 февраля 1945 года). С целью централизовать организационные усилия Рузвельт назначил бригадного генерала Лесли Гроувза главным ответственным за реализацию проекта «Манхэттен». Тот стал руководить всеми задействованными силами и средствами. Те или иные действия президента в данном проекте стали осуществляться через военного министра Г. Стимсона. Отношение Рузвельта к проекту «Манхэттен» говорит о его интуиции, свободном от предубеждений восприятии революционных перемен в мире науки как фактора построения искомой системы международных отношений в будущем. Рузвельт без экзальтации и мыслительной агонии рассмотрел важнейшее силовое средство XX века. Он, полагает американский историк М. Шервин, «думал, что бомба может быть использована для создания мирного мирового порядка, он, по-видимому, считал, что угроза ее применения более эффективна, чем любые возможности международного сотрудничества». И, по мнению Рузвельта, хотя мир будут контролировать «четверо полицейских», только один из них будет владеть атомным оружием.
Во время Нюрнбергского процесса Шпеер сообщил, что Гитлер обсуждал с ним возможность создания атомной бомбы. Шестого мая 1942 года Шпеер поставил перед фюрером вопрос о судьбе атомного проекта, он предложил назначить Геринга главой имперского исследовательского совета, чтобы придать делу необходимую важность. Возможно, решающим днем в германском подходе к атомному оружию было 6 июня 1942 года, когда нобелевский лауреат по физике Гейзенберг встретился с министром военных запасов А. Шпеером (близким к Гитлеру) и доложил ему о ходе исследований в области использования урана. Он сказал, что Германия определенно имеет необходимые знания для получения атомной энергии из урана и что теоретически возможно создание атомного оружия. Но впереди лежало решение сложных технических проблем: нахождение критической массы, исследование цепной реакции — огромные дорогостоящие эксперименты. Шпеер пришел к выводу, что работы следует продолжать, но учитывать при этом ограниченность германских ресурсов. В этом Шпеер прямо повторял Гитлера: тот, будучи на данном этапе уверенным в победоносном для себя окончании войны, приказал закрыть все проекты, касающиеся новых видов оружия, за исключением тех, которые будут готовы к полевым испытаниям в течение шести недель.
Гитлер не пришел к окончательному решению этого вопроса и на новом обсуждении — 23 июня 1942 года. Он показал свою заинтересованность, но не был убежден в достижимости цели. Его страшил временной фактор. Речь шла о трех-четырехлетней программе. В конце концов Шпееру было приказано направить исследования на создание уранового мотора для танков или подводных лодок, после чего Гитлер, как видится, потерял интерес к проблеме. Так именовавший себя революционером Гитлер не сумел увидеть единственное средство, которое всерьез могло повлиять в его пользу на исход той смертельной борьбы, в которую он вовлек свой народ, всю Европу и Северную Америку.
Реализация «Синего» плана
В конце июня на фронте от Курска до Таганрога стояли изготовившиеся к бою пять полностью укомплектованных, хорошо оснащенных германских армий, перед которыми была поставлена цель разбить русские войска на юге — от курских перелесков до Азовского моря. Германское движение в направлении Ростова-на-Дону было в стадии последних приготовлений. 26 июня 1942 года Гитлер наградил командира дивизии СС «Мертвая голова» генерала Эйке Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту за многодневное сохранение Демянского котла.