Русские во Второй мировой
Шрифт:
Расположившись в винницком бункере, Гитлер каждый день занимал металлическое кресло в обитой деревом комнате заседаний и заставлял себя выслушать человека, чей внешний облик давал представление о классическом прусском (хотя по происхождению он не был пруссаком и фоном) офицере. Начальник штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер, поблескивая очками, рисовал картину большого южного наступления германской армии. Гальдер не питал симпатии к фюреру, но он был лояльным офицером и прилагал максимум стараний. Перемены настроения Гитлера он воспринимал стоически.
Гитлера Гальдер раздражал своим вольным и невольным скепсисом, своими подчеркнуто корректными манерами, в которых видел прямой упрек себе. Постепенно взаимная неприязнь приняла стойкие формы и дело пошло к
Важное сообщение 14 июля передал германский агент Фламинго-Минишкий. Гелен с помощниками сидели всю ночь, подготавливая отчет по этому сообщению наиболее важного германского агента в СССР. Утром Гальдер получил этот отчет: «Ночью 13 июля в Москве завершилась сессия Военного совета. Присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов и главы британской, американской и китайской военных миссий. Шапошников сказал, что отступление будет продолжаться до Волги, с тем чтобы заставить немцев провести зиму в этом регионе. Во время отступления все будет уничтожаться, чтобы не попасть в руки противника; вся промышленность будет эвакуирована на Урал и в Сибирь. Британский представитель потребовал советской помощи в Египте, но получил ответ, что советские резервы не столь велики, как думают союзники. У них не хватает самолетов, танков и артиллерии отчасти потому, что часть вооружения, предназначенного для России, была через Басру в Персидском заливе переведена в Египет. Было решено провести наступательные операции в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа с использованием танков и воздушного прикрытия. Отвлекающая операция будет произведена у Калинина. Важным считается удержать Сталинград, Новороссийск и Кавказ». Гальдер отметил в своем дневнике, что информация Гелена отличается исключительной точностью. Этот доклад был передан Гитлеру в первый же день его прибытия в «Вервольф».
Гитлера нельзя было обвинить в незнании этих базовых фактов. Но он не делал трагических выводов. Собственно, он делал другие, очень отличные от гальдеровских выводы. Главный их пункт заключался в том, что, по мнению Гитлера, СССР стоял, но стоял из последних сил. Гальдер не мог понять, почему Советский Союз должен был вот-вот рухнуть — ничто из того, что он знал, не предполагало такой удачи. А Гитлер, одновременно ненавидевший и разведку, и военных профессионалов, считал «от германских потерь». Если осторожная, дисциплинированная, умелая и хладнокровная германская армия понесла чудовищные потери, то какими же должны были быть потери противоположной стороны — лихой, бесшабашной, идущей часто навалом, не считающей в бою потерь, слепой от жажды мщения, не воспитавшей еще ответственно-осмотри-тельных командиров? Гитлер знал о трех с половиной миллионах пленных. Сколько же русских надели шинели? И что можно ждать от новобранцев и от без году неделя командиров, окончивших трехмесячные курсы? В конечном счете Гитлер непререкаемо верил, что германский расчет, неимитируемая эффективность, умение концентрировать силы в нужном месте, опыт офицерской касты, убеждающая сила национал-социалистической идеологии окажутся решающими в этой, оказавшейся затяжной и бесконечно кровавой войне.
Июль
Гитлер действовал, как думал. 3 июля 1942 года, прилетев в штаб-квартиру командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Бока в Полтаве, он объявил, что Красная Армия исчерпала свои резервы. Беспокоящим обстоятельством были советские
Партизаны были всего лишь помехой. Все внимание было обращено к процессу реализации «Синего» плана. Утром 5 июля немцы ввязались в бои на западной окраине Воронежа. Сталин продолжал персонально управлять обороной города. 7 июля он задает Голикову прямой вопрос: «Вы можете дать определенные гарантии того, что Воронеж будет удержан?» Преодолев многое, Голиков ответил, что это едва ли возможно. В ярости и отчаянии Сталин делает несколько важных назначений. Ватутин перенимает у Голикова командование переименованным и в то же время новым Воронежским фронтом. Он ответствен отныне только перед Москвой. Молодой танкист Черняховский возглавляет 60-ю армию, полковник Полубояров получил в командование 17-й танковый корпус. Только что оправившийся от раны Рокоссовский назначается командующим Брянским фронтом. Фактически все людские ресурсы страны переданы в руки этих молодых командиров: столь жестко обострилась общая ситуация.
Судьба задержавшего ударные германские силы Воронежа была решена лишь после того, как 48-й танковый корпус немцев форсировал Дон, оставляя Воронеж позади, как теряющий стратегическую значимость. Главный вопрос, который поставили немецкие танки (обогнувшие Воронеж) перед Москвой: что собираются делать немцы после последней демонстрации своего блицкрига к югу от Воронежа? Что собираются они делать, когда овладеют Воронежем, когда пересекут Дон? Куда они стремятся, в чем их цель? Рассматривался вариант того, что Паулюс и Клейст повернут на север с целью овладеть Ельцом и Тулой — подкрадываясь к Москве с юга. Однако довольно скоро выяснилось, что германские планы имеют другую географическую направленность.
Центр внимания Винницы, а потом и Москвы постепенно смещается на казачий юг, в те края русской вольницы, которая была главной опорой державы в этих краях многие века. Но сейчас казачество оказалось частично ослабленным Гражданской войной, частично расколотым призывами прибывших сюда Краснова и Шкуро. Немцы же показали фантастическую силу. На приобретающем все большую важность Юго-Западном фронте германская 6-я армия на фронте шириной в 250 километров захватила Острогожск и продвинулась на 120 километров, после чего повернула на юг, что означало выход в тыл Юго-Западному и Южному фронтам. Весь замысел «Синего» плана обнажился перед всеми, кто хотел знать правду во всеустрашающем объеме.
Но дальнейшее германское продвижение из-за отчаянного сопротивления Красной Армии было приостановлено. Наши войска постоянно контратаковали. Левое крыло наступающих немцев на определенное время оказалось привязанным к доблестно обороняющемуся Воронежу, что отложило выход элиты вермахта на оперативный простор. И дало шанс Тимошенко, отступая, пересечь, сохраняя армию, Оскол и Донец, а затем и Дон. Германские генералы единодушно отметили мастерство русских в арьергардных боях. Возможно, в первый в этой страшной войне раз советские войска отступали если и не в полном порядке, то соблюдая необходимую дисциплину, сознательно ища место, где можно основательно закрепиться, а не просто показать готовность умереть. Ободряющим было и достаточно долгое владение проходящей с восточной стороны Воронежа важной железной дорогой север — юг, обеспечивающей маневр подкреплениями.
В главной нацистской газете «Фолькишер беобахтер» описывается новая странная война.
«Русские, которые до сих пор сражались упорно за каждый километр, отошли, не сделав и выстрела. Наше наступление замедляется только разрушенными мостами и авиацией. Если же советские арьергарды все же настигались, то отступающие советские части занимали позиции, позволяющие им продержаться до темноты. Обескураживающим является вторжение в этот огромный район, когда ты не встречаешь и признака своего противника».