Русский брат. Земляк
Шрифт:
Каллистратов обнаружил, что в речи Лины постоянно возникают пустоты. Помимо своей воли он пропускает то одно, то другое, не в состоянии полностью осмыслить сказанное, связать концы с концами. Только собрался переспросить, но Лина продолжала говорить, и он уже забыл, о чем хотел переспрашивать.
– …Как раз через неделю должны были переизбирать председателя Фонда. Поэтому отец торопился воспользоваться случаем. Если бы он собрал пресс-конференцию в Москве, «братьям» все сразу стало бы ясно. А тут все-таки кинофестиваль, его детище.
Олег до крови прикусил нижнюю губу, чтобы собрать рассеянное внимание. Ненадолго помогло.
– Почему именно ваш отец? Он имел к Фонду какое-то отношение?
– Он был вице-председателем, на бумаге вторым человеком после Самохина. Но таких почетных вице-председателей у Фонда имелось целых шесть. Самохин выпрашивал у людей согласие просто для того, чтобы козырять потом именами – добавить Фонду респектабельности. Реально никто из них в текущих делах не участвовал.
– То есть «братья» решили посадить своего человека в председательское кресло?
– Постникова. Удобная фигура: инвалид, без ноги. Но для этого нужно всеми правдами и неправдами скинуть Самохина – он их чем-то не устраивает.
Олег решил не отрывать взгляда от пухлых губ, следить за каждым словом. Но вышло наоборот: движущиеся губы заняли все внимание, совершенно вытеснив смысл. Они отделились от головы и шевелились сами по себе, напоминая пару еще влажных подводных существ, выброшенных на берег морем.
– …Потом, после похорон я долго не могла заставить себя подойти к его столу. Мне казалось кощунством рыться в бумагах после его смерти. Но я заставила себя…
Каллистратов изнемог в борьбе с самим собой. В конце концов у него еще будет случай уточнить детали. Надо только постараться схватить главное.
– …Я не нашла ничего, только белые шелковые перчатки и старинную гравюру с изображением крылатого змея, кусающего свой хвост.
– А записная книжка с телефонами и адресами?
– Он все держал в голове, у него была феноменальная память… Вам плохо?
– Нет, ничего. По ночам не сплю, работаю. А днем все плывет перед глазами. Мы могли бы встретиться завтра, в это же время?
– Хороню. Скажите куда прислать машину.
Глава восьмая. На месте преступления
В самом начале рабочего дня Максим Левченко появился в офисе фирме «Стройсервис».
– Вы знакомы с постановлением за номером двести тридцать третьим по Москве и Московской области? – он привычным жестом раскрыл свое удостоверение.
– А как же, – улыбнулась натянуто женщина-главбух.
По этому постановлению сотрудники ФСБ имели право знакомиться с отчетностью предприятий на предмет уклонения от уплаты налогов и других нарушений.
– Меня интересуют главным образом ваши штрафные выплаты по дому на Никольской.
– Деньги мы перевели – разбирайтесь с банком,
– Но ведь сгоревших квартир было больше.
– Послушайте, мы руководствуемся решением суда. Суд постановил – мы выплатили деньги.
– А вот сорок вторая квартира, которая выгорела, можно сказать, дотла – что с ней?
– Не знаю – я там не была, расследованием не занималась. Я имею дело с документами.
– Могу рассказать – ваша организация в течение нескольких дней полностью отремонтировала квартиру.
– Вы уверены, что это были наши люди?
– Есть свидетели.
– Меня никто не ставил об этом в известность. Может быть ребята договорились пошабашить?
– А мы сейчас проверим по табелю, кто брал отгулы или был в отпуску.
– В чем вы нас обвиняете? – занервничала главбух. – Предположим, фирма договорилась с владельцем квартиры. Он не подает иск, а мы бесплатно делаем ему ремонт.
– Где договор? Вы прекрасно знаете, что по действующему законодательству на выполненный объем работ должен иметься договор, скрепленный подписями сторон и вашей печатью. А в договоре должна стоять сумма оплаты, с которой вы обязаны заплатить все налоги. Даже если работы выполняются в зачет поставок товаров или других обязательств и фактической оплаты не происходит. Вот если бы суд обязал вас произвести ремонт бесплатно – тогда другое дело.
Бухгалтер тяжело вздохнула, попросила подождать и направилась к директору. Через десять минут Левченко пригласили в кабинет. Его ждал дымящийся кофе с коньяком.
– Я только вчера вернулся из командировки и меня уже ввели в курс дела. О ремонте договаривался наш главный инженер, а он не силен в юридических тонкостях. Пострадавший тем более. Ударили по рукам, а мне теперь оправдываться. Конечно, я не снимаю с себя вины. К завтрашнему дню все налоги будут уплачены.
– На нас тоже давят сверху, – объяснил Левченко. – Знаете, как у нас на Руси: то одна кампания, то другая. Коллективизация, мелиорация, теперь вот борьба за повышение налоговой дисциплины. Вы только пришлите завтра копию договора с заказчиком и копию платежки с банковской отметкой. И будем считать, что никакого злого умысла не было.
– Обязательно, – расцвел директор. – Единственный нюанс – договор подпишет не хозяин квартиры, а его доверенное лицо.
– Нет проблем.
Вернувшись домой Левченко обнаружил у себя в кармане две новенькие стодолларовые купюры.
Вернувшись домой, Олег свалился замертво и проспал шестнадцать часов. Проснувшись от шума воды, он испугался, что забыл закрыть кран на кухне. Но это хлопотала Алла.
– Слава богу, я уже думала, что ты впал в спячку от переутомления. Такие случаи бывают – я недавно читала, что какой-то мужик в Америке проспал больше месяца.