Русский бунт. Шапка Мономаха
Шрифт:
Я обвел рукой мебель, стоящую у стен, действительно заготовленную с избытком.
— Повсюду в шкафах и полках стоит духовная литература, в том числе и старинная. Если там чего-то нет, пишете заявку и передаете ее Салавату Юлаеву. Только он будет с вами общаться. Он же будет вас кормить и поить. Когда вы сумеете договориться… Я подчеркиваю — «когда», а не «если», обращайтесь к Салавату, и он пошлет ко мне гонца. Сам же я, как вы и приговорили, — кивок в сторону состава недавнего суда, — отправлюсь в пешее паломничество в Троице-Сергиеву лавру. А по возвращении
— А ежели мы не договоримся к тому времени? — спросил архиепископ Платон.
Карим было дернулся к нему со своими нукерами, но я жестом его остановил.
— Епископ Архангелогородский приедет где-то в течении недели. Вот он и отслужит, а потом сюда, к вам в компанию.
Я поднялся с кресла и направился к выходу. Большинство из присутствующих вскочили со своих мест, но кое-кто остался сидеть, проявляя свою фронду. Уже в дверях я обернулся и сказал:
— Россия ждет от вас большой мудрости и прозорливости. Не время сейчас лелеять прежние обиды. Мир меняется. Через несколько десятков лет все без исключения граждане империи будут грамотны. Имейте это в виду.
С тем и вышел.
У подножия лестницы меня уже ждали охрана и попутчики в моем пешем паломничестве. Я действительно решил его начать именно сейчас, от стен Сухаревой башни. На руки Жана скинул свои расшитые золотом одеяния, вручил свою повседневную золотую оренбургскую шапку и остался в простом добротном одеянии без украшений. Единственным элементом, подчеркивающим мое «покаянное паломничество», была грубая пеньковая веревка коей я и подпоясался.
Пока я переодевался, Почиталин докладывал свежие новости.
— Казаки запорожские опять подрались с донскими. Всерьез никого не зашибли, слава богу.
— Нехай полковые командиры Кальнишевский и Овчинников сами разбираются и наказание назначают.
Почиталин кивнул и продолжил:
— От Крылова из Смоленска пришла наконец опись трофеев и перечень пленных и арестованных.
— Это пусть Подуров с Перфильевым делят. А пленных Соколов с Шешковским пусть примут и к работам пристроят.
Я вместо своей оренбургской шапки Мономаха водрузил на голову обычный картуз и мысленно проверил свою готовность к путешествию.
— А ещё, государь, один англичанин с тобой встречи ищет. Приватной и срочной. Я справки навел, этот Джордж десять лет назад послом был. По-русски говорит хорошо, — несколько замявшись и покраснев, сообщил мне Почиталин.
Стало быть, принял подношение от просителя. Еще не привык к взяткам. Но за проработку просителя Ивану большой полюс. Молодец.
— Насколько ему срочно? Я через неделю вернусь, не раньше.
— А вон он, — Иван махнул рукой куда-то в сторону толпы зевак, — пусть сам скажет. Позвать?
— Ну зови.
Почиталин замахал рукой, и из толпы выдвинулся дорого и богато одетый иностранец явно не купеческого вида. Никитин, слышавший мой разговор с секретарем, сделал знак пропустить незнакомца и сам лично обыскал его.
Приблизившись ко мне, англичанин глубоко поклонился, оттопырив ножку, и обмахнул своей шляпой дорожную пыль. Почиталин одновременно с этим, заглядывая в бумажку, негромко произнес:
— Сэр Джордж граф Маккартни, рыцарь ордена Бани.
«Иш ты! Какая птица».
— Я счастлив вам представиться ваше величество, — начал он, — и прошу о приватной аудиенции для важного разговора.
— Если нет желания ждать моего возвращения из паломничества, могу предложить присоединиться к моей прогулке, — усмехнулся я, — Пообщаемся на ходу.
— Это будет чудесно! — воскликнул англичанин.
— Тогда в путь.
Дорога на Троице-Сергиеву лавру начиналась от Крестовской заставы камер-коллежского вала. Сразу за орлеными столбами бывшей таможни открылся вид на «закрестовские» поля и выгоны. Справа возвышалась деревянная церковь при Пятницком кладбище. Одном из самых молодых, появившихся в результате чумы 1771 года.
После выхода из города мое сопровождение перестроилось в иную формацию. Передовые казаки охраны сгоняли на обочину все встречные экипажи и пешеходов, а замыкающая группа никому не давала меня нагонять, собирая некую пробку из телег и карет. Так что непосредственно рядом со мной никого постороннего не было, и у меня с англичанином появилась относительно приватная зона.
— Сэр Джордж, скажите, представляете ли вы короля Георга?
— Он в курсе моей миссии, — ответил англичанин, — но инструкции я получал от премьер-министра, сэра Федерика Норта.
Я кивнул. Норт фактически правил страной, так что уровень миссии я оценил.
— И какое же послание шлет мне Великая Британия в лице ее премьера?
— Великая Британия заинтересована в стабильных торговых отношениях и в согласованной европейской политике.
— Последнее, надо понимать, в интересах Британии?
— Неужели вы можете представить себе нашу политику, направленную не в своих интересах, — усмехнулся посол. — Но я совершенно искренне считаю, что интересы России тоже не должны страдать от такого сотрудничества. Именно об этом и стоит поговорить.
— Вы так уверены, что я удержу власть?
— Я много общался в Петербурге. И не только с русскими торговыми партнерами. Так что имею обоснованное мнение относительно ваших перспектив. Простой народ, крестьяне, безоговорочно на вашей стороне. Купечество в целом тоже. Их радует устранение конкуренции со стороны дворян и перспективные возможности влиять на государственную политику через ваш планируемый парламент. Насчет церкви я ничего сказать не могу, а люди свободных профессий не определились еще в своем отношении. Выжидают. Ну и, разумеется, дворянство, которое яростно против вас. Так что я оцениваю ваши шансы как очень высокие. Даже несмотря на проблемы с южной армией. Ведь она состоит из простых людей, а с такими людьми вы, ваше величество, работать умеете.