Русский царь Иосиф Сталин. Всё могло быть иначе
Шрифт:
Маршал замолчал, задумавшись.
И мне невольно думается: после той встречи прошло много лет, десятилетия. И, странное дело, наша секретность зачастую «рассекречена» за рубежом, а у нас и по сей день охраняют давние тайны. Когда же об этом начинаешь говорить, то возникают странные вопросы: откуда ты знаешь и где это написано или напечатано?
С тех декабрьских событий 1940 года прошло более 60 лет, а об этом до сих пор нельзя не то что писать, а и, пожалуй, нельзя даже говорить, —говорить о том, что обсуждали почти что десять дней руководители страны и первые лица Вооружениях Сил. Нельзя! — Потому что они готовились не к обороне, не к вторжению агрессора, а готовились к скорому нашествию против Европы... Удивительно другое. Об этом поведал Иван Христофорович. Странно, немыслимо: «Никому не разрешено говорить об этом совещании, ни одному руководителю ЦК, ни одному участнику того совещания, оставшемуся в живых... Нельзя!
Маршал поднялся с кресла, подошел к буфету, достал две полные бутылочки все того же армянского коньяка. «Давай выпьем! Армянин без коньяка, что лоза без земной влаги... Так ты понимаешь о чем идет речь? Жуков нас всех обманул. Он прикидывался изменником, но никаких военных тайн он никому не выдал. А потому присягу он не нарушил. Потому что о том, что говорилось на совещании высшего командного состава, он все врал. Я даже не думал, что он напишет в своей книге то, чего не было. Посмотри, я выписал из его книги себе в блокнотик слова. Запиши, если хочешь... «Все принявшие участие в прениях и выступивший с заключительным словом нарком обороны были единодушны в том, что, если война против Советского Союза будет развязана фашистской Германией...»
Несмотря на тонизирующий жгучий напиток, Иван Христофорович почувствовал себя сразу каким-то уставшим, посмотрел на меня внимательным и немного грустным взглядом и негромко спросил: «Как ты думаешь, зачем я тебе об этом говорю? ...В моем далеком детстве мне говорила бабушка: «Остерегайся, Ваня, посторонних людей. Если ты чувствуешь ка-кое-то смятение в душе, не открывайся этому человеку. Но если тебе на душе покойно, хорошо, знай, — перед тобой добрый и понимающий тебя человек. И он тебя не подведет». Послушай, капитан 3-го ранга, иди отдыхай. Я немножко устал... Э-э... не забывай, завтра тебе мой адъютант скажет, когда мы сможем встретиться. Я тебе расскажу еще один очень важный эпизод об учениях Киевского и Белорусского округов в канун войны. О войне Жукова с Павловым. И-иди, дорогой».
2
На следующий день мы встретились вновь. Причем мой собеседник специально готовился, и это было ясно из первых слов.
«Я тут кое что поручил принести мне из архивов, — деловым тоном сказал Иван Христофорович.— В бытность начальником Академии Генерального штаба, я основательно занимался вопросами начального периода боевых действий в 1941 году. Особенно меня, как ты понял, интересовало совещание высшего командного состава Красной армии, завершившееся в конце дня 31 декабря 1940-го. С краткой информацией по характеру современной оборонительной операции выступил командующий войсками Московского военного округа генерал армии Иван Васильевич Тюленев. Он сказал, что мы не имеем современной обоснованной теории обороны, но предусмотрительно добавил, что такая оборона нам и не нужна. Ведь цель у нас иная — не защита Отечества от агрессии, а осуществление гигантских наступательных операций на территории противника. Для этого требуется комплектовать огромные силы на узких участках. И чтобы эти силы сформировать, говорил он, мы будем снимать почти весь личный состав и вооружения со второстепенных участков сражений. И если предстоит иногда обороняться, то на этих оголенных участках.
После завершения совещания большая часть генералитета была немедленно и скрытно отправлена к местам своей службы, но еще до окончания совещания, около полудня 31 декабря сорока девяти генералам были вручены приказы на оперативно-стратегическую игру. Предстояли учения между «Восточными» и «Западными». По важности и охвату территорий эта игра была своеобразной репетицией перед боевыми действиями. Войска «Восточных» (подразумевалось— советские войска) возглавил командующий Западным Особым военным округом Герой Советского Союза генерал-полковник танковых войск Дмитрий Григорьевич Павлов. «Западные» войска (подразумеваем— германские) возглавил
Затем состоялось заключительное заседание совещания. После него, когда прозвучал бой Кремлевских курантов, известивших о наступлении Нового 1941 года, участникам игры было выделено еще три часа на составление директив в соответствии с занимаемыми в игре должностями. Затем директивы были изъяты и на осмысление дальнейших действий генералам армии Павлову и Жукову отвели двое суток... нет, две ночи и день: с 31 декабря на 1 января, день 1 января и ночь с
1 на 2 января... Да, тридцать шесть часов...
Военная игра началась утром 2 января 1941 года в Генштабе РККА. Руководитель игры — нарком обороны СССР Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко. В руководстве игрой участвовали двенадцать высших военачальников РККА, в числе их пять Маршалов Советского Союза — С. К. Тимошенко, Б. М. Шапошников, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, Г. И. Кулик. Наблюдали за игрой Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), Герой Социалистического Труда Иосиф Виссарионович Сталин и все члены Политбюро ЦК ВКП(б)».
Иван Христофорович сделал паузу в длинном монологе, редко прерываемом моими возгласами и короткими вставками, вытер платком вспотевшую лысину и спросил меня: «А ты знаешь, что Сталин на 60-летие был награжден Золотой медалью «Серп и Молот» №1 ?» Я ответил, что знаю. «Хороший у тебя начальник, я чувствую, он тебя во многое посвящает... Так вот, слушай дальше...»
«И вот на генштабовских картах развернулось гигантское сражение; сутки напролет без сна и отдыха генералы и командиры различных рангов отдавали приказы, распоряжения, принимали решения. И— пока еще на бумаге— вводили в сражение части и соединения Красной армии... Об этой игре Жуков в своей книге старался написать красочно. Но не справедливо, не так, как было... Жуков сообщает, что игра длилась около восьми суток и изобиловала многими драматическими моментами для «восточной» стороны. По его мнению, игра... точь в точь повторила события, которые возникли после 22 июня 1941 года. Он пишет, что командовал «синими» и играл за немцев, а Павлов играл за «красных» и на Юго-Западном фронте Павлову подыгрывал Штерн, якобы взяв реальные исходные данные и силы противников-немцев. А он, Жуков, развил операцию именно на тех направлениях, на которых потом развивали ее немцы. Словом, точь в точь как в действительности наступали немцы. Этим он нам сейчас хочет доказать, как глубоко он предвидел что было после 22 июня!
Далее Жуков пишет, что в этой стратегической игре он в пух и прах разбил генерала Павлова. В январе 1941 года он на штабных картах гнал Павлова до Барановичей точно так же, как немецкие генералы Гот и Гудериан гнали его полгода спустя, но только не играя, а всерьез. И это его войска были разбиты немцами.
Еще Жуков говорит, что 4 июля 1941 года генерал Павлов по приказу Сталина был арестован, судим и 22 июля расстрелян...»
Писатель Симонов в своей книге «Живые и мертвые» пишет, что Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко, встретившись с генералом армии Дмитрием Григорьевичем Павловым после его отстранения от командования войсками фронта, на вопрос Павлова: «Что теперь со мной будет, товарищ маршал?» ответил: «Отправим тебя на Украину командовать корпусом».
Действительно, встреча наркома обороны маршала Тимошенко с генералом армии состоялась. Но никаких вопросов Семен Константинович от Павлова не услышал. Маршал приказал Павлову убыть на Украину в должность заместителя командующего Юго-Западным фронтом. По приезде в Москву он доложил о вынесенном решении Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами товарищу Сталину, который сказал Семену Константиновичу: «Нужно очень тщательно разобраться са-а случившейся трагедией в Минске. А то здесь находятся личности, в частности, Мехлис, которые считают бившего батрака Павлова членом «пятой колонны». Ми нэ должны этого допустить. Павлов до конца выполнял наши приказы правильно, помня о главной задаче. И не его вина в том, што немцы с-умели отсечь и окружить подчиненные ему армии от штаба войск фронта. Если ми будем судить Павлова, тогда как нам поступать с ка-амандующими армиями Западного особого округа? С другими генералами?»