Русский десант на Майорку (Русский десант на Майорку - 3)
Шрифт:
Павел поймал себя на том, что по-прежнему испытывает к Станишевскому неприязнь, хотелось сказать что-то едкое, колкое, уесть скользкого старичка. Нет, нехорошо, стыдно даже - с ним любезны, обходительны, в дом пригласили... Вот и ладно, и Лиза скоро придет - тогда и поговорим.
Он едва успел снять и повесить на указанный хозяином крючок куртку и принялся стаскивать ботинки, когда знакомый голос за спиной провозгласил:
– Надо же, кто к нам пришел! Какие люди в Голливуде! Да не снимай ты ботинки, пол
Без пошлости мы не можем. Верна себе дорогая подруга.
Он бросил свое занятие и стал наблюдать, как Лиза разматывает серый платок. Провела рукой по лицу, будто пытаясь стереть непривычно яркий - с морозу или от смущения?
– румянец. Одна из брошенных на пол сумок повалилась на бок, раскатились по полу картофелины.
– Не померзла картошка по пути?
– озабоченно спросил хозяин дома. С видимым трудом нагнулся, подобрал одну, на другую нацелилась знакомая сиамская кошка. Тут как тут, вывернулась, неизвестно откуда и снайперски точным ударом черной лапы загнала картофелину под диван.
– То-опси!
– укорила её Лиза, - взрослая, а все играешь, как котенок. Доставай вот теперь из-под дивана...
Это она, чтобы скрыть свое замешательство, угадал Павел, - Я её, можно сказать, застукал. Живет в его доме, провиантом запасается. Общее хозяйство.
Он глаз не отрывал от Лизиного лица, она же отводила взгляд.
Юрий Анатольевич деликатно вышел из комнаты, будто вспомнил про неотложные дела.
– Что это он так сдал?
– вслед заметил Павел, - Шамкает, сгорбился, ещё платок этот старушечий...
Думал - вернее, не думал, а бессознательно пытался уязвить Лизу, но она отозвалась в унисон:
– Да, прямо не узнать. Но тут бы всякий сдал. Хорошо, хоть жив остался, отметелили старика - будь здоров. Три ребра сломали, протез зубной. Сотрясение небольшое, но все же. В больнице больше месяца отвалялся...
Кого-кого, а следователя Пальникова таким сюжетом не удивишь. Нападают группами, чаще подростки. Отбирают деньги, документы, даже еду. Сопротивляться начнешь - врежут. Лучше сразу отдать - а директор этот бывший, небось, в амбицию полез.
– Что-о ты!
– возразила Лиза, - Не тот случай. Посерьезней получилось. Он и правда чудом уцелел, Бог спас. Беженка у него одна жила, помнишь? С пацаном. Так вот, муж её объявился, как снег на голову. Ее чуть не убил мальчишка на всю улицу голосил, спасибо, соседи выскочили, отбили. А уж на старике псих этот отыгрался. Как милицию завидел, так через забор - и огородами ушел, как партизан. Юрия Анатольевича скорой в больницу увезли, а там уж маменька моя его обнаружила...
– Где ж теперь Гиви и беженка эта?
– Павел отлично помнил красивую худенькую женщину и её глазастого сынишку. Занятный такой, наблюдательный...
В Раменском. Воссоединение семейства: там грузинская бригада строит
– Помирились, выходит?
– Не наше дело. Они натерпелись, беженцы эти, чего ж их судить.
– Смотри, какая добрая, - недобро сказал Павел, - Нанесение тяжких телесных повреждений, злостное хулиганство, статья двести шестая. Уголовного кодекса. Ну ладно, милые бранятся - только тешатся. А Станишевскому за что досталось? К беженке, небось, подкатывался?
– Тебе-то что?
– огрызнулась Лиза, - Что ты к нему все вяжешься?
– Свято место пусто не бывает, да? Что ж некоторым так везет-то? Вот бы и мне. Ну объясни хоть, как это все вышло...
Лиза опустилась на диван, потянула Павла за руку: садись, мол, и ты... Только сейчас, когда она оказалась так близко, он заметил и в ней перемену: это только с улицы она показалась румяной, а тут побледнела, на висках кожа пожелтела, даже и губы синеватые. Победное "каре" отросло, отвисло, челка заколота. Не следит за собой барышня...
– Мы с мамой сюда переехали, потому что нам жить оказалось негде, сказала Лиза просто, будто и не услышала обидного намека.
– У нас АГВ из строя вышла, старая уже. Это печка такая газовая, помнишь? Вот как эта, только эта новая... На ремонт - финансов нету, пришлось на зиму жилье искать. Снять собирались у соседей комнату, но спасибо Юрию Анатольевичу к себе пригласил. Бесплатно. Пока он в больнице лежал, мама и переехала.
– Мама? А ты?
– А я, Павлик, тоже в больницу угодила. С воспалением легких...
Павлу вдруг вспомнилось, как она бежала от него в тонкой куртке-ветровке под холодным ноябрьским дождем. Что за черт, он же звал её назад, хоть переночевала бы в тепле, в московской квартире. За ночь помирились бы как-нибудь... А тут - холодная сырая электричка сорок минут, потом дом без тепла... И все это - сразу после юга, после жаркого испанского солнца.
– Нет, не тогда я простудилась, - ответила на безошибочно прочитанные его мысли Лиза, - Недели через две. Тоже холодина была, три электрички подряд отменили... Я ещё дома неделю отвалялась, потом уж в больницу.
– Почему не позвонила?
– Сначала не могла - пластом лежала, под капельницей. Потом не хотела. Подумала - надо будет, сам найдешь. Видишь, и правильно: двух месяцев не прошло, а ты тут как тут.
Она засмеялась, Павел заметил, что не только голос, но и смех у неё стал хриплый.
– Теперь-то здорова?
– на колкости отвечать не стоило, тем более заслужил, - Все в порядке у тебя? Может, что нужно? Лекарства?
Предлагал - и точно знал, что услышыт:
– Все о'кей, не о чем волноваться. Перекантуемся. Зима кончится работать пойду.