Русский десант на Майорку (Русский десант на Майорку - 3)
Шрифт:
Впрочем, это не помешало толстяку выставить Павла вон, как только прозвучал последний ответ на последний вопрос. А он охотно остался бы послушать, о чем рассказывают испанским его коллегам продолжающая всхлипывать русская туристка и рыжий малый - кажется, они в самолете рядом сидели. Но пришлось удалиться. Ничего, потом он расспросит Лизу. И о сеньоре Дизенхоф тоже. Вернее, о фрау Маргарите Дизенхоф. Кстати, где она? В коридоре ни её, ни девочки. Провели, вернее проволокли в дупель пьяного немца (шведа? голландца?): краснорож и норовит спеть арию из "Дон Карлоса". Следом помещение заполнили то
Но где же мать с дочерью? Если он их упустил и они успели уйти, пока он беседовал с толстым сержантом, то где их теперь искать? Вряд ли, после сегодняшнего, он утром увидит их загорающими на мирном песке Иллетаса. Да ещё без их верного пажа Антонио, который обычно носит пляжные сумки, полотенца, сдвигает в тень лежаки или наоборот выдвигает их на солнце, учит девочку плавать кролем и выполняет ещё какие-то неведомые обязанности.
– Просто жиголо - и все, - в первый же день вынесла приговор суровая Лиза. Павлу же почему-то не хотелось так думать...
Тут распахнулась ещё какая-то дверь и в сопровождении одного из полицейских вышли дамы, что так занимали его мысли. Арестованы? Да нет, их просто почтительно провожают. Похоже, сам здешний шеф со множеством извинений и объяснений отпускает с миром сеньору и её очаровательную дочь, но ведь дамы понимают, что ситуация чрезвычайная, мы были вынуждены... И так далее. Во всяком случае, Павел так истолковал произнесенную человеком в мундире пламенную речь, во время которой тот держал в своих больших ладонях изящную ручку старшей из дам...
Как только тот скрылся за своей дверью, Павел решительно шагнул вперед: надо во что бы то ни стало поговорить с ними, просто необходимо кое-что выяснить...
Он сразу же убедился, что та, которую звали Марго, и не думает уклоняться от разговора, напротив - начала первая.
– Павел? Павлик? Боже, как ты здесь оказался?
Ее глаза жадно и недоверчиво шарили по его лицу, по всей фигуре:
– Как это случилось? Что тебя сюда привело?
Она говорила по-русски чисто, без всякого акцента - к этому Павел был готов. И к тому, что ей известно его имя, тоже - услышала, когда его спрашивал толстый следователь. Но смысл её вопросов невнятен. Почему эту странную женщину интересует, как он оказался на Майорке? Каждый может купить билет, получить визу...
– Мы собирались в Турцию или на Кипр, - он заговорил медленно, стараясь выиграть время, чтобы хоть что-то сообразить, прикинуть, связать в уме, - Но моя подруга выбрала Испанию, потому что занимается на курсах, учит испанский, ей необходима разговорная практика.
Собеседница услышала что-то свое в этих простых словах.
– Турция, Кипр... Так вы не специально сюда? Случайно? Это правда? И, помедлив, спросила еще: - Вы, стало быть, небогаты? Это ведь все дешевые курорты.
Последний вопрос был по меньшей мере неделикатен, и Павел решил не отвечать. Перехватил инициативу, сказал:
– Фрау Дизенхоф, мою покойную мать звали Гизела Дизенхоф. Я счел бы это простым совпадением, если бы не сходство. Я заметил его с первой минуты... Возможно, вы неправильно
– Вашу маму звали Гизела Дизенхоф... Вот как!
– Почему все, что говорит Марго, оказывается невпопад? Разве он не ясно выразился? Павел решил не обращать внимания и на эту реплику и продолжал, как бы её не услышав:
– Когда она умерла, из Мюнхена пришла телеграмма от некой Греты. Я запомнил текст: "Плачу вместе с вами"... Вы и есть Грета?
– Да.
– Так в каком же родстве мы состоим? Вы поразительно похожи - я уже говорил...
– Ваш отец мог бы объяснить...
– Я его не спрашивал, - соврал Павел, - У меня были свои соображения...
Ей бы спросить, какие именно соображения возникли по поводу той телеграммы. Но все получилось не так: Павел совсем забыл о стоявшей тут же Ингрид - девочка переводила глаза с одного говорившего на другого, напряженно вслушиваясь в недоступную ей русскую речь, лицо её болезненно дергалось, она казалась совсем измученной - сейчас упадет...
Мать обняла её за плечи, повернула к дверям, к выходу.
– Мы уходим, - сказала она по-немецки, обращаясь к обоим, - Поговорим завтра. Отель "Марисоль" - вы знаете, где это. Номер четыреста тринадцать. В девять, не раньше... И, правильно истолковав сомнения, отразившиеся, видимо, на Пашином лице, добавила по-русски, с недоброй усмешкой:
– Никуда мы не денемся. Пока не прояснится с Антонио, мы отсюда никуда...
Железные нервы, подумал Павел, когда они двинулись к выходу.
Павел не стал их удерживать: слишком напряглись нервы у всех троих, девочка вся дрожит, а тут ещё и Лиза возникла в дверях:
– Я уже скоро. Может, они нас подвезут?
Она бросила взгляд вслед уходящим.
– Не стоит. Сами доберемся.
– Что-то произошло?
– Просто пройтись хочется. и посидеть где-нибудь... Не спеши, я тебя здесь подожду.
Обычно Лизу так просто не проведешь, но ей, слава Богу, в данный момент не до него: переполнена эмоциями, пусть выскажется. А Павел пока обдумает услышанное от Марго за стаканом белого вина в баре на площади, где уже начали убирать столики... Безотказный камареро - тот же или другой, не разберешь - безотказно принял заказ: uno vino blanco para senor, una orchata para seтorita...
"Марисоль". Он знает, где этот отель - один из самых нарядных и дорогих, пять звезд. Бар, три ресторана, бутик, живая музыка по вечерам... Они с Лизой дважды в день проходят мимо: по пути на пляж и с пляжа. И однажды встретили поблизости от этого самого отеля компанию соотечественников: они вылезали из "джипа" - девчонка-"окунь", низколобый коренастый субъект постарше остальных, ну да, тот самый Горгулов, которого зарезали в отеле. Оказывается, вся компания проживала в том отеле, а нам с Лизой невдомек, странно, что чаще они нам на глаза не попадались. А за рулем - да, точно!
– сидел рыжий, тот, который в данную минуту отвечает на вопросы дотошного следователя. И Лиза-энтузиастка переводит вопросы-ответы, стало быть, он, Павел, скоро будет располагать самой точной и полной информацией... Интересно, долго ещё она собирается там торчать? Поздно уже...