Русский хан. Дилогия
Шрифт:
У больничных ворот оставил Семена в машине, а сам поскакал в мамино отделение. Нашел ее в кабинете, поцеловал, подарил купленное кольцо с бриллиантом.
– Мам, я попрощаться заехал.
– Когда приедешь, сынок?
– Точно не знаю, через год-два, но вернусь точно. Все будет хорошо, не переживай. Ты поддержи Наташу – она хорошая девушка, может, тебе внука родит.
– Зачем в таком случае уезжать?
– Что делать, мама. Меня ждут люди и незавершенные дела.
Мы расцеловались, я вышел, а в кабинет заскочил
– Наши дальнейшие планы?
– Поедем отовариваться дефицитом и за девчонками. Кстати, какой сегодня день?
– С утра была среда, командир. Двадцать второе июня тысяча девятьсот восьмидесятого года.
– Знаменательная дата.
Больше о неясном будущем в этот день разговор не вели.
Приехав в центр, предложил Скуратову самому заняться гипновнушением в магазинах. Тот протестующе замахал руками.
– Ну хватит придуриваться, сконцентрируешься, и алга.
– На кого алга?
– На объект, балда. Тебе пора начинать овладевать гипнозом.
Объяснил ему азы гипновнушения.
– Да, ты чужие мысли уже слышишь или нет?
Семен вытаращился на меня.
– Чего ты глазки выпучил? Получил «прививку атлантов» – так соответствуй. Пошли в магазин, и не мучь дитю – начинай, хватит мне одному на манеже крутиться.
Первая попытка – облом.
– Возьми себя в руки, ты же воин.
Во втором универсаме дело пошло – Семен взял в оборот директора.
Закупили то, что нужно, хотя могли и даром забрать, но нельзя переступать черту: иначе сам себя перестанешь уважать. Мы люди честные, уголовный и моральный кодекс чтим: мы им деньги, они нам товар.
Я тратил трофейную наличку без сожаления – в скором времени она превратятся в макулатуру.
Отоварились по полной программе: два ящика коньяка «Арарат», десять бутылок полусладкого шампанского из подвалов Абрау-Дюрсо, сорок палок сырокопченой колбасы, двадцать банок черной икры, десять кило апельсин, четыре пятьсотграммовых набора шоколадных конфет фабрики «Рот-Фронт» и пятьдесят плиток горького шоколада.
Часть на банкет, часть – с собой, а остальное поделим на три части и отдадим Наташе, Эле и моей маме.
По приезде домой мамину часть продуктов забил в холодильник, туда же – три бутылки коньяка и пару бутылок шампанского.
В гараже выгрузили лишние напитки и дефицит и поехали за девушками. Забрали их с работы, покатили за город.
– Мальчики, сегодня Эля нас сфотографирует на память, она очень хороший фотограф.
– Перестань, – засмущалась Эльвира.
Семен принялся травить армейские байки, слабый пол хихикал до самого Чернолучья. Приехав, сполоснулись в душе, Эля схватилась за фотоаппарат. С полчаса изводили пленку – щелкали друг друга. Напоследок Наташа сняла меня одного.
– Закажу в фотоателье большой портрет и повешу напротив своей кровати, ты будешь всегда со мной.
Она печально улыбнулась.
– Девушки, отдыхайте,
Эля не удержалась:
– Герои, как есть герои.
– Семен, гордись, ты герой, – подмигнул я ему.
Через час сели за стол. Ужин состоял из закусок, горячего, в общем, не было – упустили сей момент, зато взяли количеством.
Мы умудрились соорудить салат – набрали разной зелени на огороде, покромсали и залили солнечным маслом. На здоровенном блюде торжественно водрузили свой кулинарный изыск на стол.
Девчонки, мягко говоря, критически отнеслись к нашему поварскому шедевру.
– Мясо есть?
– Посмотри в холодильнике.
Эля нашла приличный кусок свинины и выставила нас из кухни. Отбивные у нее получились – пальчики оближешь.
Изрядно выпив под горячее, пошли купаться. Вода, хоть и теплая, выгнала хмельную дурь – в коттедж коллектив вернулся трезвый. Затем Семен с Элей спели несколько песен, а мы с Наташей сидели обнявшись – наши мысли унеслись далеко отсюда. Семен утащил Эльвиру наверх, но не прошло и пяти минут, они вновь появились. Сели за стол, отвернувшись друг от друга. Пусть сами разбираются.
Мы с Наташей, не сговариваясь, тоже поднялись наверх, в нашу комнату. Я видел боль и печаль девушки. Помочь ей можно было только одним способом. Медленно и осторожно раздел ее, уложил в постель, а затем ласками и поцелуями вывел из оцепенения. Нетерпеливо вошел в нее, Наташа вскрикнула, затрепетала.
– Господи, я с тобой с ума сойду, – она застонала.
– Мне так хорошо, хочу тебя опять.
После минутной передышки она оказалась наверху.
Оргазм наступил одновременно: я зарычал, а Наташа закричала и рухнула мне на грудь. Минут пять мы приходили в себя – не ожидал таких резервов в своем организме, а что тогда вытворяли сами атланты, подумать страшно.
Девушка открыла глаза:
– Если раньше ничего не произошло, то сегодня точно забеременею.
Обняла меня и прошептала:
– Можно я немного посплю?
– Конечно, милая, спи, – я провел ладонью по ее красивой белокурой головке.
Она заснула мгновенно, следом провалился в сон и я. Спал часа полтора – сполз с кровати, потихоньку оделся и спустился на веранду.
За столом с печальной мордой сидел Скуратов, меланхолично перебирая струны гитары.
– Чего пригорюнился?
– Эля замуж за меня хочет.
– В чем проблема? Радуйся.
– А чему? Во-первых, я женат, а во-вторых, – наше неопределенное будущее…
– Мда. А скажи, Семен, в каком времени ты хотел бы жить?
Он задумался.
– Не знаю, командир, сейчас не готов ответить.
– Выпьем?
– И то дело, за нашу удачу.
Выпили, зажевали апельсинами.
– Сеня, хотел тебя вот о чем спросить: почему ты меня здесь царем и государем не называешь? Титул-то мой законный.
Скуратов пожал плечами: