Русский калибр (сборник)
Шрифт:
— Вставь ещё одно колечко, сестрёнка, — посоветовал я, не обращая внимания на суету, поднявшуюся за моей спиной. — В нос. Будешь походить не только на педика, но и на барана. И постарайся больше мне не попадаться, потому что в следующий раз я тебя просто убью.
Оправившиеся от изумления Сен и Келлерман с трудом сдерживали натиск двух охранников, рьяно желавших поучаствовать в рукопашной. Мне показалось, это были те самые Пат и Билль.
— Пойдёмте, джентльмены, — предложил я коллегам из МИ-6, старательно не замечая злобных физиономий Билля и его напарника. — Я уже выслушал извинения лейтенанта Либби и нахожу их вполне удовлетворительными.
Пост службы безопасности с бдительными охранниками в военной форме остался позади, и наша машина безо всяких затруднений покинула подземный гараж. К моему величайшему изумлению, оказалось, что за
Было около девяти утра, и в этом районе, вплотную примыкающем к деловой части города, уже вовсю бурлила жизнь. Взглянув на часы, я очень кстати вспомнил о миссис Дакворт. Последние два года мне в основном удавалось вести оседлый образ жизни, и, приходя каждое утро в мой дом, миссис Дакворт привыкла заставать меня именно там. Сегодняшнее утро было редчайшим исключением, и милая женщина вполне могла связать моё отсутствие со вчерашним убийством молочника. Последствия подобной догадки предугадать было трудно, поэтому я молча вытащил из кармана телефон и набрал свой домашний номер. Сидевший рядом со мной Джерри Сен при этом демонстративно отвернулся, сделав вид, будто никогда в жизни не видел здания Черинг-кросс, а Келлерман на переднем сиденье и вовсе уткнулся носом в какие-то бумаги. Когда миссис Дакворт ответила, я как можно безмятежнее справился о её здоровье. Выяснилось, что на здоровье моя экономка как раз не жалуется. Зато на меня она была готова пожаловаться кому угодно.
— Ваш завтрак готов, сэр, — сообщила миссис Дакворт тоном, лишённым даже намёка на эмоцию. — Думаю, предупредив меня о своём отсутствии, вы поступили бы правильно, мистер Дюпре.
— Э-э… Видите ли, миссис Дакворт, — начал я жалобным голосом, — вчера вечером мне позвонил старый друг и пригласил провести этот уик-энд вместе. У него свой домик в Сандвиче, и я подумал, что это неплохая мысль…
Трубка хранила презрительное молчание.
— Вчера было уже поздно, и мне было неудобно звонить вам… Миссис Дакворт, имейте в виду, я вернусь не раньше воскресенья, и вы можете быть свободны… Алло, миссис Дакворт, вы меня слышите?
Экономка выслушала это сообщение молча, ничем не выдавая своих чувств, но я от всей души порадовался, что в эти минуты нахожусь достаточно далеко от своего дома и не могу видеть выражения её лица. Ничего хорошего это молчание не предвещало, и я уже предчувствовал неизбежную лекцию о поступках, «неподобающих истинному джентльмену». Сухо попрощавшись, миссис Дакворт положила трубку.
Хорошо ли, плохо ли, одно дело было сделано. Оставались сущие пустяки. Окинув взглядом салон машины и убедившись, что никто из присутствующих не собирается выдирать из моих рук трубку сотового телефона, я набрал ещё один номер, и, когда на том конце линии проснулся автоответчик, быстро продиктовал координаты бывшего отеля «Метрополь», номер нашей машины, фамилии Рея Келлермана, Джерри Сена и — кого бы вы думали? Правильно, лейтенанта Либби. Вот теперь были сделаны все дела, и, отключив телефон, я закурил, с облегчением откидываясь на спинку сиденья. Обернувшись со своего места, Келлерман с обидой в голосе сказал:
— Дело ваше, месье Дюпре, но мне кажется, что у вас нет повода подозревать нас в нечестной игре. Мы ни на йоту не отступили от данных вам обязательств и не собираемся делать этого впредь.
— Боги, мистер Келлерман, помогают тем, кто сам может о себе позаботиться, — ответил я. — Если вам когда-нибудь придётся оказаться на моём месте, думаю, вы меня поймёте.
В ответ Келлерман демонстративно сделал пальцами рожки, словно оберегая себя от сглаза, и, одарив меня сердитым взглядом, отвернулся.
Таинственная резиденция «высокого начальства» и в самом деле была расположена совсем недалеко от Лондона. Проехав район Хаммерсмит, шофёр увеличил скорость, и уже через полчаса наша машина свернула с основной магистрали на узкую дорогу, ведущую куда-то в лес. Прошло ещё несколько минут, и слева от дороги замелькала старинная ограда, временами едва различимая среди деревьев и густого подлеска. Судя по протяжённости этой металлической конструкции, поместье,
С архитектурной точки зрения всё выглядело отменно. Меня одолевали сомнения, касавшиеся начинки всей этой красоты. Уж больно хороша была охрана, и слишком уж внимательно юноши в серой униформе проверяли документы моих спутников. Когда один из охранников садился за руль нашего автомобиля, под его серой курткой явственно проступило не что иное, как девятимиллиметровый пистолет-пулемёт «Узи», вещь не слишком удобная для постоянного ношения, но весьма эффективная при скоротечном огневом контакте. Всё это напомнило мне о том, что, по уверениям Сена и Келлермана, «в настоящее время правительство Великобритании не имеет к Андре Дюпре никаких претензий». Глядя по сторонам и представляя, какие сюрпризы можно при известном навыке раскидать в этом лесу, а также имея перед глазами спину хорошо обученного человека с «Узи» под мышкой, я всё меньше и меньше склонен был доверять словам моих новых знакомых. Тем более что и сами они, похоже, не пользовались в этом замке большим авторитетом. Система охраны поместья сильно напоминала мне дом моего отца вблизи Бордо. Начальник службы безопасности Империи Дюпре, бывший капитан Советской армии, бывший наёмник и бывший легионер Рихо Арвович Эвер, устроил в нашем родовом владении нечто вроде линии Маннергейма, преодолеть которую можно было только после превентивного ядерного удара, да и то не с первого раза. Но там, в Бордо, под защитой Рихо Эвера и нескольких сотен его подчинённых жил мой отец, один из двухсот «самых-самых» людей мира, сердце и мозг многомиллиардной Империи Дюпре. А здесь кто? Если это МИ-6, то я сам себе снюсь, а на самом деле я — это не я, а шахматная пешка, идущая на Д4. Грустно. А я-то надеялся, что чёрная полоса уже закончилась… Оставалось последнее средство, самое банальное и бесхитростное. В конце концов, господа из МИ-6 сами объявили, что грядущее свидание — дело сугубо добровольное. Вот мы сейчас и выясним, насколько это соответствует действительности. Тяжко вздохнув, я обратил свою речь к подозрительно притихшим Сену и Келлерману:
— Простите, господа, что настаиваю… Будем считать, что мне приятно слышать эти слова снова и снова. Итак — скажите, пожалуйста: действительно ли в настоящий момент я свободен и могу делать всё, что мне заблагорассудится?
Коллеги-шпионы слегка растерянно переглянулись, а мистер Келлерман даже пожал плечами.
— Разумеется, — удивлённо ответил мне Сен. — Если, конечно, вы не собираетесь стукнуть кого-нибудь из нас по физиономии. Я же говорил вам: вы абсолютно свободны, месье Дюпре.
— Отлично. В таком случае, прошу извинить меня. Ехать дальше нет необходимости. Я передумал. Если вам не трудно, довезите меня до ворот.
— Что значит — вы передумали? — спросил Сен с искренним недоумением. — Мы же договорились!
— Да, — согласился я. — Мы договорились. Но, как следует взвесив все «про» и «контра», я решил отклонить ваше предложение. Мне не о чем говорить с вашим руководством, да и ему незачем тратить на меня время.
— Но позвольте… Вы хорошо подумали, мистер Дюпре? — вмешался Келлерман. — Я не знаю, что послужило причиной, но поверьте — это не шутки и не наша прихоть. От вашего поведения зависит…