Русский калибр (сборник)
Шрифт:
— Именно так, — серьёзно кивнул Чарльз. — Вы, мой друг, весьма точно охарактеризовали весь диапазон нашей деятельности.
— Тогда я не совсем понимаю, при чём здесь моя скромная персона. Раз вы на меня вышли, то вам должно быть известно, что я уже давно отошёл от дел? В настоящее время я добропорядочный гражданин без вредных привычек, и самое рискованное занятие, которое я могу себе позволить, — это давать бесплатные советы по выращиванию бонсай. Кстати, меня такое положение устраивает.
— Да, да, — согласился Чарльз, — это мне известно. Мне также известно, что сейчас на территории Соединённого Королевства найдётся не больше десятка специалистов, равных вам по уровню подготовки.
Так-с… Мои детство, отрочество, юность, зрелость и прочую гадость мы, похоже, уже обсудили. Слава Богам, что моему собеседнику хватило ума не вдаваться в детали. И так понятно, что ему известно обо мне всё. Век господства информации, будь он неладен… Теперь наступало время для главного вопроса всех времён и народов: на кой чёрт всё это нужно?
— Чего вы хотите от меня, Чарльз? — спросил я, проникновенно глядя в его глаза.
Ничуть не смутившись, англичанин ответил:
— Сотрудничества. У нас возникла серьёзная проблема. Вы можете помочь в её решении. Точнее, только вам известно, как именно можно решить эту задачу.
«Ничего себе!» — мысленно присвистнул я. Всё шло к тому, что мне назначена роль почётного спасителя человечества наряду с Суперменом, Бэтманом и, простите, Горбачёвым. Интересно, а моё мнение при этом учитывалось?
— Простите, Чарльз, но всё это звучит несколько… несерьёзно. Я представляю себе возможности секретных служб Великобритании, рядом с которыми моя скромная персона выглядит просто смешно. Чем я могу помочь вам ?
— Вы можете опознать человека, которого не могут найти все европейские спецслужбы. Да и американцы пока только говорят о своих успехах.
— Да о чём вы? — едва не взвыл я. — Кого я могу опознать? Мне известен только один террорист, за которым гонялись все спецслужбы мира — Ильич Рамирес Санчес, иначе говоря — Шакал! Но Шакал уже несколько лет сидит во французской тюрьме, пишет статьи в толстые журналы и изучает биржевые операции. О чём вы говорите?
Мне показалось, что даже невозмутимый Сен, сидевший за рулём, заметно напрягся, столкнувшись с таким бурным всплеском эмоций. Однако на Чарльза моя звучная тирада не произвела ни малейшего впечатления. Задумчиво глядя на меня, он с сожалением констатировал:
— Такова цена добровольного затворничества, мой друг. Вы отстали от жизни.
— Вот только давайте без этого, — огрызнулся я. — Вспомните о своём можжевельнике.
Никак не отреагировав на мой выпад, Чарльз спросил:
— Вам что-нибудь говорит имя — Абу аль-Хауль?
— Естественно. Насколько я помню, по-арабски это означает «Отец Ужаса». Так на Востоке называют Сфинкса.
— Да, — согласился Чарльз. — Так было раньше. До тех пор, пока не появился человек, который, с точки зрения тех же самых арабов, оказался вполне достоин этого имени.
— Не знаком, — твёрдо заявил я. — Слышу впервые в жизни.
— А вы не спешите, — заметил англичанин. — Сейчас я вам кое-что покажу.
Жестом попросив меня отодвинуться, он откинул часть спинки заднего сиденья. За ней обнаружился небольшой сейф, составлявший с машиной единое целое, поскольку он был вмонтирован непосредственно в её корпус. Набрав код, Чарльз маленьким блестящим ключиком открыл дверцу и, покопавшись во внутренностях сейфа, достал оттуда тоненькую чёрную папку. Найдя среди прочих бумаг
— Насколько мне известно, на память вы не жалуетесь?
Салон был неважно освещён, но и этого света оказалось достаточно, чтобы узнать на старенькой любительской фотографии самого себя. «Что-то в последнее время мне стали часто встречаться старые фотографии, — подумал я, разглядывая группу товарищей, изображённую на снимке, — ой, не к добру это…» Интересно, кто это нас тогда щёлкнул? Кто-нибудь из инструкторов? Сами-то вряд ли бы додумались, мы тогда были чрезвычайно дисциплинированными курсантами.
— Ну как, узнаёте? — спросил Чарльз, отдавая мне фотографию. — Насколько я понимаю, это снято в 1987 году? Или раньше?
— Честно говоря, не помню, — признался я. — Наверное, в 1987-м. Да, тренировочный лагерь ПГУ КГБ, Средняя Азия, конец лета… Нас готовили к работе в пустыне. Откуда это у вас?
— Времена меняются. Сегодня русское КГБ из разряда наших противников перешло как минимум в ранг союзников. Но вы можете не волноваться, к вам эта история не имеет никакого отношения. Я и сам был удивлён, узнав вас на этой фотографии.
— Тогда зачем вы мне её показываете?
— Человек, который на этом снимке стоит слева от вас, сегодня известен нам под именем Абу аль-Хауль, — очень серьёзно, со внезапно прорезавшейся в голосе усталостью ответил Чарльз.
Я помнил этого человека. Алексей Рябов, кажется, так его звали. Настоящие имена были известны лишь очень высокому руководству, так что эти имя и фамилия сейчас безнадёжно устарели. Высокий смуглый парень, вечно крутивший в руках всякую дрянь — всевозможные ножи, патроны, ручки и тому подобную мелочь. Он утверждал, что это здорово развивает моторику и к тому же повышает гибкость пальцев. Потом эти упражнения заметил кто-то из инструкторов, и Рябову настучали по пилотке за «потакание стойкой привычке, выделяющей его из окружения», а проще говоря, за привычку, которая могла бы послужить особой приметой. В нашей группе он был лучшим во всём, что касалось взрывов, поджогов и прочей экзотики. Иногда мне казалось, что он может собрать взрывное устройство из часов «Полёт», пустой пивной бутылки и кучки собачьего дерьма, причём эта штука будет способна разнести Белый дом. Вот и пригодились Алексею Рябову полученные знания. Интересно всё-таки жизнь складывается.
— Вы узнаёте этого человека? — снова спросил Чарльз, о котором я, признаться, успел позабыть.
— Да, — честно сказал я. — Узнаю. Но с тех пор мы никогда не встречались. Я даже не знаю, что он делал все эти годы.
— Ничего хорошего, — усмехнулся Чарльз. — Насколько нам известно, в 1988 году он находился в Афганистане, где сознательно перешёл на сторону моджахедов. Тогда же с ним побеседовал человек из пакистанской контрразведки, одновременно являвшийся сотрудником ЦРУ. О своей специальной подготовке ваш знакомый умолчал, а обычный армейский офицер не представлял для американцев никакой ценности. Уже потом, когда им удалось сложить два и два и выяснить, кто стоит за многими громкими преступлениями, они спохватились и начали искать его следы. Выяснилось, что в плену этот человек принял ислам, причём сделал он это, судя по всему, совершенно осознанно. Затем он вступил в ряды моджахедов, а когда русские ушли из Афганистана, примкнул к организации «Аль-Каэда», составленной из ветеранов афганской войны, в основном неафганцев по происхождению, приехавших из Саудовской Аравии, Судана, Иордании и других мусульманских стран. Организовал и возглавил «Аль-Каэда» некий шейх из Саудовской Аравии, которого звали Усама бен Ладен. А уж это имя вам наверняка знакомо, о нём уже несколько лет кричат все службы новостей.