Русский калибр (сборник)
Шрифт:
Характерный запах резко усилился, и несколько мгновений меня одолевали сомнения: а стоит ли рисковать? Концентрация газа внутри небольшой квартирки была такова, что для взрыва хватило бы малейшей искры. Но затем я услышал слабый звук, едва различимое шипение, доносившееся с кухни, и решился. В конце концов, умирать страшно только в первый раз, а я уже давно сбился со счёта, и даже цепей у меня не было — нечего было терять. Да пошло оно всё! Осторожно ступая, я вошёл в квартиру и двинулся в сторону кухни…
Выключить газ, поступающий из двух конфорок маленькой плиты, распахнуть настежь окно — считаные секунды, и образовавшийся
— Дорман? Это Дюпре. Есть у вас кто-нибудь свой в полицейской префектуре XIX района? — спросил я устало.
— Кажется, да, — удивлённо ответил Дорман. — А что случилось?
— Николя убит у себя дома. Пуля в голову. Была попытка взорвать квартиру. Словом, вызывайте своего человека из полиции и подъезжайте. Адрес знаете?
— Знаю, — у капитана была неплохая реакция, и он умел «держать удар». — Буду минут через двадцать. Дождитесь меня, Дюпре.
Выкинув сигарету, я вернулся в комнату. На лице у сидевшего в кресле Николя навсегда застыло удивлённое выражение, его глаза были открыты и из-за стёкол очков казались совсем живыми. Я видел в своей жизни сотни человеческих смертей, но ни разу не встретилось мне двух одинаковых. Неправда, что смерть одна на всех. Их много, и все они разные, как и те жизни, что были прожиты людьми. Жизнь — одна, и смерть — одна, но обе они принадлежат только тебе.
Стоявший на столе компьютер был умерщвлён не менее тщательно, чем его хозяин. Убийца не поленился вскрыть корпус и выдрать из «башни» жёсткий диск. Оглядевшись вокруг, я заметил полное отсутствие в комнате дискет, которых у Николя наверняка должно было быть предостаточно. Значит, их тоже забрал с собой убийца. Присев перед Николя, осторожно взял его руку, безвольно свисавшую вниз, и положил её на подлокотник кресла. Судя по всему, я опоздал минут на сорок, максимум — на час. Тело даже не успело остыть. Что же такого нашёл молодой француз, что ценой этой находки стала его собственная жизнь? Ещё одна загадка, на которую не было ответа…
На всякий случай я спустился по лестнице на тот этаж, где повстречался с пьяным турком. Первое впечатление оказалось верным, турок сидел на том же самом месте и выглядел ещё более пьяным, чем несколько минут назад. Убийцы себя так не ведут. Николя убил человек, которого он знал и которому доверял. Запертая на замок дверь, спокойная поза молодого человека, удивлённое выражение на его лице, и даже выстрел, явно произведённый с очень близкого расстояния — всё это подтверждало моё предположение. Убийца точно знал, где и что нужно искать, а уходя, он закрыл дверь ключом. Кстати, каким? Вернувшись в квартиру, я перерыл карманы красной куртки, висевшей в прихожей,
«Человеком» Дормана оказался инспектор полиции, поэтому для меня все формальности закончились достаточно быстро. Отпечатки пальцев, краткие показания, заверенные собственноручно, и вот уже мне вежливо указывают на дверь. Дорман, успевший к этому времени уладить все межведомственные нюансы, также освободился и был готов присоединиться ко мне. Распрощавшись с его приятелем, вежливым пожилым инспектором, мы с облегчением покинули квартиру Николя. Мало радости оказаться на месте преступления, да ещё в разгар работы следственной бригады. Эти люди давно были со смертью на короткой ноге, но, в отличие от меня, полицейские успели привыкнуть к ней и запросто могли пить кофе с булочкой, сидя рядом с трупом и ставя пластиковый стаканчик ему на колени. Смерти не нужно бояться, это так, но относиться к ней с фамильярностью… Вряд ли она этого заслуживает.
— Вы на машине? — спросил я, когда мы оказались на улице.
Дорман отрицательно покачал головой.
— У меня был старенький «Пежо», но при разводе он остался у жены. Вместе с детьми, квартирой и всем прочим…
— Простите, я не хотел вам напоминать, — извинился я.
— О чём вы? — удивился француз. — О разводе? Ну что вы, всё в порядке. У нас прекрасные отношения, этим летом я даже отдыхал вместе с ними. Жена была права, когда решила уйти. Кому захочется жить с человеком, который живёт на службе? Она ещё долго терпела.
— Вы всё ещё любите её? — Этот вопрос вырвался у меня сам собой.
— Конечно, — ответил он. — Она — прекрасная женщина, и она — мать моих детей. Разве этого недостаточно?
— Давайте выпьем по рюмочке, — вместо ответа предложил я. — А потом я отвезу вас домой.
— Честно говоря, у меня было к вам подобное предложение, — грустно улыбаясь, признался Дорман. — Бедняга Николя… Странная штука — жизнь. Ещё утром я накричал на него, прошёл день, и вот его уже нет, а мы с вами собираемся выпить за упокой его души…
— За что вы устроили ему разнос? — спросил я.
— Закончив с вашим компьютером, он снова полез в файлы ливийской службы здравоохранения, а я случайно проходил мимо. Какие-то медицинские карты, ещё что-то, не имеющее отношения к делу. А тут ещё этот мой разговор с директором… Словом, я не выдержал и сорвался.
— Интересно. Во сколько вы отпустили сотрудников?
— Около четырёх, — ответил Дорман, внезапно останавливаясь. — Незадолго до вашего прихода. Вы думаете…
— А вам так не кажется? Дело в том, Дорман, что сразу же после ухода из офиса Николя заезжал ко мне домой. По всей видимости, я в это время как раз направлялся на свидание с вами, и мы с ним просто разминулись. Он ждал меня минут тридцать, затем оставил записку. Вот она.
Выхватив у меня записку, Дорман быстро пробежал её глазами.
— Значит, всё-таки Ливия… — растерянно не то спросил, не то ответил он.
— Выходит, что так. А убил Николя человек, знавший об этом. То есть — либо я, либо вы, либо кто-то из ваших сотрудников. Поскольку мне точно известно, что я не убивал Николя, остаётся кто-то из вас… Спокойно, Дорман! Вы помните фокус с пуговицами? Не нужно соревноваться со мной в скорости, у вас нет шансов.
— Я? Это я — убийца Николя? — Казалось, Дорман не мог поверить своим ушам.