Русский калибр (сборник)
Шрифт:
Как я его! Пустячок, а приятно… Вылезать из-за машины, на радость всем возможным единомышленникам Стеннарда, я отнюдь не собирался. Если он сумел углядеть меня из окна, что мешало ему посадить на своё призовое место хорошего снайпера?
— Иду, — откликнулся американец коротко.
В его голосе мне послышались какие-то новые нотки. Усталость, разочарование, равнодушие. Интересно, раньше за ним такого не замечалось. Когда между нами оставалось не больше метра, я выпрыгнул из-за машины, низким маховым ударом ноги сбивая Стеннарда на землю. Классический «хвост дракона», простенько и
— Ну? — коротко рявкнул я. Даже шёпотом получилось убедительно. Стеннард последний раз откашлялся, сплюнул в сторону и уставился на меня долгим, тоскливым взглядом. Моё «ну?» не произвело на него ни малейшего впечатления.
— Что с моими людьми? — спросил он совершенно безнадежно. — Скольких вы убили?
Я смутился. Несколько странное начало для переговорного процесса.
— Человек десять, — чуть помедлив, я уточнил: — Или одиннадцать.
— То есть — всех, — произнёс он, глядя на меня с отвращением. — Бог мой, Дюпре, какой же вы…
Что-то удержало его от окончательной оценки. Возможно, это был инстинкт самосохранения? Держась одной рукой за грудь, он сел, ещё раз сплюнул под колёса джипа и спиной привалился к его колесу.
— Вы неисправимы, Дюпре, — устало произнёс Стеннард, не глядя меня. — Если бы вы только знали, как вы мне надоели… Я же просил вас, умолял — не делайте глупостей, подождите! А, ладно… У меня в нагрудном кармане ключи от этой машины. Возьмите и — убирайтесь. Всё равно она приготовлена для вас. Я ещё днём получил указание — выпустить вас завтра утром. Тихо и спокойно. А вы…
Ключи лежали там, где он и говорил — в нагрудном кармане его пиджака. Что же касается всего остального… Возможно, ему и приказали отпустить лично меня. Но я-то хотел уйти вместе с Давидом.
— А что ваши шефы думают о господине Липке? — спросил я, возвращаясь на место.
— Ничего, — равнодушно ответил он, прикрывая глаза. — Добрый вечер, Давид. Вылезайте из-под машины, там грязно. Вас я тоже видел из окна.
Послышалось тихое шуршание гравия, и рядом с нами появился Давид, изрядно потрёпанный, но выглядевший вполне довольным. Жизнью, собой и приятной компанией, в которой он очутился.
— Добрый вечер, мистер Стеннард, — вежливо поздоровался он. — Поверьте, мне очень жаль, что всё так получилось.
— Вы даже не представляете, как жаль мне, — эхом откликнулся американец. — Вы всерьёз решили связать свою жизнь с этим… человеком?
— Увы, — согласился Давид. — Он, по крайней мере, не собирается меня застрелить.
— Я не получал такого приказа, — вяло возразил Стеннард.
— Пока не получали, — со свойственной ему мягкостью уточнил Давид. — Но мы-то с вами понимаем, что это неизбежно. Не правда ли?
Крыть было нечем. Стеннард пожал плечами и взглянул на меня:
— Надеюсь, вы понимаете, что делаете…
— Я уезжаю и увожу мистера Липке с собой, — ответил я. — Вы ведь не против?
— Разумеется, я против.
— С удовольствием, — кивнул я. — Только вам придётся прокатиться с нами. После того шедевра, который я обнаружил на яхте… Если уж взлетать в воздух, то в хорошей компании.
— С вас обед, — вяло пожав плечами, согласился американец. — Вы весьма осторожный человек, месье Дюпре. Если бы вы к тому же умели играть по правилам, с вами ещё можно было бы иметь дело…
И, безнадежно махнув рукой, он отвернулся.
Глава одиннадцатая
«Если вы сохраняете голову на плечах, когда все вокруг теряют свои, значит, вы просто не понимаете ситуацию». Закон Эванса как нельзя лучше описывал создавшееся положение. Кое-что вполне мог бы разъяснить Давид, но ему было не до того — мистер Липке спокойно почивал на заднем сиденье, утомлённый праведными трудами, беготнёй под пулями и прочими, новыми и непривычными для него, занятиями.
Поместье дона Кольбиани мы покинули совершенно спокойно, без каких-либо осложнений. Мистер Стеннард, который, казалось, окончательно утратил интерес к происходящему, позвонил по телефону, найденному нами в машине, и распорядился открыть ворота. Что и было исполнено на наших глазах. Следуя полученным инструкциям, одинокий охранник вышел на хорошо освещённую площадку перед «сторожевой будкой» и аккуратно разоружился, сложив на мелкий гравий традиционный «Узи», кобуру с пистолетом и снятый с себя армейский бронежилет. Затем он отошёл метров на десять в сторону и нехотя улёгся на землю лицом вниз, заложив руки за голову. Как старый гуманист, я прекрасно понимал все неудобства, которые сейчас испытывал этот человек, и отнюдь не собирался затягивать его мучения. Давид уже сидел в машине, и, не тратя время, я направил короткий автоматный ствол на стоявшего рядом американца.
— Умоляю, Дейв. Без глупостей. Мне вовсе не хочется вас убивать.
Окинув меня с головы до ног недоверчивым взглядом, он тяжело вздохнул и молча полез на соседнее с водительским место. Для проигравшего Стеннард вёл себя очень прилично. Я забрался в «Лендровер» следом за ним.
— Что дальше? — поинтересовался сидевший сзади Давид. — Вы хотите пригласить мистера Стеннарда в качестве проводника?
— Идите к чёрту, — опередив меня, откликнулся Стеннард. — Мы находимся в Монтеротондо, это тридцать километров от Рима. Карта лежит в бардачке, что вам ещё от меня нужно?
— Достаньте карту, — приказал я, по прежнему держа его на прицеле. Стеннард молча повиновался. В просторном ящичке обнаружилась не только карта. Там же лежал большой конверт из плотной синей бумаги.
— А это что? — поинтересовался я, перенимая у него карту.
Американец пожал плечами:
— Ваши вещи: документы, портмоне.
— Отлично. Давайте сюда. Кстати — при мне были не только мои документы.
— А… Паспорт Дианы Грае? Он тоже там.
— А сама девушка? — с угрозой в голосе спросил я. Но в ответ Стеннард лишь удивлённо приподнял брови.