Русский ниндзя

Алтынов Сергей Евгеньевич

– Деньги, бизнес, алкоголь, девки... Не всякое сердце выдержит, – полковник, начальник районного отдела по оргпреступности, отставил в сторону бокал. Они сидели с Коршуновым вдвоем на увитой плющом летней веранде клубного ресторана. Обед был неспешный, по-летнему легкий, почти постный – салаты, устрицы, рыбное ассорти с икоркой, лангуст, шашлык из осетра под коллекционный мозельвейн, а на десерт – сигары и коньяк. Тот самый, «Двин». Полковник был в цивильном, бежевый пиджак висел на спинке стула. – Однако как они, оба сразу – один по пьянке, другой за компанию. Чудно...

– Вам

их жаль, полковник? – осведомился Коршунов, символически пригубив из своего бокала – наполненный только раз, он так и остался почти нетронутым.

– Брось, Илья, – усмехнулся мент. – Мразью оба были отменной, хотя и не дураки. Один – бандит высокого полета, второй – большой подлец и трус. Ну ладно, не будем плохо о покойниках. Жизнь продолжается, так что давай лучше о живых. Вот ты, Илья... Рустамович, – полковник впервые назвал Коршунова по имени-отчеству. – Работаешь как раньше – внештатной налоговой полицией, так сказать. Мы тебя прикрываем, ну а ты нам информацию кое-какую о «вверенном контингенте» сливаешь. Теперь уже напрямую...

– И еще кое-чем делиться не забываю, – закончил за полковника Илья.

– Правильно мыслишь, юноша. Тенгиз вот жадный был... Тупой. А ты, если всегда правильно мыслить будешь, далеко пойдешь!

– Разве что с вашей помощью, – впервые потупил взор Коршунов.

– Будет помощь. При хорошем поведении и высоких производственных показателях, – начальник оргпреступности широко улыбнулся и, слегка взболтав, пригубил коньяк. – Только давай без фокусов, главное – нас за дураков не держи. Между прочим, ошибся ты слегка. Пальчики Сенины на жестянке – с левой руки, порезанной. Понял, о чем я? Ну то-то. В деле об этом не сказано, но жестянку я храню, имей в виду.

Полковник, добродушно улыбаясь, глядел на Илью.

Илья, улыбаясь столь же искренне, глядел на полковника. Он точно помнил, что жестянку вкладывал Сене в мертвую правую руку. Но что стоило полковнику поменять «пальчики»? Раз плюнуть. А в случае чего – начнут таскать. Ладно, пока будем дружить, а там видно будет...

– Еще коньячку?

– Нет, спасибо. Сейчас в самый раз, и пахнуть будет благородно. Ну, удачи!

– Заходите почаще, полковник... Всегда вам рад!

В кабинете президента клуба, где теперь расположился Илья, над его головой висел большой портрет Тенгиза в раме, обтянутой черным крепом.

– Илья Рустамович, эта неделя у нас уйдет на ритуальные мероприятия. Я провел огромную работу, все организовал, остались главные, заключительные мероприятия. Вот сценарий. Завтра в одиннадцать – морг. Потом Кунцевское, в самом престижном месте. Вы выступаете первым. Потом поминки – здесь, в клубе. Места маловато для двухсот персон...

– Ничего, Серый, не обязательно всех усаживать в одном зале. Пусть накроют на веранде тоже, только распорядись шторы спустить. Да оцепление чтоб было, и стоянку для тачек надо расчистить. Записал? Молодец. Все у тебя?

– Нет, я еще хотел узнать, какие будут подвижки в нашем расписании на ближайший месяц. У нас же идут тренировки, потом эти бои без публики, потом интервью... Подготовка к соревнованиям, которые через месяц. Расписано было на троих, а ты теперь один за троих, Илья Рустамович.

– Дай глянуть. Так, тренировки будешь вести ты и Сафиулин,

я буду присутствовать, и то не всегда. Все остальное менять не будем. Время, место, участники – все как планировали. Это важно. Надо, чтоб все поняли – преемственность обеспечена на сто процентов, система наша работает бесперебойно, а в ближайшем будущем мы свою активность выведем на новый уровень. Что там на ближайшей неделе? Так, интервью. Не меняем ничего, вместо Тенгиза – я. Вопросы получишь заранее и дашь мне накануне. Так. Встреча без зрителей. По гамбургскому счету, как говорил покойный, мир праху его. Здесь я буду участвовать, как планировалось. Кто там мой сладенький? А-а, Максим, как его... – Илья не секунду задумался. – Так, без замен и переносов. Не меняем ничего. Понял? Да, пригласи сегодня полковника пообедать и сам приходи, надо будет вежливый визит одному старому знакомому организовать, обсудим детали. Не догадался, кому? Молчание – знак согласия, так? Умница ты у меня, Серый. Молодец. Ну, я на тебя надеюсь.

Рощин встал, как обычно, около семи утра. Постель Максима была аккуратно заправлена, но самого парня нигде не было. Однако кое-чему он обучился – ушел неслышно и незаметно. Что ж, он, в общем, верно понял суть жизненных правил ниндзя – не захотел понапрасну тревожить Наставника. И теперь парня не остановить.

Спавший на веранде Гром вдруг негромко, но злобно зарычал. У калитки стояли несколько человек.

...Да, как говорится – земля слухом полнится. Прознал Коршунов загородный адрес бывшего наставника. Прознал. И решил, видимо, что это – слишком близкое соседство. Хоть и не в одной берлоге два медведя, а все же неуютно как-то. И, стало быть, обратился в доблестные органы внутренних дел.

– Там пусто, ребята. Не трудитесь зазря, испачкаетесь...

Сарычев стоял молча, отвернувшись к окну. Стыдился, наверное. То ли коллег ментовских, то ли Михаила Петровича и девчонок-понятых. Двое мощных ребят в камуфляже внимательно следили за каждым движением Рощина. Еще один, в бронежилете и с короткоствольным автоматом на изготовку, блокировал выход.

– А чего ищем-то? – поинтересовалась любопытная Аня.

Ей никто не ответил, старший опер прошелся оценивающим взглядом по тугим грудям, спустился к не менее тугим бедрам, но промолчал. Молчал Рощин, молчал пес Гром, только ушами дергал нервно. Подполковник Сарычев по-прежнему не отрывал взгляда от темного, закрытого снаружи ставнями окна. Он тоже знал, что там пусто. Но пусть ребята честно потрудятся, пусть испачкаются как следует, громче рапортовать будут. А рапортовать придется не только вышестоящему начальству по подчиненности, но и еще в одну инстанцию, куда более авторитетную, чем обожаемое вышестоящее по подчиненности...

– Один живете? – Старший опер остановил немигающий взгляд на переносице Рощина.

Вот оно что... Похоже, не только наставника вспомнил Илюша.

– Почему один? Вот, с собакой...

– Вы знаете, что я не о собаке.

– Догадываюсь. Жил тут один мой знакомый недолго, вот в этой комнате. Редиску с грядки ел, кроссы бегал... Вчера уехал.

Опер прошел в комнату, огляделся, наклонился над кроватью.

– Понятые, смотрите, вот я вынимаю из-под подушки пакетик. В нем белый порошок, видите?