Русский романс

Пушкин Александр Сергеевич

АЛЕКСАНДР СУМАРОКОВ

(1717–1777)

4. «Уже восходит солнце, стада идут в луга…» [24]

Уже восходит солнце, стада идут в луга, Струи в потоках плещут в крутые берега. Любезная пастушка овец уж погнала И на вечер сегодни в лесок меня звала. О темные дубравы, убежище сует! В приятной вашей тени мирской печали нет; В вас красные лужайки природа извела Как будто бы нарочно, чтоб тут любовь жила. В сей вечер вы дождитесь под тень меня свою, А я в вас буду видеть любезную мою; Под вашими листами я счастлив уж бывал И верную пастушку без счету целовал. Пройди, пройди скоряе, ненадобной мне день, Мне свет твой неприятен, пусть кроет ночи тень; Спеши, дражайший вечер, о время, пролетай! А ты уж мне, драгая, ни в чем не воспрещай. <1755>

24

«Пастушеская».

МИХАИЛ ЛОМОНОСОВ

(1711–1765)

5. «Ночною

темнотою…» [25]

Ночною темнотою Покрылись небеса, Все люди для покою Сомкнули уж глаза. Внезапно постучался У двери Купидон, Приятный перервался В начале самом сон. «Кто так стучится смело?» — Со гневом я вскричал; — «Согрей обмерзло тело, — Сквозь дверь он отвечал. — Чего ты устрашился? Я — мальчик, чуть дышу, Я ночью заблудился, Обмок и весь дрожу». Тогда мне жалко стало, Я свечку засветил, Не медливши нимало, К себе его пустил. Увидел, что крилами Он машет за спиной, Колчан набит стрелами, Лук стянут тетивой. Жалея о несчастье, Огонь я разложил И при таком ненастье К камину посадил. Я теплыми руками Холодны руки мял, Я крылья и с кудрями Досуха выжимал. Он чуть лишь ободрился, «Каков-то, — молвил, — лук? В дожде, чать, повредился». И с словом стрелил вдруг. Тут грудь мою пронзила Преострая стрела И сильно уязвила, Как злобная пчела. Он громко засмеялся И тотчас заплясал: «Чего ты испугался? — С насмешкою сказал, — Мой лук еще годится: И цел и с тетивой; Ты будешь век крушиться Отнынь, хозяин мой». 1747

25

Упоминают Н. Г. Помяловский («Очерки бурсы») и Н. С. Лесков («Соборяне»).

МИХАИЛ ХЕРАСКОВ

(1733–1807)

6. «Вид прелестный, милы взоры!..» [26]

Вид прелестный, милы взоры! Вы скрываетесь от глаз; Реки и леса и горы Разлучат надолго нас. Сладко было спознаваться Мне, любезная, с тобой; Горько, горько расставаться, Горько… будто бы с душой! Сердце ноет, дух томится; Кровь то стынет, то кипит; За слезой слеза катится, Стон за стоном вслед летит. О несносное мученье, Что любезно, то терять! Медли, медли, разлученье… Медли душу отнимать! Нет отрады! Всё теряю — Час разлуки настает! Стражду, мучусь, рвусь, рыдаю — Ах, прости… прости, мой свет! Во слезах, в тоске и скуке Продолжится жизнь моя. Будь спокойна ты в разлуке — Пусть один терзаюсь я! <1796>

26

Текст является прототипом романса «Прощайте, ласковые взоры…» (начало XX в.).

7. Птичка

Когда б я птичкой был, Я к той бы полетел, Котору полюбил, И близко к ней бы сел; Коль мог бы, я запел: «Ты, Лина, хороша, Ты птичкина душа!» Мой малый бы носок Устам ее касался; Мне б каждой волосок Силком у ней казался; Я б ножку увязить Хотел в силке по воле, Чтоб с Линой вместе быть И Лину бы любить Во сладком плене боле. <1796>

МИХАИЛ ПОПОВ

(предположительно 1742–1790)

8. «Достигнувши тобою…» [27] [28]

Достигнувши тобою Желанья моего, Не рву уже тоскою Я сердца своего: Душа твоя мной страстна, Моя тебе подвластна; Коль счастлива ты мной, Стократно я тобой! Тебя, мой свет, считаю Я жизнию своей: Прекраснее не знаю Тебя я и милей. В любви не зря препятства, В тебе зрю все приятства; В твою отдавшись власть, Не знаю, что напасть. Твой взор не выпускаю Из мыслей никогда, И в мыслях лобызаю Твой образ завсегда: Тобою утешаюсь, Тобою восхищаюсь, Тебя душой зову, Тобою и живу. <1765>

27

Музыка Козловского (1795).

28

Авторы музыки, за исключением однофамильцев, в пояснениях к текстам даются без инициалов. См. Указатель имен композиторов. — Сост.

9. «Полюбя тебя, смущаюсь…»

Полюбя тебя, смущаюсь И не знаю, как сказать, Что тобою я прельщаюсь И боюся винным стать. Пред тобой когда бываю. Весь в смятении сижу, Что сказать тогда, не знаю: Только на тебя гляжу. Глядя на тебя, внимаю Все слова твоих речей; Прелести твои считаю, Красоту твоих очей; И боюсь тогда прервати Твой приятный разговор, Чтоб

твою не потеряти Тем приязнь и милый взор. В сем смущеньи пребывая, Оставляю нужну речь И, часы позабывая, Времени даю претечь. Вдруг, увидя день минувший, Принужден сказать: «Прости!» И иду потом, вздохнувши, Неспокойну ночь вести. <1765>

ИППОЛИТ БОГДАНОВИЧ

(1743–1803)

10. Песня («Пятнадцать мне минуло лет…») [29]

Пятнадцать мне минуло лет. Пора теперь мне видеть свет: В деревне все мои подружки Разумны стали друг от дружки; Пора теперь мне видеть свет. Пригожей все меня зовут. Мне надобно подумать тут, Как должно в поле обходиться, Когда пастух придет любиться; Мне надобно подумать тут. Он скажет: «Я тебя люблю», Любовь и я ему явлю; И те ж ему скажу три слова, В том нет урона никакого; Любовь и я ему явлю. Мне случай этот вовсе нов, Не знаю я любовных слов; Попросит он любви задаток, Что дать? — не знаю я ухваток; Не знаю я любовных слов. Дала б ему я посох свой — Мне посох надобен самой; И, чтоб зверей остерегаться, С собачкой мне нельзя расстаться; Мне посох надобен самой. В пустой и скучной стороне Свирелки также нужны мне; Овечку дать ему я рада, Когда бы не считали стада; Свирелки также нужны мне. Я помню, как была мала, Пастушка поцелуй дала; Неужли пастуху в награду За прежнюю ему досаду Пастушка поцелуй дала?. Какая прибыль от того, Я в том не вижу ничего: Не станет верить он обману, Когда любить его не стану; Я в том не вижу ничего. Любовь, владычица сердец, Как быть — научит наконец; Любовь своей наградой платит И даром стрел своих не тратит Как быть — научит наконец. Пастушка говорит тогда: Пускай пастух придет сюда; Чтоб не было убытка стаду, Я сердце дам ему в награду; Пускай пастух придет сюда! <1773>

29

Разночтения: «Пятнадцать минуло мне лет», «Мне минуло пятнадцать лет», «Прошло уж мне пятнадцать лет».

ГАВРИИЛ ДЕРЖАВИН

(1743–1816)

11. Пчелка [30]

Пчелка златая! Что ты жужжишь? Всё вкруг летая, Прочь не летишь? Или ты любишь Лизу мою? Соты ль душисты В желтых власах, Розы ль огнисты В алых устах, Сахар ли белый Грудь у нее? Пчелка златая! Что ты жужжишь? Слышу, вздыхая, Мне говоришь: «К меду прилипнув, С ним и умру». 1794

30

В середине XIX в. популярна у студентов.

12. Мечта [31]

Вошед в шалаш мой торопливо, Я вижу: мальчик в нем сидит И в уголку кремнем в огниво, Мне чудилось, звучит. Рекою искры упадали Из рук его, во тьме горя. И розы по лицу блистали, Как утрення заря. Одна тут искра отделилась И на мою упала грудь, Мне в сердце, в душу заронилась: Не смела я дохнуть. Стояла бездыханна, млела И с места не могла ступить; Уйти хотела, не умела, — Не то ль зовут любить? Люблю! — кого? — сама не знаю. Исчез меня прельстивший сон; Но я с тех пор, с тех пор страдаю, Как бросил искру он. Тоскует сердце! Дай мне руку, Почувствуй пламень сей мечты, Виновна ль я? Прерви мне муку: Любезен, мил мне ты. 1794

31

Часто — «Войдя в шалаш мой торопливо». Музыка Жилина (1814).

13. Русские девушки [32]

Зрел ли ты, певец Тиисский [33] ! Как в лугу весной бычка [34] Пляшут девушки российски Под свирелью пастушка? Как, склонясь главами, ходят, Башмаками в лад стучат, Тихо руки, взор поводят И плечами говорят? Как их лентами златыми Челы белые блестят, Под жемчугами драгими Груди нежные дышат? Как сквозь жилки голубые Льется розовая кровь, На ланитах огневые Ямки врезала любовь? Как их брови соболины, Полный искр соколий взгляд, Их усмешка — души львины И орлов сердца разят? Коль бы видел дев сих красных, Ты б гречанок позабыл И на крыльях сладострастных Твой Эрот прикован был. 1799

32

Музыка М. Яковлева.

33

Певец Тиисский — Анакреон.

34

Бычок — народная женская пляска XVIII — начала XIX в.