Русский школьный фольклор. От «вызываний Пиковой дамы» до семейных рассказов

Белоусов Александр Федорович

Из этих почти четырех десятков слов очень немногие (хрустать, сара, грубо) находим в приводимом далее словаре сообщества школьников. По малому количеству слов, общих для двух групп, делать какие-либо заключения нельзя; к тому же второй список слов относится не только к другой социальной среде, но и к другой местности: слова записаны наблюдателем [303] весной 1924 года в Чите (Кузнечные Ряды) среди школьников.

Б а л т ў ю — ворую. Вздыбить — рассердить. В с a дка — десятка, 10 рублей. Выпытать — просить. Гришка — гривенник. Грубо — хорошо; живой г р у бн я к — хорошо. Живая арка (сарка?) — много денег. Депeшка — копейка. Заявлять — вызывать на драку, создавать повод к драке. Зеть — смотри. Зудить — сердить. Зробить — ударить. Киса (тиса) — кожаный кошелек (мешочек) с деньгами. Конaть (канать?) — бежать; конaй (канай) — беги; откaнывать — убегать. Комендант (в

местном произношении: камендант) — камень. К о л ё с ы — калоши. Курахан — пять копеек, пятак; в воровском (у взрослых) — 5 рублей; ср. бурятское xypiha — маленький барашек. Ляма — хорошо; л амик — полтина; лямистый — хороший. Наум — отец (еврейское); наумиха — мать. Нагануха — револьвер. Пендель — футбол. Петух — пятак; в воровском — 5 рублей. Поеланить — побежать. Позить — курить. Позырка — подсмотр, наблюдение; позуркитать — посмотреть. Поросята — патроны. Саракот — отец; от воровского сара (татарское с ар а — желтый, золото) — деньги, кот— живущий на средства проститутки; саракотуха — мать; саракадум — отец (сара + думать); сарка — деньги; сармак — деньги. Сбoдать (сбондить) — украсть. Свинка — револьвер. Синичка — спичка. С и р т ы — карты; в воровском: стирки — карты со стертыми лишними «очками»; в сирты лакшить — играть в карты. Сoрак (сорок?) — оставь окурок; сорокни — дай. Сочка — коробка из-под спичек. Сухарь — камень. Тэрснуть — ударить. Фазанить (и франзить) — курить. Фас — фасон (?); на фас — хорошо. Фукa пустить — поджечь. Хаска — дом; от немецкого — через еврейский жаргон Haus. Хруст — рубль. Чирик — четвертак.

303

Е. И. Титовым; ему принадлежат и пометки, сделанные при объяснении некоторых слов.

Некоторая (большая) часть этих слов оказывается общей для языка взрослых и детей; есть в них и слова, не входящие в лексику взрослых.

В детских домах Иркутска находим некоторые из слов читинских школьников; находим и много новых. В Жилкинском детском доме известны [304] , например: зэкс! — будь осторожен (предупреждающий оклик); зазэкаться — влопаться, попасться. Лягавить — доносить. Понт - вранье (?); с понту взять (сказать) — соврал, с обману взял, провел, одурачил. Скачок сделать — выкрасть что-нибудь из кармана: «скачок сделал да и жил!» Дети другого дома, жившие нынче на даче в деревне Худяковой, употребляют многие из слов предыдущих списков, знают и некоторые новые. Дербaчить, обдербачить — объесть: всю черемуху обдербачим. Зыкать — смотреть: я буду зыкать, как ты рисуешь. Мент — милиционер. Плитовать (плетовать?) — прибежать: потом плетовали, плетовали — приплетовали домой. О п л е ўшить — оборвать: они одни ее (черемуху) оплеушат. Скачок — воровство, кража: идешь сёдни на скачок? (воровать). Шaмалка — хлеб, еда: дай-ка шамалки! Шпай, шпайка — оружие.

304

Сообщила Д. С. Стрыгова.

Многие слова тайного языка употребляются часто без всякой нужды оберегать какую-либо тайну; из последнего приведенного списка только два примера (слово «скачок» и может быть, слово «мент») могут служить исключением, все остальные показывают если не разложение тайного языка, то растворение его в обыденном. Можно указать немало слов, которые употребляются в обиходной детской речи. «Взял я — грўбенький камешoк — и р-раз!..» — говорит одиннадцатилетний мальчик из пригородной деревни (Худякова под Иркутском). Довольный удачным ударом, он заключает: «вот это грубо вышло!» Грубенкий — подходящий, ловконький; грубо — хорошо. Иркутские рабочедомские ребята говорят: «ты арапa-то не заправляй!» — не говори несуразностей, не неси околесицу, не ври. «О, да он — заводной-то какой!» — говорят о товарище, которого легко завести, т. е. вывести из терпения, раздразнить.

Растворение блатного языка в языке повседневном отразилось на детской лексике, обогатив ее новыми элемен тами, о качественной стороне которых судить преждевременно.

Наблюдения и замечания

Описанные здесь языки составляют сравнительно малую долю всех, «имеющих хождение» в детских городских и сельских группах. Некоторое число их не вошло в мое настоящее описание по случайным причинам; в большом количестве они остаются недостаточно примеченными.

Почти все «школьные способы скрывания истинного смысла речи прибавлением к слову или каждому слогу какого-нибудь условного слога» (определение Поржезинского {31} ) или «разные коверкания языка у школьников» (по определению Томсона {32} ),

как и другие описанные способы взаимообщения через слово, дети и подростки называют языком. Но для каждого языка обычно нет определенного наименования; в жизненном обиходе языковой общины употребляется чаще всего описательное выражение, например, «говорить на бер», «говорить на шицы» и т. п. (§ 3, 9, 13, 14, 15, 16); для некоторых, например argot (§ 27), нет никакого обозначения; сравнительно редко встречаются названия, например, тутни, зутни, оборотный, тарабарский (§ 4, 5, 24, 25, 26).

31

См.; Поржезинский В. К. Введение в языковедение. С. 212.

32

См.: Томсон А. И. Общее языковедение. С. 379.

Все описанные языки должны быть отнесены к тайным языкам: все они (некоторое исключение можно сделать для заумного языка) имеют целью сокрытие тайны. Правда, часто язык служит у малых детей и для забавы, но не они должны браться во внимание, а группы более старшего возраста, являющиеся если не создателями (§ 17) и не всегда преобразователями языка (§ 23), то хранителями, носителями его; в этих группах пользование языком имеет целью «скрывание смысла речи» (§ 3, 5 и др.); если в этих группах и наблюдаем игру языком (с целью ли обратить на себя внимание или с целью заинтриговать кого-нибудь), то и в этих случаях общее положение не нарушается: заинтриговать можно только неожиданным, неизвестным, тайным.

Все эти языки, по Поржезинскому, — «естественные продукты общежития людей, и развиваются они на фоне обычных языков». Выделив детский заумный язык и argot, обо всех остальных описанных тайных языках можно сказать, что в них звуки, грамматический строй, значения слов, часто словарный состав — все сохраняется из обычного языка главной языковой общины (языка взрослых).

Три вида слов можно наблюдать в тайных детских языках. Заумные слова (§ 1) просты: они представляют один легко узнаваемый элемент — только словесный знак. Большая часть слов (§ 3 — 26) состоит из двух элементов — словесного знака и значения. В словах детского argot (§ 27) часто находим три элемента — словесный знак, значение и художественный образ.

Особенностями детских тайных языков, в сравнении с повседневным общим языком, надо считать прежде всего способы словообразования: включение в «основу» слов односложных и многосложных частиц (§ 3, 4, 5 и мн. др.), замена окончаний (§ 18 — 22), перестановка звуков (§ 23, 26), склеивание разных слов (саракот, например, § 27). В то время как обыкновенный язык, по-видимому, обнаруживает тенденцию к ограничению числа звуков в целях возможно широкого и быстрого общения, в тайных детских языках наблюдается противоположная тенденция — к увеличению (нагромождению) числа звуков в словах (§4, 5 и др.) в целях затруднить понимание языка для чужих и тем самым мешать его распространению.

Наряду с увеличением числа грамматических ударений и некоторой подчеркнутости их (§ 4, 5, 6, 7 и др.) во всех описанных языках (исключение составляют, не говоря о заумном, argot и тарабарский) наблюдается почти полное устранение смыслового (логического) ударения и заметное угасание эмоционального тона, которым сопровождается в обычном языке «передача понимаемого нами осмысленного содержания сообщения», по слову Шпета {33} .

Приметной особенностью большей части языков является быстрое произношение и, как следствие, сокращение пауз до возможного минимума.

33

Шпет Г.Г. Эстетические фрагменты. II. Пб., 1923. С. 19.

Утрачивая в одном отношении, некоторые языки выигрывают в другом: например, скопление гласных создает музыкальность языка (§ 4, 5, 10 и др.).

Очень редко удается установить, кто является творцом, изобретателем того или другого языка (в сделанном описании только в одном случае дается такое указание — § 17); немного чаще встречается возможность говорить о преобразовании языка и о преобразователях (см. § 4, 5, 23).

Носителями их являются преимущественно городские дети, как мальчики, так и девочки; если они наблюдаются у некоторых групп сельско-деревенской детворы, то, за редкими исключениями (§ 19), почти всегда можно установить воздействие — посредственное или непосредственное — города (§ 4, 22, 24, 26).