Русский шпион-инопланетянин
Шрифт:
Снова поднёс к глазам левую руку, разглядывая новый образ Дэхи. Ну, ну... "давай спать". Следовало бы догадаться, учитывая, как ему понравилась Гейша. Модель, даже с привлечением Дэхиных "закромов", была мне абсолютно неизвестна. Что-то изящное, не помпезное, но вместе с тем очень и очень элегантное. На роскошном циферблате значилось: "John Davis".
– Что это?
– коротко спросил у Дэхи.
– Лазанья, - так же лаконично ответил Хранитель.
– Я не про еду! Что это за внешний вид?
– Это моя разработка. Я себя так вижу. А что?
–
– А ты боишься?
– Да причём здесь страх? Как я к той же Гейше с тобой выйду? Или ты думаешь, что кто-то может тебя не заметить? Полагаю, золотой корпус, это самая "дешманская" часть "твоего видения"?
– Ну... как бы да... Стекло, например, из чистого природного алмаза вырезано.
– Как это?
– Ну... создал алмаз, чуть побольше "Мариенгофа". И выпилил себе из него лобовое стекло.
– Хорошо, что ты не автомобиль! Или телефон... Ох, ты... Вашу ж Природу-мать... Йося! Ты где, паршивец!?
– Тут я, рядом, в джинсах лежу...
– заранее виновато и меланхолично отозвался телефон Йося.
Перегнувшись с кровати, я подхватил лежащие на пуфике штаны.
"Предчувствия его не обманули"! Вместо "обычного", миллиона за полтора рублей, Вирту, я достал из кармана очередное невообразимое чудо.
Здоровенный наладонник, весом раза в три больше моего бывшего Йоси. С огромным экраном, корпусом из чистого золота и где только можно инкрустированный бриллиантами. Вместо скромного "Vertu", на нём сияло гордое: "Joseph".
– "Ах, Йозеф, Йозеф...
Старый, таки добрый Йозеф...
Такие есть на свете имена..."
– процитировал я известную песню Аркадия Северного.
– Почему сразу не Jesus? Кто тебя так изуродовал, чучело?
– Сам. Дэха помогал маленько.
– И что? Что мне теперь делать? С такими красавцами?
– Подумаешь, ... меня можно вообще из кармана не доставать... Я и так прекрасно слышу, что ты мне говоришь. И передать всё из кармана сумею...
– Так ты ж тяжёлый, как бутылка водки! Как тебя в кармане постоянно таскать?
– Я попрошу Дэсю, чтобы он "добавил тебе мощности", - ещё сильнее "насупился" Йося.
– Не, главное, что сам он таскался полдня по магазинам... футболки, штаны себе всякие покупал - это нормально... А как мы захотели себя маленько в порядок привести...
– Знаете, почему мы когда-нибудь "запалимся", а то и вообще, погибнем в страшных муках? Не оттого, что мы рисковые ребята и не из-за любви к опасным приключениям, не-е-ет! Мы сдохнем из-за двух влюблённых электронных созданий! Втрескавшихся в человеческую самку хомо сапиенс! Ну, кьоши, ну, засранцы! Даже роботы у них хвастуны страшные! Дэха! Немедленно вернись к своей любимой стиральной машине! А ты, Йося, будь верен своей электронной пылесосихе! Твой прототип, между прочим, сроду хвастуном не был!
– Ну, это ты так, Батя, думаешь...
–
– Кроме того мой папа Йося тоже бабник! То есть я хотел сказать - любит нравиться женщинам!
– Нет у меня стиральной машины, - грустно, видимо сдаваясь, буркнул Дэвис.
– Будет! Если ты перестанешь дурковать и привлекать к себе дурное внимание.
– Давай так... мой настоящий внешний вид мы оставляем, зато я обещаю, что больше ничего из себя корчить не буду, - предложил Дэха.
– Конечно, не будешь, круче же некуда, - согласился я.
– И как к тебе, такому эксклюзивному, народ будет привыкать?
– А это твои, Бать, проблемы. Врать ты лучше нас двоих умеешь, придумай что-нибудь. Спас ты, допустим, принцессу... и она подарила тебе часы. В знак благодарности.
– Ага. Продала дворец и подарила мне часы. Букингемский я имею ввиду!
– А ещё я договорюсь с Йосей, чтобы он принял прежний, скромный вид, - продолжал "дожимать" меня Дэся.
– Но имя я своё себе оставлю! И вашим Вирту, больше не буду!
– вставил печальный Йося.
– Ну, как поет Юля Савичева, "оставайся такой, как есть", у нас демократия, - уступил я Дэхе, но заметил злорадно, - всё равно она тебя вчера "Blancpain"-ном видела!
– Я думаю, что нет. Видишь ли, как только она села к нам в машину, я сразу же в режим "стелс" переключился. Кроме тебя, меня не видел никто. Не мог же я предстать, как попало перед дамой!
Накинув светлую тенниску, чтобы не пыжиться изготовленными Дэсей "мощами", присовокупил к ней белые брюки и направился умываться.
Из кухни-столовой донёсся голос Гейши:
– Чиф! Закончишь, приходи завтракать!
От её голоса меня слегка тряхнуло.
"Привыкать надо, брать себя в руки, хуже пятнадцатилетнего пацана!" - подумал, развешивая на кронштейн полотенце.
– Ты любишь лазанью?
– спросила Гейша, когда я чисто умытый, без надобности побрившийся и пахнувший элитным парфюмом, стыдливо просочился в кухню.
– Не знаю, я её в жизни не пробовал, - сердито буркнул в ответ, ероша уложенные волосы. Потому, что рядом с Гейшей, в её простеньком, домашнем халатике, прилизанный и "начепуренный" субъект явно выглядел идиотом.
– Как спалось?
– Нормально! Слушай, мать, а как тебя звать на людях? Гейша, как-то неприлично. "Чиф" еще, куда ни шло, подумаешь, подружка над бойфрендом дурачится. А вот "Гейша" - не звучит, режет ухо.
– Настоящее моё имя (по докуме-е-ентам!
– пропел Дэха) - Лоредена Бинетти.
– Я знаю Лоредану Берте - старая хрипатая итальянка. Одна из моих любимых певиц.
– У нас тоже все знают Лори. Хотя её больше любят люди старшего поколения. Моя мама, например. Подозреваю, что при выборе моего имени, эти мамины, музыкальные пристрастия учитывались.
– Рад, конечно, за твою маму. Но ничего не могу с собой поделать. Мне и "Битлз" нравятся.
Некоторое время мы молчали. Гейша улыбалась, глядя, как я пожираю её лазанью. Потом, окинув меня смеющимся взглядом, произнесла: