Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2
Шрифт:
Путилин промолчал.
Вдруг я заметил, что он быстро занес что-то в записную книжку.
— Виноват, вы что-то спросили, коллега? — Голос Путилина звучал ровно, спокойно.
— Я спрашивал, глубокоуважаемый Иван Дмитриевич, полагаете ли вы почерпнуть что-либо полезное из этого списка.
Путилин пристально посмотрел на своего завистливого соперника.
— Я все это просмотрел, но...
— Но?
— Но не уловил ключа, — Путилин усмехнулся. — Не смею больше злоупотреблять вашей
— Что вы, ваше превосходительство, помилуйте! Располагайте мной...
— Нет, пожалуйста, не надо. Иногда я могу действовать только сам, без помощников.
Сухо простившись, Путилин вышел из кабинета.
Когда мы отъехали от здания Сыскного отделения, Путилин бросил кучеру:
— В Сокольники, в желтый дом!
Глава 5
ЦАРСТВО ЖИВЫХ МЕРТВЕЦОВ
Жуткое, щемящее чувство охватило нас, когда мы подъехали к лечебнице. Огромный дом был действительно желтым. Нам надо было пройти мимо сада, в котором душевнобольные совершали ежедневные прогулки.
Замечу, что Путилин, не боявшийся ни револьверных пуль, ни бешеных выходок самых закоренелых злодеев, всегда стоявший лицом к лицу с опасностью, испытывал непреодолимый ужас при виде сумасшедших. Так было и теперь.
Завидев нас, несчастные живые мертвецы, для которых погас свет разума, устремились к решетке сада.
— Король идет! Здравствуйте, ваша светлость!
— Спасите меня! Меня мучают четвертым измерением пятого серпа луны!
— Черт, черт! Тьфу! Тьфу!
Путилин был бледен как полотно.
Навстречу нам вышел привратник в мундире с синим воротником.
— Что угодно, господа?
— Видеть директора, голубчик. Держи монету и немедленно беги с карточкой.
Получив мзду и увидев из карточки, что он имеет дело с генералом, сторож бросился сломя голову.
Через несколько минут мы были в кабинете директора московского «желтого дома».
— Весьма польщен... Прошу покорно... Чем могу служить?
Директор смотрел на нас умными усталыми глазами.
— Вы знаете, профессор, кто я?
— Знаю, господин Путилин. Вы тот, который творит чудеса в области сыска.
— Спасибо на добром слове. Я приехал... Впрочем, скажите: вы слышали о фантастическом привидении, пугающем Москву?
— На Сухаревой башне?
— Да.
— Слышал, хотя я и живу в особом мире, уйдя в печальные обязанности помогать несчастным страдальцам, но я не совсем отрешен и от жизни. Слухи о каком-то привидении дошли и до меня.
— Я приехал раскрыть это дело. Скажите, у вас исчез
— Да.
— Он отставной офицер, не так ли?
— Да. А откуда вы все это знаете, ваше превосходительство? Директор-профессор с любопытством поглядел на Путилина.
— Это не важно. Впрочем, вы ведь заявили об этом Сыскному отделению. Теперь же мне гораздо важнее узнать о характере заболевания вашего бежавшего пациента. Будьте добры, профессор, скажите, какой формой заболевания страдал Яновский.
— Тихий, безнадежный хроник... Mania grandiosa... Мания величия... Отчасти и mania persecutionis... Мания преследования... Да вот curriculum morbi sui — история его болезни.
Директор достал толстую тетрадь, испещренную пометками, и углубился в нее.
— Доставлен год тому назад теткой. Женат. Жена бросила его, бежала. Сначала был помещен в третье отделение, как страдающий припадками буйного умопомешательства. Потом улучшение, довольно редкий поворот к улучшению. Надежда на выздоровление. Перевод во второе отделение и... переход к неизлечимости.
Директор долго еще знакомил Путилина с описанием болезни несчастного офицера. Я не привожу здесь все медицинские подробности — они неинтересны.
— Вы, профессор, конечно, обращали внимание на особенности проявлений той или иной мании бежавшего Яновского?
— Разумеется.
— Вы помните их?
— Помню. У нас, психиатров, хорошая память.
— Насколько я знаю, — продолжал Путилин, — почти все сумасшедшие имеют свою исходную, отправную точку помешательства, так?
— Так.
— Они проявляют хоть в чем-нибудь свою страсть, свою склонность к тому, о чем порой, будучи здоровыми, мечтали?
— Совершенно верно.
— Так вот, не замечали ли вы в Яновском особой привязанности к чему-либо? Мне это очень важно знать.
— Изволите видеть... — начал профессор, — Яновский, по-видимому, очень сильно увлекался...
— Историческими легендами? — быстро спросил Путилин.
Психиатр откинулся на спинку кресла.
— Вы... вы и это знаете?
— Я вывожу свою «кривую». Простите, профессор, этого вы, впрочем, не знаете.
— Однако слава о вас идет недаром. Вы прозорливый человек, господин Путилин. Ну-с, совершенно верно. Яновский страшно любил легенды. Так, однажды он меня спросил: «Верите ли вы, профессор, в тайну Жигулевских гор, тех Жигулей, где пировал Стенька Разин со своими удалыми молодцами?» Я ответил то, что мне подсказывали моя наука, мой опыт, мой метод...
— А еще вам случайно не приходилось слышать от него каких-нибудь легенд?
— Нет, не упомню.
Путилин встал и протянул директору какой-то крошечный лоскуток.