Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2
Шрифт:
Осматривая комнату убитой, я нашел маскарадную маску. Узнав, кто живет на этой лестнице, я остановил свое внимание на инженере. Заведя интрижку с горничной, мне удалось проникнуть в его квартиру, где я нашел письма жены и ее портрет, на обороте которого была надпись: «Каждый раз, когда я буду мстить, я буду глядеть на твое проклятое лицо».
Тогда мне все стало ясно, но у меня не было прямых, бесспорных улик. А вам известно, господа, что я люблю ясные, неопровержимые факты. Моя милая барынька чудесно сыграла роль жены, остальное вам известно.
Путилин подошел
— Мне искренне жаль вас, господин Хрисанфов. Вы, очевидно, страдаете нервным расстройством. Я постараюсь облегчить вашу участь своими показаниями. Я надеюсь, господа, что и вы поможете? — обратился он к следователю и товарищу прокурора.
— О, безусловно! — воскликнули они.
Действительно, суд, приняв все во внимание, отнесся милосердно к несчастному полубезумцу. Вместо каторги он попал на излечение.
ПОЦЕЛУЙ БРОНЗОВОЙ ДЕВЫ
Глава 1
БУРНАЯ ИСПОВЕДЬ
— Скромный служитель алтаря приветствует вас, сын мой. Исповедь — великое дело... — ласково проговорил тучный ксендз N-ского варшавского костела, когда перед ним за исповедальными ширмами предстал высокий стройный молодой красавец, граф Болеслав Ржевусский, сын местного магната. — Облегчите свою душу чистосердечным покаянием.
— Я прихожу к вам, отец мой, в последний раз, — несколько неуверенно начал молодой граф.
— Почему в последний раз?
— Потому что я люблю и скоро собираюсь жениться.
— Но разве женатые не исповедуются, сын мой? — удивленно вырвалось у служителя католической церкви.
— Вы не дали мне докончить. Я люблю русскую, я собираюсь жениться на православной.
Лицо ксендза как-то сразу потемнело и сделалось угрюмо-суровым.
— Что ж... — усмехнулся он. — Таких случаев, к прискорбию, немало... Это дело вкуса и известного влечения. Но, конечно, вы сами будете пребывать в лоне святой католической церкви?
Молодой граф отрицательно покачал головой.
— Нет, — твердо произнес он.
— Как?! Вы... — ксендз-исповедник даже отшатнулся от молодого человека.
— Я перехожу в православие. Родители моей невесты ставят непременным условием нашего брака мой переход из католичества в православие.
— И вы?.. — сурово, гневно спросил верный слуга ордена Игнатия Лойолы.
— И я принял это условие.
Хриплые звуки вырвались из груди духовника-иезуита:
— Я... я не верю своим ушам... Я не хочу, не могу этому верить, вы шутите...
— На исповеди не шутят, отец мой, — серьезно ответил молодой граф.
— Вы, вы, единственный отпрыск высокочтимого рода Ржевусских, самых пламенных и верующих католиков, переходите в иную, чужую веру?
— Чужая вера? Что это за странное определение, отец мой? Разве Бог не один и тот же? Разве есть специально православный Христос и специально католический Христос?
— Не смешивайте Господа с церковью! —
— Я вот именно и не смешиваю, это делаете вы, разделившие Христа на разные алтари разных церквей, — в тон ему ответил взволнованно граф.
— Берегитесь! Вы богохульствуете!
Глаза фанатика-ксендза загорелись огнем бешенства.
— Я? Вы ошибаетесь. Если бы я переходил в магометанство, в иудейство, я мог бы понять взрыв вашего негодования, вашей духовной скорби. Но я перехожу в ту веру, которая высоко чтит Бога Христа. Что же это вас так устрашает, отец мой?
— Вы переходите в веру тех, которые являются врагами нашего народа, ваших отцов, матерей, сестер и братьев.
— Позвольте, отец мой, вы затрагиваете уже ту область, которая менее всего может касаться вопроса веры, религии, вы переходите на политику. Но разве это уместно здесь, в храме, на исповеди, перед святым Распятием? Или католическое духовенство отлично совмещает в себе служение политическим интригам со служением Богу?
Лицо ксендза стало багровым.
— Еще раз повторяю вам, берегитесь! Вы начинаете издеваться над священнослужителями католической церкви. Вы с ума сошли! О, я узнаю в этом проклятое влияние православных извергов... Сколько наставлений вы получили от их попов?
— Мне стыдно за вас, отец мой! — отчеканил молодой граф. — Вы, слуга Милосердного Бога, позволяете себе предавать проклятию в святом месте таких же правоверных христиан, таких же христианских священнослужителей, как и вы сами. О, подлый орден Игнатия Лойолы живуч! Вы, оптом и в розницу торгующие Богом, вы остаетесь верны проклятому, вовсе не христианскому завету «Цель оправдывает средства». И вы, славшие на костер людей «Ad Majorem Dei glonam» для вящей славы Бога, действительно не брезгуете никакими средствами. Я не ребенок, отец мой. Мне отлично известны проделки католического духовенства, менее всего думающего о догмах христианского Евангелия. Прощайте. Я ухожу отсюда примиренным с Богом, но не с вами.
Поклонившись, граф повернулся, чтобы выйти из исповедальни. Секунду ксендз-исповедник стоял пораженный, словно оглушенный... Потом он вздрогнул и резко крикнул:
— Стойте, граф! Я вас предупреждаю, что сегодня же сообщу об этом вашему отцу. Посмотрим, как отнесется он к вашему ренегатству.
— Вы сообщите? Но разве духовник имеет право рассказывать кому бы то ни было о том, что ему говорилось на духу?
— Для спасения погибающей души... Для торжества церкви... — залепетал иезуит.
Молодой граф рассмеялся.
— Ну, разве я не прав, когда только что сказал, что у вас цель оправдывает средства? Вы вот готовы быть клятвопреступником, дабы выслужиться перед вашим орденом, а заодно... и перед знатным, богатым магнатом.
— Погодите, стойте! — исступленно схватил за руку графа верный прислужник католической церкви. — Я умоляю вас именем Бога отказаться от вашего безумного решения.
— Нет! — резко ответил Ржевусский.
— Но вы забываете одно, что Бог иногда сурово карает вероотступников. Знаете ли вы это, безумец?