Русский волк
Шрифт:
Следующий выстрел был удачнее – я с одного попадания уложил всадника, который поджигал факелом тент повозки. Потом я стрелял еще и еще, почти всегда точно, и тут заметил, что в лагере появились пешие противники. То ли нападавшие прорвались через вагенбург, то ли сменили тактику. Пять или шесть воинов пробежали мимо меня, не заметив – видимо, их целью был шатер Кулота Нанна.
В колчане осталось всего четыре болта. Я отбросил арбалет и вооружился боевым топором и щитом, которые подобрал у тела убитого гнома в нескольких шагах от меня. Остро заточенный топор на длинной рукояти весил килограмма два, если не больше, и был идеальным оружием для такого
Кулота Нанна, по-прежнему остававшегося в шатре, закрывали щитами сразу четыре вставших стеной гнома, девчонка-рабыня укрывалась от стрел, забившись в угол, за сундуки, а нападавшие, человек семь или восемь, пытались всем скопом одолеть рогатую девицу в клепаной коже, которая отбивалась от них, держа по мечу в каждой руке. Я совсем забыл об опасности, глядя, как ловко и яростно она сдерживает нападающих, не давая им приблизиться к шатру. Ее мечи мелькали в свете пожара, как крылья запущенной на бешеных оборотах мельницы, гремели о щиты нападавших, впивались в их плоть. За несколько секунд девица зарубила и изувечила троих из восьми нападавших, остальные с яростными воплями кружили вокруг нее, пытаясь найти слабые места в ее защите. Еще несколько человек, стоя шагах в двадцати от места боя с луками наготове, что-то орали своим товарищам – видимо, требовали отойти и дать им возможность выстрелить. Я замер на мгновение, раздумывая, к какой из сторон присоединиться – уж очень мне хотелось проломить Нанну башку. Но лучники заметили меня и приготовились стрелять, поэтому я кинулся на них.
Одного я вынес сразу, раскроив ему голову топором. Никогда не забуду, с каким противным хряском стальное лезвие врубилось ему в череп! Второго я сбил ударом щита на землю, потом схватился сразу с двумя бандитами, сменившими луки на мечи и ножи. Эх, и славно мы потанцевали! И не беда, что прежде я только колол топором поленья у тестяги на дачи, а по людям работать им, слава Богу, до сей поры не приходилось – инстинкт самосохранения заменил мне боевой опыт и сноровку. Удары так и звенели на моем щите, пока я не достал в развороте сначала одного гаденыша, потом другого. Второй был ранен и, упав на колено, что-то завопил – видимо, просил не убивать. Я занес было топор над его головой, но тут увидел нечто, отчего весь мой кураж улетучился, сменившись паническим страхом.
Враги уже были внутри периметра повозок, и их было много – они носились на своих лошадях, добивая тех гномов, которые еще оказывали сопротивление. Рогатая мечница сидела на земле, зажав ладонью рану в боку. Вокруг нее вповалку лежали тела ашарди и гномов-телохранителей. А Кулот Нанн линял. Воспользовавшись тем, что всадники кое-где начали грабить лагерь и обдирать трупы убитых, он крался вдоль повозок к коновязи, где еще оставалось несколько лошадей. Рядом с ним я увидел Хаспера Эдака. Трусоватый маг даже не пытался атаковать врагов. Но самое мерзкое было то, что жирный свин прикрывался как щитом девчонкой, которую я видел в шатре.
Этого я не мог стерпеть и преградил ему путь. Кулот аж затрясся весь, когда увидел меня.
– Линяем? – спросил я самым зловещим тоном и добавил: - Отпусти девчонку!
– Убирайся прочь! – заорал толстяк. – Потом с тобой я разберусь.
– Нет уж, свинья писклявая, сейчас разберемся, - ответил я и, хэкнув, опустил топор на
Дальше произошло что-то странное. Из разрубленной башки Нанна вверх ударил фонтан не крови, а густого черного дыма, и толстяк буквально сдулся, как проколотый воздушный шарик. Сморщенный обмякший труп осел на землю у ног девчонки, которая вопила от страха. Успокоить ее я не успел: нас уже окружило не меньше двадцати всадников. Я поднял щит и топор, намереваясь защищаться до последнего. Но всадники не торопились меня убивать – просто окружили, держа наготове окровавленные мечи. А еще через несколько мгновений подъехал еще один. В отличных доспехах и много старше своих сотоварищей, с седой окладистой бородой. Он долго рассматривал то, что осталось от Кулотта Нанна, а потом заговорил.
– Проклятый пес умер, - сказал он. – Я опоздал на один миг. Кто ты, воин?
– Какая разница? – ответил я. – Все равно через минуту я буду трупом.
– Ты убивал моих людей, эльф.
– Я защищался. Каждый вправе защищать свою жизнь.
– Пес был моим врагом, - ответил ашарди.. – Он и его наемники подло напали на мой ашаар, убили много женщин и детей. Он обесчестил меня, продав в Румастарде мою жену. Он должен был умереть от моей руки. Ты помешал мне. Не знаю, что делать с тобой.
– Решай быстрее, - ответил я. – Ненавижу неопределенность.
– Как твое имя, воин?
– Сим Вьюген, - сказал я, вспомнив, как назвал меня Кулот Нанн.
– Сим Вьюген. – Тут седобородый как-то странно посмотрел на меня. – Почему ты убил Пса?
– Потому что он хотел сделать меня рабом. И еще у него была мерзкая морда и змеиные глаза. Достаточная причина?
– Змеиные глаза? – Воин наклонился в седле, точно хотел получше меня разглядеть. – Ты не лжешь?
– А смысл?
– Верно, у тебя нет причин лгать. И ты не просишь о пощаде, что мне по сердцу. Ты украл мою месть, но враг моего врага всегда будет моим союзником, - всадник отсалютовал мне мечом и вложил его в ножны. – Да будет так! Мы с тобой не враги. Уходи свободно.
– Приятно это слышать, - ответил я, не веря своему счастью. В который раз за этот страшный день смерть прошла мимо меня, только попугав. – Кто ты?
– Я ашарди, это все, что тебе надо знать. Уходи.
– Ладно, только возьму немного пищи и воды.
– Поторопись.
Я кивнул и пошел к шатру. И тут услышал женский крик. Обернувшись, я увидел, что один из воинов уже схватил за волосы девчонку, которая была с Нанном, а еще два ашарди направляются к сидящей на песке раненной девице в коже, и в руках у них обнаженные кинжалы.
– Воин, а что будет с ними? – Я показал на девушку.
– Мужчины умрут, женщины станут нашими рабынями, - ответил ашарди.
– Не слишком ли круто? – Меня поразили не столько слова кочевника, сколько жестокое хладнокровие, написанное на его костлявом лице.
– Законы битвы суровы, - тут ашарди окликнул воинов, вставших над рогатой девчонкой, и знаком велел отпустить рабыню Нанна. – Эти люди убивали моих воинов. Они должны заплатить кровью за кровь. Это справедливо.
– Они защищались. Не они напали на тебя, а ты на них.
– Верно, - на обветренных губах вожака мелькнуло подобие улыбки. – Тогда докажи мне, что я поступлю правильно, помиловав этих людей.
– Ты сам сказал, что Пес был убийца и работорговец, - ответил я, понимая, что за свои слова могу расплатиться по полной программе, - но сейчас хочешь поступить, как он. Чем ты тогда лучше Пса, ашарди?