Русский закал
Шрифт:
– Что это? – Валери, чуть подавшись вперед, всматривалась сквозь мутное стекло.
Мне показалось, что по дороге тащится навьюченный мул, окруженный группой погонщиков. Мы сближались. Я машинально ударил по дырке в центре рулевого колеса, где когда-то давно была сигнальная кнопка.
– Телега, – сказал адвокат и, взяв из рук Валери автомат, положил его себе на колени.
Телега стояла поперек дороги, загораживая проезд. Перед ней сидели на корточках люди. Я стал притормаживать.
– Только не спешите и не делайте глупостей, –
Люди начали вставать. Человек шесть-семь, все с оружием.
Я ударил по тормозам. Дряхлая «Тойота» едва не развалилась на части, и ее тормозной путь был слишком длинным, чтобы я успел развернуться. Один из людей поднял автомат стволом вверх и дал короткую очередь.
Мы остановились.
– Приехали, – тихо сказала Валери.
Люди неторопливо шли к нам.
– Не делайте резких движений, – предупредил я.
– Кирилл, – изменившимся голосом сказал адвокат, – что будем делать?
– Умирать смертью храбрых, – зло ответил я. – Почему этот вопрос вы задаете только сейчас?
– Послушайте, – вмешалась Валери, – может быть, вы поспорите в другой раз?.. Интересно, что они от нас хотят?
– Проверить водительские права, – усмехнулся я. – Наверное, я превысил скорость.
Сидеть в кабине и дожидаться, пока эти обделенные гуманностью горцы подойдут и станут выволакивать нас, было бы глупо. Я первым вышел на асфальт, сел на горячий капот и сунул руки в карманы. Наши пассажиры отошли на обочину, опустились на корточки и стали с интересом следить за развитием событий.
Афганцы вели себя достаточно бесцеремонно, как, впрочем, мы того и заслуживали. Бородатый мужичок, бритый наголо, покрытый круглой шапочкой, рывком повернул меня лицом к машине, заставил опереться о нее руками и быстро обыскал. Мои карманы опустели, но по этому поводу я не стал сильно печалиться – там ничего особо ценного не было. Затем он таким же образом обыскал адвоката и Валери. Я молча терпел, когда руки афганца шарили по карманам ее джинсов. Это еще не самое страшное, думал я, когда нас, легонько толкнув в спины, повели куда-то вверх по тропе, вдоль ряда серых мазанок.
Валери шла рядом со мной. Я время от времени кидал на нее взгляды. Она была спокойной, сосредоточенной, и в ее глазах я не смог различить страха, хотя, кажется, мы впервые с начала нашего путешествия так крепко вляпались в неприятность. Почувствовав мой взгляд, она повернула голову и улыбнулась краем губ. Так улыбаются, конечно, с петлей на шее, и все же!
Адвокат шел за нами, я не оборачивался, да и необходимости в этом не было. О чем говорить, если мы даже не представляли, что ждет нас в ближайшее время. Афганцы тоже молчали. Они конвоировали нас с таким оттенком скуки и обыденности, будто им каждый день приходилось останавливать на дороге машины, угнанные представителями великого северного соседа.
Мы свернули в проулок. Один из афганцев подошел к сараю, отпер большой амбарный замок на его дверях, открыл одну
Я, как истинный джентльмен, пропустил Валери вперед, затем вошел сам. Адвоката, кажется, слегка подтолкнули хлопком в спину.
Дверь за нами закрылась, клацнул ключ в замке. Мы стояли в полусумрачном сарае без окон, свет в который проникал через щели в двери. Земляной пол, голые серые стены, потолок, с которого, как электропровода, свисают соломинки… Я почувствовал, что мои губы неудержимо расплываются в улыбке.
– Кажется, вы чему-то радуетесь? – спросил адвокат, присаживаясь у стены на землю.
– Мне смешно.
– Это бывает, нервы… Ах, мерзавцы, трубку отобрали, так бы закурил перед смертью.
Валери стала тарабанить кулаками в дверь. Я подошел к ней и положил руки на плечи.
– Не шуми, а то тебе предоставят отдельную камеру.
– Ты предлагаешь спокойно дожидаться, когда нас расстреляют? – спросила она, резко обернувшись.
– А ты предлагаешь выломать дверь?
– Но ведь надо же что-то делать?
– Надо, – согласился я. – Спроси, к примеру, у господина адвоката, так сказать, руководителя нашей экспедиции, что он намерен делать дальше, кроме как мечтать о своей трубке.
– Не надо острить, Кирилл, – унылым голосом отозвался из своего угла Рамазанов. – Никто не давал вам гарантий, что все пройдет гладко. Я предупреждал, что мы идем на риск.
– Имейте мужество признать свою ошибку, а не списывайте ее на риск, – ответил я.
– Вот как, ошибка? А уверены ли вы, что мы благополучно дошли бы до места пешком, через горы? Вы можете дать стопроцентную гарантию?
– Да что вы подсчитываете проценты! – отмахнулся я. – Есть такие понятия, как обоснованный риск и бесшабашность, которая часто граничит с мальчишеской неопытностью.
– Ну вот, договорились! Значит, я, по-вашему, мальчишка?
– Да замолчите же вы! – крикнула Валери. – Как бабы в переполненном троллейбусе! Нам больше не о чем говорить?
Я был зол на адвоката, но замолчал и даже устыдился своей несдержанности, сел под дверями, прижался лбом к доскам, рассматривая через щель узкую улочку, щербатый дувал и человека с автоматом, сидящего на корточках. Валери ходила по сараю из угла в угол.
– Глупо, глупо почти достигнуть цели и попасться в лапы бандитам. Что им от нас надо? Деньги – у меня было около тысячи долларов – они забрали, автомат забрали, рюкзаки забрали.
Адвокат сидел с закрытыми глазами.
– Надеюсь, – медленно сказал он, – никому из нас не надо напоминать, что только одно слово про наркотики автоматически подводит нас к пуле. Нас, – повторил он. – Я имею в виду себя и Валери.
Я скрипнул зубами.
– Рамазанов, я отлично все понимаю. Ваша реплика, конечно же, относится ко мне одному. Вы подсказываете мне, как обрести свободу и избавиться от вас. Спасибо, я подумаю над вашей идеей.