Русско-еврейский Берлин (1920—1941)

Будницкий Олег Витальевич

В конце XIX – начале XX века быстрыми темпами шло разложение традиционного еврейского общества: эмиграция, стремление все большего количества молодых людей получить светское образование, пролетаризация значительной части еврейского населения подрывали систему ценностей, считавшихся ранее бесспорными.

Все большее число евреев, преимущественно молодежи, втягивалось в политическую борьбу. Наряду с радикализацией «еврейской политики» продолжался процесс интеграции евреев в российское общество 16 . В течение полувека сформировалась субкультура «русских евреев», считавших себя, даже если это не произносилось вслух, «русскими Моисеева закона». Это была сравнительно малочисленная, но весьма влиятельная группа, заметно отличавшаяся от своих соплеменников по уровню образования, материальному благосостоянию, профессиональному составу, культуре. Они были глубоко укоренены в российской экономике 17 , активны в российской политике. Для большинства из них русская культура стала столь же своей, как еврейская, а русский язык был если и не родным, то во всяком случае языком профессионального общения. Многие из них принадлежали к числу творцов русской культуры.

Вовсе не все из них были сторонниками ассимиляции; далеко зашедший процесс аккультурации отнюдь не означал отказа от еврейских корней и от борьбы за интересы еврейского народа.

16

Собственно, вовлеченность в политическую борьбу в империи также была формой интеграции.

17

По нашим подсчетам, в 1914 году евреи составляли около 20 % «деловой элиты» России. Подсчитано по кн.: Боханов А.Н. Деловая элита России. 1914 г. М., 1994. С. 68-265. Автор указанного справочника относит к деловой элите предпринимателей, занимавших не менее двух постов в руководстве акционерно-паевых обществ. При некоторой условности подобного определения деловой элиты, «выборка», на наш взгляд, довольно репрезентативна. Включенные в справочник лидеры делового мира входили в руководство двух третей акционерных компаний, действовавших в России. На 1 июля 1914 года таковых в России насчитывалось 2303. Известный экономист (в недалеком будущем министр финансов Временного правительства, а затем правительств Деникина и Врангеля) проф. М.В. Бернацкий писал, что евреи составляют больше трети «торгового класса» России (Бернацкий М. Евреи и русское народное хозяйство // Щит: Лит. сборник / Ред. Л. Андреев, М. Горький и Ф. Сологуб. М., 1915. С. 30 – 31).

Предприниматели, врачи, юристы, ученые, литераторы, издатели – они считали Россию страной, в которой евреи смогут в конечном счете жить не хуже, чем, скажем, в Германии – надо лишь вместе со своими русскими товарищами добиться либерализации, европеизации страны. Они были такими же (если не еще более рьяными) патриотами, как их русские коллеги и единомышленники.

Выделяя русских евреев-эмигрантов, ставших частью так называемой «первой волны» (1918 – 1940) русской эмиграции, мы полагаем, что двумя важнейшими признаками, отличавшими их от остальной массы российских евреев-беженцев, были русский язык и связь с Россией. Точнее, намерение вернуться в Россию. Они уехали (чаще – бежали) не потому, что хотели навсегда оставить свою не всегда ласковую родину. Они стали эмигрантами, поскольку не могли существовать – по политическим, экономическим или иным причинам – в обстановке Гражданской войны или при большевистском режиме. Они уехали в надежде вернуться.

Правда, это относилось далеко не ко всем. Едва ли жители местечек и городов Черты оседлости, страдавшие от погромов и дискриминации со стороны властей, были склонны идеализировать дореволюционную Россию и воспринимать себя как неотъемлемую ее часть. Целью сионистов было создание еврейского государства в Палестине. Именно Палестину, а не Россию считали они своей родиной. Но вот парадокс – языком, на котором чаще всего российские сионисты обсуждали проблемы своего движения, был русский. Сионистская газета «Рассвет», выходившая в 1922 – 1924 годах в Берлине (затем в Париже), печаталась на русском языке. Российские сионисты были в определенной (иногда значительной) степени русскими интеллигентами и – вольно или невольно – были вовлечены в полемику со своими единоплеменниками по вопросу о судьбе еврейского народа, полемику, неизбежно затрагивавшую проблемы существования евреев в России, так же как настоящее и будущее самой России. Полемика велась, как правило, на русском языке.

Итак, с одной стороны, предмет нашего исследования – русско-еврейская община межвоенного Берлина – является частью русской эмиграции вообще и российского эмигрантского сообщества (при всей условности применения термина к нередко враждующим между собой или не соприкасающимся друг с другом эмигрантским группировкам) в Берлине в частности. Соответственно, избранная нами тема является одним из аспектов истории русской эмиграции. С другой стороны, говоря о русских евреях в Берлине, нельзя обойти еще одну тему – историю евреев-иностранцев (преимущественно беженцев из Восточной Европы) в Веймарской Германии.

В англо– и немецкоязычной литературе этих евреев принято называть «Ostjuden» – «восточные евреи». Этот термин неоднозначен: в русском узусе он может обозначать евреев из различных азиатских общин или евреев, пользующихся сефардским литургическим каноном 18 , и тогда в эту общность попадают все евреи, кроме ашкеназов 19 . Поэтому по отношению к евреям Центральной и Восточной Европы, которые как раз и составляли основную массу эмигрантов, мы предпочитаем употреблять словосочетание «восточноевропейские евреи». Или используем оригинальный термин, приводя его в транслитерации: «остъюден».

18

Сефарды (иврит сефарадим, совр. сфарадим) – субэтническая группа евреев, сформировавшаяся на Пиренейском полуострове в Средние века. Место своего проживания – Испанию – они обозначали библейским топонимом Сефарад. В 1492 году они были изгнаны из Испании, в 1496-м – из Португалии. Часть сефардов приняла христианство (марраны), остальные покинули Пиренейский полуостров и расселились в Северной Африке, Малой Азии, на Балканском полуострове, на юге Франции, в Нидерландах, Англии и некоторых других странах. Исторически бытовым языком сефардских евреев служил джудезмо (бытовое не вполне корректное его название – ладино), близкий к испанскому. В Новое время литургический канон (вид синагогальной службы, а также вид молитвенника) сефардов распространился и среди многих других еврейских общин (живших в Азии, Африке и на Кавказе), вытеснив их собственные каноны. По этой причине в современной исследовательской литературе термин «сефарды» может употребляться в двух значениях: 1) испанские евреи (собственно сефарды), 2) представители всех восточных (неашкеназских) еврейских общин.

19

Ашкеназы –

термин, обозначавший в средневековой еврейской литературе евреев, проживавших в бассейнах Майна, верхнего Рейна и Дуная, а затем на всей территории современной Германии. В последующем стал обозначать не только евреев Германии, но и всех евреев, являющихся по своему происхождению потомками еврейского населения Германии Средних веков, в первую очередь – еврейство Восточной Европы, в т.ч. польское и русское. Обиходным языком ашкеназов был идиш.

Языком «еврейской улицы» в Берлине, так же как и в городах и местечках бывшей Российской империи, оставался идиш. Впрочем, на идише говорила и писала не только «улица». Идиш был основным языком группы еврейских интеллектуалов, публицистов, историков, писателей, обосновавшихся в Берлине, – Довида Бергельсона, Якова Лещинского, Нохума Штифа, Ильи Чериковера и других. Иврит еще не часто звучал в среде еврейской интеллектуальной элиты, не говоря уже о беженцах, принадлежавших к низшим социальным слоям. Однако же наряду с идишистскими издательствами, к примеру «Швелн», в Берлине возник в 1921 году филиал тель-авивского издательства «Двир», главной задачей которого было пропагандировать произведения еврейских авторов из России, написанных на иврите или переведенных на иврит. Основал берлинский филиал «Двира» поэт Хаим Нахман Бялик. Художник Леонид Пастернак (отец поэта Бориса Пастернака) в начале 1920-х годов возглавлял отдел в еще одном ивритоязычном берлинском издательстве – «Явне» 20 .

20

Кельнер В.Е. Миссионер истории: Жизнь и труды Семена Марковича Дубнова. СПб.: Мiръ, 2008. С. 572.

В.Е. Кельнер, автор фундаментальной биографии великого еврейского историка С.М. Дубнова, прожившего в Берлине более 10 лет, выделяет две группы среди евреев-эмигрантов из России: «русско-еврейскую» и «еврейско-русскую». По его словам,

в основе жизни русско-еврейской и еврейско-русской культурных общностей лежат разные системообразующие признаки. В первом случае это группа, объединенная языком и культурно-политическими традициями, сложившимися в России на протяжении нескольких десятилетий конца XIX – начала XX в. Члены этой группы воспринимали себя как часть общероссийской эмиграции. Во втором случае это представители народной массовой идишистской культуры, идейно и политически далеко отстоявшие от русско-еврейской интеллигенции – основы русско-еврейской эмиграции. Так же далеко не идентичны они были и со сторонниками сионизма. Но думается, что их общая национальная деятельность все же позволяет, хотя и достаточно условно, объединить их в некую еврейско-русскую группу. Тут решающим становится «страна исхода», то есть географический фактор. При этом нельзя не учитывать, что представители всех групп не были отделены друг от друга непреодолимыми препятствиями. Между ними существовало немало общих точек соприкосновения, основой для которых являлась национальная общность и единая историческая «русская» память 21 .

21

Кельнер В.Е. Миссионер истории. С. 573 – 574.

Эти нередко далеко отстоящие друг от друга в культурном, социальном и политическом отношении группы объединял еще один фактор – кровь. Та кровь, которая, по словам Юлиана Тувима, течет не в жилах, а из жил. Рост национализма, точнее, «национализмов» в межвоенной Европе сказывался на евреях больше, чем на какой-нибудь другой этнической группе. Евреи подвергались дискриминации, различного рода ограничениям в Польше, прибалтийских республиках, Румынии, Венгрии. На этом фоне Германия – при всем росте антисемитизма после Первой мировой войны – казалась едва ли не Землей обетованной, несмотря на нередкие погромы, полицейские облавы и публичные антисемитские заявления, которые исходили в том числе от представителей властей. В 1933 году в Германии к власти приходят национал-социалисты, ставившие своей целью поначалу вытеснение евреев из страны, а впоследствии – их поголовное истребление. В 1930-е годы евреи-эмигранты из России – религиозные ортодоксы и свободомыслящие, атеисты и перешедшие в православие – начинают преследоваться нацистами по одному объединяющему признаку – признаку крови.

Наиболее активными и заметными на берлинской политической, культурной и общественной эмигрантской сцене были «русские евреи», для которых если не родным, то рабочим языком был язык Пушкина и Льва Толстого. По мнению Карла Шлёгеля, русские евреи представляли собой «организующую» и «интегрирующую» силу русской эмиграции в Берлине. Он выделяет три ведущие группы среди нерусских народностей бывшей Российской империи, занесенных ветром революции в Берлин. Первыми двумя были немцы – российские (в прошлом преимущественно жители крупных городов – Петрограда, Москвы, Киева, Одессы и Саратова) и балтийские.

Третья группа – русские евреи – была наиболее буржуазной среди эмигрантов. Она поставляла основную массу представителей свободных профессий: врачей, адвокатов, издателей, публицистов, – образуя своего рода организующий центр русской диаспоры. Ее представители не имели ничего общего с живущими в Германской империи восточноевропейскими евреями и придавали важное значение тому, чтобы их с ними не ставили на одну доску. На основе своей культуры и социального статуса русские евреи поддерживали всесторонние и тесные отношения с берлинскими еврейскими организациями. По отношению к «белой» монархической эмиграции, весьма склонной к антисемитизму, русские евреи отчетливо стремились сохранять дистанцию. Слишком живы были воспоминания о страшных погромах царского времени. Тот факт, что важнейшую русскую ежедневную газету Берлина «Руль» называли «еврейской газетой», как, между прочим, и вторую ведущую эмигрантскую газету – рижскую «Сегодня», отражал важную интегрирующую роль, которую играли евреи в русской эмиграции 22 .

22

Шлёгель К. Берлин, Восточный вокзал. Русская эмиграция в Германии между двумя войнами (1918 – 1945). М.: Новое литературное обозрение, 2004. С. 160.