Русско-турецкая война 1877-1878 гг.

Ачкасов Валерий Иванович

По решению соответствующих командиров в отдельные русские части и соединения принимались болгарские добровольцы из чет и милиции. Так, в 4-й уланский полк было принято «30 надежных болгар», которые сразу же доказали свою преданность делу освобождения. В 13-ю дивизию поступило 300 болгарских добровольцев, которые сражались против турок вместе со своими русскими братьями. Принимались добровольцы и в другие полки, а в 7-й дивизии была создана болгарская дружина [284] .

284

См. Й. Митев. Българското опълчение в Освободителната война, стр. 81–82; Х. Христов. Характер и значение на Освободителната война (Освобождението на България. София, 1970, стр. 20).

Болгарские четы возникали не только в районах разгоравшихся боев, но и в глубоком турецком тылу. Так, в Трынской, Брезникской и Радомирской околиях действовали четыре четы, организованные воеводой Тако Пеевым. Помощниками его были С. Соколов, И. Грынчаров, Г. Милоштицкий и К. Стоянов [285] . В Западной Фракии

и Родопах смелые рейды совершала дружина Петко Кирякова. Она провела десятки боев с турецкими регулярными и иррегулярными частями и нанесла им невосполнимые потери, одновременно защищая местное болгарское население в районах Деде-Агача, Софлуя и Еноса. На побережье Эгейского моря Петко Киряков создал «свободную территорию» с болгарской властью. В одном тяжелом бою он был серьезно ранен. Его лечили русские хирурги в Одрине, и он был спасен. Петко Киряков состоял в дружбе с генералом М. Д. Скобелевым, который выражал восхищение храбростью четы и ее воеводы [286] . Киряков официально получил звание капитана русской армии.

285

См. А. Бендерев. История на Българското опълчение, стр. 364–365.

286

См. Петко войвода. Сборник от статии, документи, материали. София, 1954, стр. 59, 187.

Болгары собирали и доставляли русскому командованию важные разведывательные данные о противнике. Руководство этой работой осуществляли полковники русского главного штаба П. Д. Паренсов, Н. Д. Артамонов и Г. И. Бобриков. С болгарской стороны были привлечены Г. Начович, Е. Георгиев, П. Славейков, Д. Храпов, П. Енчев, Т. Кырджиев, Н. Кабакчиев, И. Кишельский и многие другие. В Северной Болгарии центрами информации являлись Шумла, Рущук, Никополь, Силистрия. Центр информации был создан также в Южной Болгарии. С риском для жизни болгары выполняли задания разведывательного характера. Особенно важные сведения сообщены были Евлогием Георгиевым. В специальной инструкции полевого штаба Дунайской армии признавалось, что русское командование могло доверять только болгарским разведчикам. Инструкцию составил Паренсов, хорошо понимавший место и роль болгар как разведчиков и наблюдателей. По его настоянию в русские дивизии и полки были назначены болгары-переводчики. Их задачей являлось также собирание сведений о неприятеле.

Данные о дислокации турецких войск в Северной Болгарии, собранные с помощью болгарских разведчиков, облегчили русскому командованию разработку плана форсирования Дуная. О районе главной переправы собирались самые подробные сведения. Полковник Артамонов направил туда двух болгар. Один из них, Велико, был пекарем в Систово. Он установил связь с русскими через Дунай при помощи голубиной почты. В его донесениях указывалось, что в Систово расположено 6 пушек, 60–70 солдат регулярной армии, 400 запасников и 100–150 башибузуков [287] . Учитывая малочисленность вражеского гарнизона в Систово, русское командование сделало вывод, что враг не ожидал десанта в этом районе. Аналогичные сведения поступали от болгарских разведчиков из других дунайских городов. Они уточняли картину дислокации турецких сил.

287

См. Г. Тодоров. Ролята на българите в руското разузнаване през Освободителната война («Известия на института за история», 1960, т. 9, стр. 11–16).

После форсирования Дуная и наступления в глубь Болгарии разведывательная сеть была значительно расширена. Важную роль по сбору сведений о противнике летом и зимой 1877 г. сыграл народный поэт П. Славейков. Болгары сообщали русскому командованию все, что касалось расположения и передвижения турецких войск, замыслов вражеского командования, наиболее удобных путей для наступления. Имена десятков болгарских разведчиков прочно вошли в историю русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Многие из них зачастую действовали по своей инициативе. Так, болгарский патриот Стоян Велчев сообщил русским 7 (19) августа 1877 г., что в Разграде сосредоточено свыше 30 тыс. турецких войск, которые готовятся к наступлению. Произведенная русским командованием рекогносцировка демонстративными боевыми действиями подтвердила правильность этого сообщения [288] . Как только где-либо появлялась русская часть, немедленно к ней шли болгары и информировали командование о положении противника [289] . Среди добровольных разведчиков имелись и женщины.

288

См. Г. Тодоров. Ролята на българите в руското разузнаване през Освободителната война, стр. 29–30.

289

См. Г. Г. Димитров. Страданията на българите и освобождението на България през 1877–1878. София, 1899, стр. 82.

Повсеместно болгарские патриоты давали все необходимые данные командирам русских частей. И наоборот, они нередко дезинформировали турецкое командование. Позже, когда Сулейман-паша предстал перед турецким судом за плохое командование, он жаловался, что был поставлен болгарами в положение слепца. «Ни один болгарин, — сказал Сулейман-паша, — не пожелал идти ко мне на службу» [290] . Действительно, не было турецкого командира, который в этой войне смог бы собрать точные разведывательные сведения.

290

В. Хаджиниколов. Някои

проблемати относно участието на български народ в Освободителната война (Освобождението на България, стр, 65).

Большую роль в сборе разведсведений сыграли партизанские отряды, действовавшие в тылу турецких войск. Некоторые четники, выполняя разведывательные задачи, проникали даже в Плевну.

Одним из центров разведслужбы русского командования был г. Тырново. Там Никола Кабакчиев организовал группу разведчиков-болгар. Важную роль сыграла чета Христо Иванова Големия (Кыкриненец), которая действовала в основном в тылу врага. В одном из писем Николе Кабакчиеву командир четы доносил: «Почта была доставлена в Орхание, и мне стало известно, что в Орхание находится 5000 регулярных войск, пушки только те, которые прибыли из Плевны… В Орхание имеется 12 мортир и 12 пушек, в воскресенье подошла пехота. Вдоль Виты и в горах [291] других турецких войск нет». Христо Иванов Големия подписывался «четоведец». К донесению была приложена схема расположения турецких земляных укреплений в Орхание. Сообщалось также, что если произойдут изменения в обстановке, то об этом будет доложено немедленно [292] . По указанию полковника Артамонова Никола Кабакчиев затребовал у Христо Иванова Големия дополнительные сведения касательно турецких войск в Златице, Карлово, Калофере, Софии, Ихтимане и на перевалах Араб-Конак и Козница. Эта задача также была выполнена. Полезной разведывательной деятельностью занимался и игумен троянского монастыря архимандрит Макарий [293] . Болгары из Плевны направляли разведсведения как русскому, так и румынскому командованию.

291

Речь идет о р. Вита и горах Стара Планина.

292

См. «Народна отбрана», 1935, № 1740, стр. 14–15.

293

См. там же, стр. 16.

В районе Карлово, Калофер, где турки производили массовые убийства и поджоги, многие болгары с риском для жизни по своей инициативе посылали сведения русскому командованию. В сентябре 1877 г. после страшных зверств и грабежей в Карлово патриоты направили ценные сведения о количестве турецких войск в этом районе. О доблести болгар этого края достаточно красноречиво свидетельствуют слова Ивана Хаджи Димитрова, сказанные им перед смертью одному из турецких начальников: «Гибель 200 или 500 карловцев не спасет Турцию. Мы идем на виселицы потому, что мы болгары и хотим освобождения своей родины, которое придет, которое уже идет» [294] . С такой глубокой верой в освободительную миссию русского народа и его армии отдали жизнь тысячи болгар.

294

И. Е. Гешов. Пловдивски спомени. «Мир», 1931, № 9515, стр. 28, 111.

Русское командование с благодарностью признало огромные заслуги болгар в сборе разведывательных данных. Петр Паренсов писал: «Я должен отдать справедливость болгарам: меня почти никто из них не обманул». И далее отмечал: «Вряд ли война с другим противником будет ведена нами при условиях столь благоприятных, как война с Турцией за освобождение славян. Болгары рвались нам помогать всем, чем могли, и в то же время вполне бескорыстно». По его словам, при желании можно было бы набрать «целый полк проводников, переводчиков и других лиц» [295] . Народ Болгарии достойно выполнил долг по отношению к своим освободителям. Разведывательная деятельность, которую вели народные четы и отдельные лица, содействовала разгрому турецких войск. Она представляла собой часть национально-освободительной борьбы болгарского народа.

295

П. Паренсов. Из прошлого. Воспоминания офицера генерального штаба, ч. 1, стр. 221–222.

Одной из форм сотрудничества болгар с русскими явилось обеспечение продовольствием и фуражом войск и лошадей, а также их размещение. Болгарский народ хорошо сознавал, что таким образом он помогает своему собственному национальному освобождению. Болгарское население собирало продовольствие для русской армии в трудных условиях. Из-за убийств и насилий, производимых турками, в начале войны из Южной Болгарии через Балканские горы перешло около 100 тыс. болгар, которые тоже испытывали нужду. Они получали материальную помощь от своих братьев в Северной Болгарии [296] . Бескорыстно помогая русским войскам, болгарский народ, с одной стороны, проявлял свою братскую солидарность с освободителями, с другой — способствовал успешному ходу войны. Это являлось одной из составных частей народного сопротивления турецким поработителям.

296

В оказании помощи болгарским беженцам из Фракии важную роль сыграло и русское командование. в частности гражданское управление во главе с князем Черкасским, которое заботилось об их размещении, питании и т. п. (см. Г. Тодоров. Временното руско управление в България през 1877–1879 гг. София, 1958 г.). Русское командование было вынуждено заботиться и о турецких беженцах, которые в связи с военными действиями (особенно в конце войны) покидали родные места. Оно относилось к турецким пленным и беженцам гуманно, обеспечивая для них нормальные условия жизни (см. А. А. Улунян. Неопубликованные материалы по истории русско-турецкой войны 1877–1878 гг. (Славянское источниковедение. М., «Наука», 1965, стр. 241, 244–245).