Русско-турецкая война 1877—1878 гг.
Шрифт:
Турецкие аванпосты обнаружили понтоны первого рейса только в нескольких сотнях метров от южного берега и хотя открыли огонь, но вначале он был очень слаб. С первых же приставших к берегу понтонов стрелки-волынцы стали поодиночке взбираться на береговые кручи, образовав небольшой плацдарм. На западном фасе этого плацдарма располагалась 1-я стрелковая рота Волынского полка, на восточном - 3-я стрелковая рота того же полка, на южном - сотня пластунов. Около 3:00 фасы плацдарма были заняты уже девятью ротами и сотней пластунов, а две роты находились в резерве; плацдарм несколько расширился.
Схема 13. Переправа и форсирование Дуная Систово в ночь с 26 на 27 июня 1877 года.
Турецкие аванпосты зажгли веху на сигнальном шесте, и к месту высадки первого рейса по тревоге двинулись
С северного берега Дуная открыла огонь русская артиллерия; на ее долю выпало решить чрезвычайно важную задачу - обеспечить успех переправы и вести борьбу с турецкими батареями. С этой задачей русская артиллерия справилась блестяще. Первая турецкая батарея, открывшая огонь по переправлявшимся войскам, была подавлена тремя батареями 14-й и одной батареей 9-й артиллерийской бригады, вторая - двумя батареями 9-й артиллерийской бригады. Такой успех был достигнут лишь благодаря тому, что русская артиллерия была еще накануне нацелена на борьбу с артиллерией противника и заняла на северном берегу Дуная выгодные с этой точки зрения позиции.
За день боя две батареи 9-й и одна батарея 14-й артиллерийских бригад израсходовали по 44 снаряда на орудие, что по тому времени являлось довольно большой нормой. Переправившиеся через Дунай русские войска держали себя образцово. С понтонов никто огня не открывал, спасательные понтоны самоотверженно спасали тонущих. Особенно отличались русские понтонеры. Офицер-понтонер поручик Федоров спас под сильнейшим огнем десант из пробитого пулями понтона, высадил людей на южный берег, сам же поплыл обратно. Турки сосредоточили по понтону Федорова огонь целого табора. Федоров вернулся к месту посадки с двумя тяжелыми ранами; его шинель была пробита в 16 местах, а понтон получил 29 пробоин. Из рядовых особенно отличился солдат 2-й роты 4-го понтонного батальона Александр Иванов-Крылов. Два понтона с десантом Минского полка, в том числе и тот понтон, на котором был Крылов, недалеко от болгарского берега попали под сосредоточенный огонь турецких войск. Оба понтона затонули. Крылову посчастливилось ухватиться за плававшую в воде доску. Не думая о себе, он при помощи этой доски стал под огнем спасать тонувших. Ему удалось спасти двоих, один из которых был ранен. Самоотверженно работали и другие гребцы; грести приходилось против сильного течения, у большинства гребцов образовались кровавые затеки во всю ладонь, но они отказались от смены. Часто понтоны садились на мель; понтонеры спрыгивали в воду и под огнем стаскивали их.
С рассветом обнаружилось невыгодное расположение восточного фаса плацдарма, проходившего по западному берегу ручья Текир-дере. Восточный берег этого ручья командовал над западным, и занимавшие его турки на выбор расстреливали оттуда защитников восточного фаса. Необходимо было выбить турецкую пехоту с восточного берега ручья, что и было сделано после прибытия на плацдарм артиллерии; особенно удачно действовали два горных орудия поручика Лихарева и 5-я батарея 9-й бригады, Основная масса турецких войск отступила, но часть их засела в обрывах на значительном протяжении южного берега Дуная, восточнее Текир-дере. Укрывшись между камнями, турки стали осыпать пулями подходившие к южному берегу понтоны второго рейса. Три понтона туркам удалось потопить со всеми находившимися на них людьми, а десанту и гребцам некоторых других понтонов они нанесли столь значительные потери, что эти понтоны не смогли выгрести и вернулись обратно. Однако большинству понтонов второго рейса удалось все же пристать к южному берегу. В числе первых достигли берега понтоны 2-й стрелковой роты Минского полка, которой командовал поручик Моторный. Едва высадившись, Моторный с 80 солдатами по своей собственной инициативе бросился в штыки на засевших в обрывах турецких стрелков. Ударом во фланг русские частью перекололи, частью отбросили турецкую пехоту к востоку. Прибытие остальных рот Минского полка и удачное взаимодействие их с горной артиллерией скоро окончательно решили дело на этом фасе плацдарма в пользу русских, и к 6:00 турецкая пехота была отброшена на восток на всем фронте.
К этому же времени была оттеснена на запад и та турецкая пехота, которая заняла позиции восточнее Систово перед западным фасом плацдарма.
Десанту пришлось действовать на сильно пересеченной местности. Это обстоятельство, а также то, что войска десанта вводились в бой сразу же после их высадки, привело к тому, что роты и батальоны перемешались. Такое перемешивание затруднило управление боем.
В конце второго - начале третьего рейса на южный берег Дуная переправился Драгомиров со своим начальником штаба, с генералом Скобелевым 2-м (5)
I.3.5
(5) Скобелев 2-й Михаил Дмитриевич, сын Скобелева 1-го, начальника Кавказской казачьей дивизии.
Вскоре после этого на плацдарм прибыли вся 1-я, а затем и 2-я бригада 14-й дивизии, а в 10.30 - стрелки 4-й бригады. Стрелки были перевезены на пароходе «Аннета» и двух буксируемых им баржах; эти суда в целях маскировки были преднамеренно затоплены русскими против Никополя; лишь в ночь форсирования их подняли из воды, откачали и к 8.30 доставили в район переправы. Пароход вели моряки гвардейского экипажа. Они в этот день не только охраняли переправу от проникновения в ее район неприятельских судов, но и оказывали всемерное содействие по ходу самой переправы как доставкой к Систово «Аннеты», так и буксировкой понтонов с десантом паровыми катерами. После накопления на плацдарме достаточных сил встал вопрос о его расширении.
Драгомиров принял решение в первую очередь овладеть систовскими высотами. Задачу овладения этими высотами Драгомиров возложил на 2-ю бригаду 14-й дивизии, поддержанную 4-й стрелковой бригадой. Наступление началось в 11:00, к 14:00-15:00 Систово и окружающие его высоты были заняты русскими. Уже в этих боях цепь являлась основой боевого порядка. В 13-м стрелковом батальоне в цепь сразу было рассыпано две роты, а затем к ним присоединились солдаты из других полков 14-й дивизии (6) .
I.3.6
(6) Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на Балканском полуострове, вып. 93, СПБ, 1911, стр. 107.
При форсировании Среднего Дуная и занятии плацдарма отряд Драгомирова потерял около 800 человек убитыми и ранеными, было потоплено 19 понтонов и два горных орудия с упряжками. Потери турецких войск не известны.
При форсировании Дуная здесь впервые во время войны на Балканском полуострове получил боевое применение русский военно-полевой телеграф; им был связан район переправы с царским наблюдательным пунктом.
В тот же день, 27 июня, на южный берег Дуная было переправлено четыре полка 9-й пехотной дивизии с четырьмя батареями. К ночи на плацдарме находилось, таким образом, 28 батальонов и 30 орудий (свыше 25 000 человек). Удержание значительно расширившегося плацдарма можно было считать уже твердо обеспеченным. В течение 29 и 30 июня на плацдарм, кроме 9-й и 14-й пехотных дивизий, была перевезена еще и 35-я дивизия, так что в распоряжении формально стоявшего во главе переправы генерала Радецкого, командира 8-го корпуса, оказалось около 35 000 человек с 78 орудиями. Если бы даже из Рущука к Систово была переброшена вся находившаяся там турецкая дивизия Эшрефа-паши, то и она ничего не могла бы поделать с русскими войсками, занимавшими плацдарм.
Стремясь опорочить замысел форсирования Среднего Дуная и его выполнение, немецкий военный писатель Фрейтаг-Лорингофен писал впоследствии, что форсирование и переправа русских через Дунай увенчались успехом лишь в результате отсутствия должной инициативы со стороны турецких войск. Если б, мол, они были более инициативны и подвижны, они подбросили бы резервы и отбросили русских за Дунай. На самом деле своевременно подбросить к Систово резервы турки не могли, так как не знали заранее, что форсирование состоится у Систово. А всякая подброска крупных резервов после начала форсирования являлась бы уже запоздалой.
Высказанные нами соображения подтверждают и турецкие историки. Так, Штрекер-паша писал: «Абдул-Керим не в состоянии был препятствовать ни сосредоточению значительных русских сил у пункта переправы, ни дальнейшему их наступлению. Даже в том случае, если бы он сделал распоряжение, чтобы после 27 июня все имевшиеся под рукой силы... двинулись против Систово, то эти войска натолкнулись бы на значительно превосходные силы противника» (7) .
Несколько выше Штрекер-паша в своем труде объяснил, почему Абдул-Керим-паша не мог сосредоточить свои войска к Систово до 27 июня: «Он не мог совершенно исключить возможность переправы русских между Каларашем и Журжево... если бы турки оказались здесь слабыми. Через это явилась бы возможность произвести наступление в четырехугольник крепостей с трех сторон и тотчас же отрезать крепости Рущук и Силистрию».
I.3.7
(7) Фохт Н. Записки Штрекера (Рашида)-паши о стратегической деятельности русской кавалерии в кампанию 1877-1878 гг. на Балканском полуострове, «Варшавский военный журнал», 1900, №1.