Русско-японская война, 1904-1905

Куропаткин Александр Николаевич

Копаться в земле нелегко и требует много времени. Кроме того, явилось требование зарывать снова все отрытые рвы, уничтожать окопы. Это очень сузило сферу применения в нашей армии окопного дела. Шанцевый инструмент в войсках, которому тотчас после войны отводили место рядом с пулей и сухарем, попал в отдел «мобилизационных предметов». Им перестали заниматься и его осматривать.

На многих маневрах значительных масс войск вовсе не практиковалось укрепление позиций, на других — линии окопов только обозначили.

Отдавая должную дань прекрасной подготовке наших саперных частей, я не могу не выразить опасения: не слишком ли наши саперы специализируются в массе мелочей, упуская главное, что им предстоит на войне, т. е. содействие во всех видах пехоте по укреплению позиций и по атаке укрепленных позиций».

7.

Разборы начальниками частей маневров войск. «Понемногу мы прекращаем делать разборы крупных маневров войск. Ошибки проходят незамеченными и в результате повторяются вновь. В действиях наших войск встречаются ошибки, имеющие хронический характер, [272] и с ними ведется борьба. Я помню весьма поучительные разборы маневров войск, которые делал генерал Гурко. Слушал с интересом и пользой разборы действия войск, делаемые генералом Роопом. Знаю, что разборы всегда делались в Киевском военном округе и делаются в Петербургском военном округе, но ныне уже встречаются случаи, где командующие войсками, присутствуя на маневрах, не только не делают сами разбора маневров, но не требуют, чтобы таковые были сделаны начальниками сторон и старшими посредниками. Отдаваемые через продолжительное время приказы с перечислением всех замечаний и печатаемые после общих сборов и больших маневров войск отчеты относительно мало приносят пользы, если не было сделано начальниками всех степеней разбора действий войск на месте.

Необходимо также отметить наше неуменье во многих случаях делать разборы действий войск. То разбор выходит совершенно бесцветен, то разбор делается слишком страстно. В особенности наши даже лучшие генералы не умели избегать обидных для самолюбия начальников резких на их счет суждений. Забывается при этом, что унижение престижа старшего начальника, особенно в присутствии младших, всегда принесет, особенно в военное время, горькие плоды. Забывают при этом большую условность различных тактических положений, забывают, что на мирных маневрах войск не должно быть победителей и побежденных, и самостоятельное решение, совсем не плохое, но по вопросу, по которому старший начальник имеет свое мнение, признавалось ошибочными и резко осуждалось. Такой разбор отнимает у начальников частей желание работать самостоятельно: они стараются узнать «пунктики» своего начальника и угодить ему».

8. Заключение по тактической подготовке наших войск.

«Большой и вполне желательный авторитет, который должны иметь и имеют в нашей армии по вопросу об обучении войск командующие войсками в округах, не должен [273] все же переходить известные границы. Нельзя, например, допускать, чтобы каждый командующий войсками обучал войска округа главнейшим видам деятельности войск на войне на свой образец. Нельзя, например, чтобы производство обороны и атаки производилось в соседних округах совершенно или значительно различными способами. А между тем в нашей армии завелось уже нечто подобное. Мы сами в Петербурге отчасти виноваты в этом, затягивая издание для войск устава полевой службы, наставления для действий в бою отрядов из всех родов оружия. Но несомненно факт, что, например, в Киевском военном округе генерал Драгомиров проводил излюбленные им приемы для обучения производства атаки, польза которых вполне сомнительна. Известное «подпирание», примененное на практике, приведет к тяжким потерям, а обучение подпиранию в мирное время составляло неестественную картину, вызывавшую у зрителей удивление. Требование генерала Драгомирова, чтобы стрелковые цепи прикрывали артиллерию на линии орудий, привело бы нашу артиллерию ранее времени к молчанию. Требование, чтобы цепи при остановках не ложились, тоже невыполнимо: в бою остановленная цепь сама ляжет и сделает это хорошо, ибо лежащий человек легче найдет укрытие от огня противника, чем стоящий. Ныне, по примеру генерала Драгомирова, и генерал Гриппенберг в Виленском военном округе стал проводить свои мнения, отличные от указаний устава. Так, в приказах сего года по округу, в коих помещены замечания командующего войсками на действия войск на маневрах, генерал Гриппенберг рекомендует пехоте в сомкнутом строю отражать атаки конницы не залпами, а одиночным огнем пачками{34}. Равно при наступлении цепей перебежками генерал Гриппенберг слишком безусловно указывает, что перебежки надо начинать непременно с флангов.

К сожалению, многое, что я видел и наблюдал, посещая

войска различных округов, участвуя на больших [274] маневрах и командуя армией на Курских маневрах, приводит меня к заключению, что тактическая подготовка наших войск, в особенности начальников войсковых частей, от командиров полков и выше, еще недостаточна и что эта подготовка не однообразна в нашей армии».

Указанные мною выше недочеты по тактической подготовке войск в мирное время, к сожалению, подтвердились и во время Русско-японской войны.

Маньчжурский театр военных действий, особенно для войск, прибывавших из России, представлял большие особенности по местности, климату, населению, сравнительно с театрами вероятных военных действий наших армий в Европе, которые изучились нашими войсками. Равно и японцы как наш новый противник нам мало были известны, и мы в большинстве относились к борьбе с японцами с сознанием своего превосходства, а подчас и пренебрежительно. Устав полевой службы прежнего издания совершено устарел, а новое издание еще находилось в печати. При таких условиях требовалось, чтобы войска, собираемые в Маньчжурии, получили особое наставление в новой для них боевой обстановке. Такие указания и были мною составлены, напечатаны и разосланы всем начальникам частей до ротного и сотенного командира включительно и всем начальникам штабов.

В означенных условиях мною обращено особенное внимание на ознакомление в самых общих чертах с нашим противником. Перечисляя сильные и слабые стороны японских войск, я указывал на чувство патриотизма у японцев и на исторически сложившееся у них равнодушие к смерти. Сделал вывод, что сильные стороны в японской армии преобладают, что в японцах мы будем иметь очень серьезного противника, с которым надо считаться по европейскому масштабу.

Далее я писал: «Очень важно в первых боях, где японцы будут иметь превосходные силы, не дать им сознания одержанной победы. Это еще более приподнимет их дух.

Никакой особой тактики по отношению к японцам, кроме той, которой мы обучаемся, применять не приходится. [275] Надо только, чтобы мы и по отношению к японцам не повторяли тех ошибок в употреблении войск, которые в войну с турками в 1877—1878 гг. были причиной тяжелых неудач наших войск».

Перечисляя причины этих неудач под Плевной, я остановился на главнейших.

После овладения Никополем наши войска двинулись к Плевне, не зная расположения и сил противника. Нашей конницей для раскрытия сил противника воспользовались неумело. Располагая в первом бою под Плевной (7 июля 1877 г.) еще недостаточными силами, мы направили их для атаки укрепленной турецкой позиции разрозненно. В боях 18 июля и 30 августа мы повторили те же ошибки, но в более крупных размерах. Атаки велись в слишком густых строях и не подготовлялись достаточно ни артиллерийским, ни ружейным огнем. Роль многочисленной конницы нашей и румынской была ничтожна. В общем, атака 30 и 31 августа 1877 г. не удалась как вследствие неправильного распределения сил, так и вследствие недостаточной тактической подготовки наших войск.

Делая оценку деятельности наших войск в войну с турками в 1877—1878 гг., я поместил следующие строки:

«Деятельность штабов в Русско-турецкую войну не всегда была успешна. Войска получали часто распоряжения слишком поздно. Много времени терялось даром на ожидания выстроенными войсками приказания к началу движения. Части, приходившие на указанные места ночью, не всегда находили офицеров, которые ожидали бы их прибытия, дабы провести на места. Начальники войск иногда не только не получали от штабов сведений о силах и расположении противника, но и сведения о соседних колоннах или частях русских войск не всегда поддерживались в должном порядке. Отсюда и шла главная причина наших неудач: мы иногда атаковали, не зная сил и расположения противника, не зная точно сил, расположения и намерений соседних русских войск.

Примером тому, что могут выполнить наши войска в наступательном бою, служит штурм Карса. Пример [276] поучительный. Под Плевной слабые в конструктивном отношении полевые укрепления задерживают русскую армию пять месяцев. Под Карсом наши войска не могут остановить ни крепостные верки, ни глубокие рвы. Ночью, с командой охотников впереди, искусно направленные, искусно веденные, полные боевого воодушевления, славные кавказские войска с удивительной отвагой овладевают твердынями, признававшимися неприступными.