Русско-японская война, 1904-1905
Шрифт:
Мы серьезно признавали возможным быть отброшенными к Харбину и за Харбин, а удержались у Сыпингая. Все вышеперечисленные задачи могли быть разрешены главным образом лишь одним способом — быстрейшим усилением железной дороги для сбора сил, достаточных, чтобы перейти в решительное наступление. В период сбора этих сил каждый бой наших войск, сильно ослаблявший противника независимо даже от исхода боя, мог быть для нас выгоден (Ляоян, Шахе).
Отступления от принятого плана действий против японцев, к сожалению, начались с началом войны. Вместо арьергардного боя генерал Засулич ведет упорный бой у Тюренчена против всей армии Куроки и терпит неудачи.
Уже в мае, когда в Ляояне, кроме войск Приамурского военного округа, высадилась только 3-я Сибирская дивизия{47},
Выдвинутые к югу недостаточные силы генерала барона Штакельберга, вследствие незнания, что против них находятся превосходные силы японцев, втягиваются в упорный бой под Вафангоу и тоже терпят неудачу.
С прибытием всех частей 4-го Сибирского корпуса и одной дивизии 10-го армейского корпуса казалось возможным, упорно обороняясь против армии Куроки, быстро собрать к Ташичао 50—60 батальонов и попытаться отбросить к югу армию Оку.
Нашей армии представлялся, по-видимому, отличный случай действий по внутренним линиям. Неприятель группировался на трех операционных направлениях: Дальний — Гайчжоу — Тешичао (Оку), Дагушань — Сюянь — Далин — Хайчен (Нодзу), Ялу — Фынхуанчен — Фейшулин — Ляоян (Куроки).
Мы занимали центральное положение Ляоян — Хайчен — Ташичао с выдвинутыми авангардами по Фейшулинскому хребту. Можно было, прикрывшись со стороны двух групп и введя противника в заблуждение демонстрацией, ударить на третью группу возможно большими силами. Удар на Куроки или Нодзу не обещал успеха вследствие нашей неготовности к действиям в горах (не было горной артиллерии, обозы тяжелы, продовольствие не могло быть обеспечено вследствие недостатка транспортных средств).
Оставался удар на Оку, опираясь на железную дорогу, но удар в этом направлении мог быть опасен для нас, если бы Куроки и Нодзу, сбив наши заслоны вышли на наши сообщения.
13—14 июня, когда из 10-го армейского корпуса прибыла в Ляоян только одна бригада 31-й дивизии (голова 10-го корпуса прибыла 17 июня), японцы на Восточном фронте в армиях Куроки и Нодзу сами перешли в наступление и овладели перевалами Фейшулинского хребта: Фейшулинским, Модулинским и Далинским. Мы оказали слишком слабое сопротивление и не раскрыли даже сил [365] противника. Войска Восточного отряда отошли к Тхавуопу, отряд генерала Левестама — к Симучену.
Мы расположили, таким образом, свои заслоны на операционном направлении армии Куроки лишь в двух переходах от Ляояна, а на операционном направлении армии Нодзу всего в одном переходе от Хайчена (на железной дороге). Наш заслон на операционном направлении армии Оку у Ташичао был расположен в четырех переходах от Ляояна (90 верст по трудной, размякшей от дождей дороге).
Положение наше становилось тревожным, особенно, если бы подтвердились получаемые нами сведения о сборе японцами значительных сил именно для действия в направлении на Хайчен. Тем не менее при возможности нанести быстрый удар армии Оку, мы еще могли вырвать инициативу из рук противника и, оттеснив армию Оку, броситься на войска армии Нодзу.
С оттеснением и этих войск положение армии Куроки оказалось бы настолько выдвинутым вперед и оторванным от остальных групп японских войск, что опасность прорыва этой армии к Ляояну миновала бы. Но для столь решительных действий требовалась возможность собрать достаточные силы для наступательных действий против армии Оку.
В середине июня мы располагали всего против трех армий японцев 120 батальонами, уступая японцам как в числе батальонов, так, в особенности, в общем числе штыков. Положение наше ухудшилось тем, что среди войск, собранных у Ташичао, развилась значительная болезненность дизентерией, ослаблявшей число рядов. В наиболее ослабленном Красноярском полку число больных в середине июня дошло до 1500 человек, но что в особенности препятствовало производству наступательных действий, это наступившие дожди, сделавшие почву весьма труднопроходимой, а местами совершенно непроходимой для наших обозов. Войска наши, стоя на месте, начали встречать затруднения
Генерал граф Келлер настоятельно просил об обеспечении его отряда с Ляояном, но средств к тому, а главное, времени (прокладки дорог, устройства солидных мостов) не было.
16 июня в опасении дальнейшего движения японцев к Хайчену я сосредоточил 39 батальонов у Симучена. Небольшой переход 15 июня от Хайчена войска совершали по глубокой грязи с очень большими затруднениями, а 16 июня временно сообщение с Хайченом вследствие разлива горных речек прекратилось.
Обеспечение продовольствием собранных войск встретило такие затруднения, что часть войск пришлось возвратить к железной дороге, как только выяснилось, что японцы не только не продвигаются вперед, но отошли несколько назад к Далинскому перевалу.
5 июля, пользуясь прикрытием частей 17-го армейского корпуса, мы сделали попытку перехода в наступление против одного из участков, занятого армией Куроки, с целью продвинуться вперед и одержать хотя бы небольшой [367] частный успех. Генералу графу Келлеру было подчинено 43 батальона. Попытка эта не имела успеха. Мы отказались от продолжения боя, когда в бой была введена лишь небольшая часть наших сил. 16 июля армия Оку перешла в наступление, и мы после недостаточного сопротивления очистили Ташичао и Инкоу. Армии Оку и Нодзу соединились.
Посетив 10 июля части 10-го армейского корпуса, занимавшие позиции у Гуцзяцзы (на направлении Ляоян — Саймацзи), я убедился в полной неготовности прибывших из Европейской России частей войск к действиям в гористой местности. Требовалось ранее перехода в наступление обеспечить эти части хотя бы небольшим вьючным обозом и произвести хотя бы несколько упражнений с войсками для ознакомления их с действиями в горах.
18 июля японцы всеми тремя армиями перешли в решительное наступление. После ряда боев мы сосредоточились под Ляояном и дали сильный отпор трем соединившимся японским армиям. На левом берегу р. Тайцзихе все атаки японцев были отбиты. Но вследствие неудачных наших действий на правом берегу Тайцзихе стратегическая обстановка начала складываться для нас столь неблагоприятно, что я отвел армию к Мукдену, не потеряв ни одного орудия или обоза, нанеся японцам под Ляояном большие потери, чем мы понесли сами. В трех томах моего отчета подробно описаны действия наших войск под Ляояном, на р. Шахе и под Мукденом. Из этих описаний видно, какие огромные трудности нашим войскам приходилось преодолевать, и изложены причины наших неудач.
Эти действия доказали, что основания для плана войны с японцами были приняты совершенно правильные, и необходимость отступления наших войск к Харбину была предвидена вполне прозорливо. Действительно, обстановка для нас, как под Ляояном, так и на Шахе и особенно под Мукденом, могла сложиться несравненно хуже, чем сложилась в действительности, и мы могли быть вынуждены к отступлению к Харбину еще в конце сентября [368] 1904 г., но удержались в Южной Маньчжурии. Еще Клаузевиц признавал, что армия должна составлять одно целое со своей операционной базой. Наша база была Россия. Но какие трудности представлялись для нашей армии составлять одно целое за 8000 верст со своей родиной! Одно преодолевание этих трудностей уже представляет огромный успех, который, конечно, будет оценен историей.