Русское монашество

Смолич Игорь Корнильевич

В Пермской и Вятской земле, где делу христианской проповеди с великим самоотвержением служил св. епископ Стефан († 1396), а епископ Питирим († 1455) с успехом продолжил его дело, в конце XVI в. подвизался св. Трифон Вятский († 1613); многое сделали для проповеди христианства и монахи Пыскорского монастыря. На Крайнем Севере, в Поморье, где в XV–XVI вв. оплотом христианской веры стал Соловецкий монастырь [741] , два имени занимают особое место в истории русской христианской миссии: Феодорит Кольский и Трифон Печенгский.

741

Русская Церковь в северном Поморье в XV–XVII вв., в: Прав. соб. 1860. 2. С. 3 и след.

Феодорит, родившийся около 1480 г., в 14 лет поступил в Соловецкий монастырь, постригся в монахи и 15 лет пребывал там под духовным руководством инока Зосимы; потом он перешел в монастырь прп. Александра Свирского, а оттуда — в Кирилло–Белозерский, около 1529 г. он возвратился в Соловецкую обитель и после кончины Зосимы решил вести жизнь отшельника; Феодорит нашел уединенное и дикое место на берегу реки Колы и провел там вместе с другим пустынником, по имени Митрофан, почти 12 лет в совершенном отречении от мира и уединении. В 1540 г. оба пустынножителя пришли в Новгород к архиепископу Макарию, который рукоположил Феодорита в иеромонахи и назначил его своим духовником. В 1542 г., когда Макарий стал Московским митрополитом, Феодорит с несколькими монахами ушел опять на Колу и построил там Троицкий монастырь. Уже в пору своего пребывания в Соловецком монастыре Феодорит

выучил язык лопарей, и теперь он начал проповедовать им учение Христа; миссионерство его оказалось очень успешным, но продолжалось недолго. Споры с братией, которая недовольна была аскетической строгостью подвижника, мешали его деятельности, и в конце концов Феодорит вынужден был уйти из основанной им обители и прервать свою миссионерскую проповедь. Потом он несколько лет был настоятелем маленькой пустыни в Белозерском крае и там близко познакомился с нестяжателями и старцем Артемием. В 1551 г., когда Артемий недолгое время управлял Троице–Сергиевым монастырем, царь по его рекомендации назначил Феодорита архимандритом суздальского Евфимиева монастыря. На Соборе в 1554 г. при обсуждении дела Башкина и Артемия упомянуто было и имя Феодорита, он был невинно осужден как единомышленник Артемия и сослан в Кириллов монастырь. В 1557 г. он, однако, по поручению царя ездил в Константинополь и привез оттуда грамоту патриарха, утверждавшую венчание Ивана IV на царство. По возвращении из Константинополя Феодорит спасался в Прилуцком монастыре под Вологдой, а оттуда опять ушел на Колу проповедовать христианство. Скончался Феодорит около 1577 г. Так жизнь этого строгого подвижника оказалась вплетенной в водоворот церковно–политических событий эпохи, оставаясь при этом замечательным примером из истории русского монашества [742] .

742

Шестаков П. Просветитель лопарей архимандрит Феодорит и святой Трифон Печенгский, в: ЖМНП. 1868. 7. С. 242 и след.; Макарий. 2–е изд. 6. С. 330–332.

Жизнь другого миссионера, прп. Трифона Печенгского, проходила более мирно, чем жизнь Феодорита. Его житие дошло до нас. В юности он ушел из родительского дома и проводил жизнь отшельника в новгородских лесах. Потом он отправился на север, в Кольскую землю, и проповедовал там, на берегах реки Печенги, туземным язычникам лопарям, еще до миссионерских трудов Феодорита. Затем Трифон предпринял далекое путешествие в Новгород, чтобы получить разрешение на строительство церкви и благословение на проповедь Евангелия. Назад он вернулся с несколькими мастеровыми, и они построили церковь. В Коле, уже ставшей русским поселением, Трифон нашел иеромонаха, который освятил церковь и постриг его самого в монахи. Теперь он мог крестить язычников, а его церковь стала средоточием миссионерских трудов. Позднее Трифон основал при церкви монастырь и в 1556 г. получил от царя жалованную грамоту на соседние земли и рыболовные тони. Он выстроил вторую церковь для обращенных туземцев и проповедовал христианство еще в течение почти 30 лет, вплоть до своего преставления в 1583 г. [743]

743

Житие Трифона в: Прав. соб. 1859. 2. С. 89–120; ИРИ. 4. С. 582; Голубинский. Ук. соч. С. 156; Шестаков. Ук. соч.

Московское правительство уделяло особое внимание христианской миссии в Понизовье, что выразилось в интенсивной монастырской колонизации этого края (ср. главу VII). При назначении в 1555 г. первым архиепископом Казани владыки Гурия (1555–1563) ему было предписано уделять особое внимание обращению в христианство язычников и мусульман [744] . Много знатных татар было тогда отправлено в разные монастыри для христианского просвещения и обращения; те, которые крестились, новокрещенцы, сохраняли свои владения [745] . Монастыри и даже приходские церкви получали много земли, например, в Казанском уезде уже в конце XVI в. 65% обрабатываемой земли находилось во владении церковных учреждений. Выше (в главах VII и VIII) мы довольно обстоятельно рассмотрели процесс обогащения понизовских монастырей и объяснили, почему правительство проводило такую политику. Но миссионерская деятельность, как это видно из докладов Казанского митрополита Ермогена (1589–1606), развивалась без особого успеха, поскольку мусульманскому духовенству постепенно удавалось восстановить свое влияние на татарское население [746] . И в XVII в. не наблюдалось особенно активной миссионерской деятельности многочисленных монастырей; к тому же любое обострение политической обстановки, например восстание Разина (1667–1671), в котором участвовало много татар, приводило к отпадению от веры уже крещенных людей, и правительство вынуждено было принимать контрмеры [747] . В юго–западной части Понизовья, относившейся к Рязанской епархии, туземное население состояло из языческой мордвы и мусульман татар. Здесь в связи с продвинувшейся в середине XVII в. на юг колонизацией (Шацкий, Тамбовский и Кадомский уезды) особенно бурную миссионерскую деятельность развернул Рязанский архиепископ Мисаил (1651–1656). И в этом крае было основано несколько монастырей, но особого упоминания среди них заслуживает лишь Пурдишевский монастырь [748] .

744

ААЭ. 1. № 241; ДРВ. 5. С. 241; Покровский И. Казанский архиерейский дом (1902). С. 6. Казанский архиепископ (а позже митрополит) по чести занимал третье место среди архиереев (1 — Московский. 2 — Новгородский). ДАИ. 4. № 102; СГГД. 2. С. 59.

745

ДАИ. 1. № 97; Гессен Г. Жизнь пленных в Московском государстве, в: Русское прошлое. 2 (1923). С. 61. По истории христианской миссии в Понизовье см.: Можаровский А. Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 год, в: Чтения. 1880. 1; Никольский Н. В. Христианство среди чуваш Среднего Поволжья в XVI–XVIII вв., в: Изв. Каз. 28. 1 (1912); Смирнов И. Н. Черемисы, в: Изв. Каз. 6 (1889); он же. Вотяки, в: Изв. Каз. 8. 2 (1890); он же, Пермяки, в: Изв. Каз. 9. 2 (1891); он же. Мордва, в: Изв. Каз. 10–12 (1892–1895); Перетяткович Г. Ук. соч. (1877 и 1882); а также старые работы Н. Н. и Н. А. Фирсовых (1864 и 1868). О пожаловании имений новокрещенной татарской знати см. множество документов, в: Архив князя В. И. Баю–шева. Материалы исторические и юридические района бывшего Приказа Казанского дворца. 1 (1882).

746

1. Макарий. 10. С. 72; Можаровский. Ук. соч. С. 7, 23; ААЭ. 1. № 358.

747

Можаровский. Ук. соч. С. 23, 30, 32. ПСЗ. 2. № 867; Уложение 1649 г. Гл. 16. § 44; 20. § 70–71; 25. § 24. Об обращении некоторых татарских князей см.: Вельяминов–Зернов. Исследование о касимовских царях. 3 (1866). С. 207–215.

748

Воздвиженский И. История рязанской иерархии. С. 122.

В Сибири монастыри и города строились одновременно. «Где город, — пишет первый историограф Сибири Словцов, — там правление воеводское, снаряд огнестрельный и монастырь, кроме церкви» [749] , — но процесс христианизации шел здесь очень медленно; еще в 1620 г., когда была учреждена отдельная епархия в Тобольске, первый ее епископ, Киприан (1621–1624), получил от патриарха Филарета указание уделять особое внимание обращению язычников и мусульман, Киприан даже взял с собой в Тобольск нескольких монахов специально для проповеди Евангелия. Его преемнику, епископу Макарию (1624–1635), из Москвы прислано было специальное послание («Память») с напоминанием об обращении язычников [750] .

Особо следует сказать об Успенском монастыре на берегу Исети (он был основан в 1644 г. монахом Далматом и потому известен как Далматов монастырь); подвизавшиеся здесь иноки не чуждались миссионерства. Лишь в конце столетия (1681) организовалась специальная миссия для Восточной Сибири — игумен Феодосий и с ним 12 монахов были посланы в Селенгинск, чтобы всех иноверцев обратить в православную веру, причем, как им было приказано, без всякого принуждения. Интересно отметить, что царь Федор предложил на Соборе 1682 г. учредить новую епархию в Восточной Сибири для обращения иноверцев, но архиереи отклонили это предложение, решено было только время от времени направлять из Тобольска монахов и священников в Восточную Сибирь [751] .

749

Словцов. Историческое обозрение Сибири. 1 (1836). С. 58.

750

Это послание в: Иванов. Описание. 1 (1850). С. 263.

751

АИ. 5. № 69, 75; Быстров Ф. Первые христиане в Сибирском крае (1586–1631), в: Прав. об. 1866. 2. С. 377; Сумароков. Миссионерство в Сибири, в: Христ. чт. 1883. 9–10; 1884. 5–6.

Причины столь малого размаха миссионерской деятельности кроются главным образом в недостаточном образовании монахов и в почти полном отсутствии инициативы и воодушевления на проповедь Евангелия со стороны церковной иерархии. Лишь в следующем столетии наблюдается оживление миссионерства в России, но почин тут скорее принадлежал правительству, которое исходило из политических соображений.

11. Социально–благотворительная деятельность монастырей

Из различных исторических документов видно, что монастыри и до XVI–XVII вв. занимались благотворительностью. Писцовые книги XVI в. при описании монастырских земель и хозяйств очень часто упоминают особые приюты для бедных, кормящихся подаянием или милостями монастыря [752] . Прп. Евфросин в своем монастырском уставе особую главу (24) посвящает благотворительности, по его уставу, монастыри должны безвозмездно кормить богомольцев первые три дня их пребывания в обители [753] . Нестяжатели, такие как Нил Сорский или Артемий, в своих сочинениях писали, что если у монастыря есть имущество, оно должно употребляться на помощь бедным. Иосифляне Пафнутий Боровский и Иосиф Волоцкий не только кормили бедных в своих монастырях, но в неурожайные годы помогали соседним селам хлебом и другим продовольствием. То же самое делал и Кириллов монастырь [754] . Мы уже писали, что 15 августа, на праздник Успения Божией Матери — престольный праздник монастырского храма, в Иосифовом монастыре раздавали нищим деньги. Троице–Сергиев монастырь был особенно широко известен своей благотворительностью. «Туда, — писал Герберштейн (во 2–й четверти XVI в.), — ежегодно стекается множество народа, чтобы поклониться святыне… И сколько бы ни собралось людей, всем всегда хватает еды, и всегда остается столько, сколько нужно для пропитания монастырских слуг, так что там никогда нет ни недостатка, ни избытка». Иностранцы писали о благотворительности и других обителей [755] . По Уложению 1649 г. нищие, которые живут на территории монастыря и кормятся от монастыря, подсудны церковному суду [756] .

752

Писцовые книги Московского государства. 1. 1. С. 76, 279, 611 и др.

753

Серебрянский. Ук. соч. С. 325.

754

Макарий. 7. С. 299; АИ. 1. № 204.

755

Herberstein. Moskovia. Изд. В. ф. д. Штайнена (1926); S. 92; Чтения. 1884. 4. С. 24.

756

Филарет. История Русской Церкви. 3. С. 211.

После завоевания Казани царь приказал разослать пленников по монастырям для христианского просвещения, и новокрещенцы жили за монастырский счет [757] . В XVII в. за счет доходов от монастырских владений Патриаршей области в Москве был создан приют для нищих на 412 человек, а по большим праздникам в церквах раздавалась милостыня. Чудов монастырь каждый год на Рождество, на Пасху и в прощеное воскресенье посылал в московскую тюрьму хлеб, жареную рыбу, кашу, квас и денежные подарки для узников. Новгородский митрополит Иов (в конце XVII в.) посылал значительные средства из казны епархиальных монастырей, чтобы содержать в Новгороде приют для нищих, две больницы и два ночлежных дома [758] . В Савво–Сторожевском монастыре под Москвой было две больничных кельи на 48 коек для иноков и мирян. (Для характеристики эпохи, для того, чтобы показать, сколь мелочным могло быть вмешательство светской власти и самого царя в повседневный монастырский быт, отметим, что в 1688 г. царь приказал сократить число коек до 30 [759] .)

757

ДАИ. 1. № 149; Зверинский. 3. № 2231; Гессен. Ук. соч. С. 61.

758

Филарет. Ук. соч. 4. С. 240; Чтения. 1863. 4. Приложение. С. 22.

759

Белокуров. Материалы. С. 163, 166.

После Смуты в некоторых монастырях появились сиротские приюты. Их учреждение пришлось по душе правительству, и в середине века (1651) в Троице–Сергиев монастырь было прислано много сирот — детей павших в сражениях служилых людей; в это время там было до 600 сирот, которые не только получали кров и содержание, но и обучались чтению, письму и ремеслам. Большое количество детей, как это видно из послания 1636 г., было помещено в специально выстроенном для них доме в Соловецком монастыре, где они содержались за счет монастыря, но за это должны были выполнять легкую работу в монастырском огороде [760] . Особенно хорошо был организован сиротский приют в Кирилло–Белозерском монастыре. Дети были распределены по кельям, от монастыря они получали еду, одежду и на Пасху подарки. Приютом управлял особый монах–воспитатель — «старец для голышни». Дети выполняли разные работы, старшие работали в саду или учениками в монастырской кухне. В возрасте 18–20 лет они уже именовались детенышами (об этом см. главу VIII) и получали от монастыря дворы с земельными наделами, на которых вели свое хозяйство, продолжая выполнять кое–какие работы для монастыря. Некоторые становились кучерами; те, кто выучивался какому–нибудь ремеслу, селились в монастырской слободе и причислялись к монастырским ремесленникам. Сироты в основном происходили из деревень, расположенных на монастырской земле [761] .

760

Арсений. Ук. соч. С. 3; Досифей. Описание Соловецкого мон. 1 (1853). С. 267 и след.

761

Петров В. Монастырская голышня, в: Дела и дни. 1923. 3.

Здесь названы лишь отдельные случаи, которые не могут, конечно, дать представление о монастырской благотворительности во всем ее объеме, но и они говорят о том, что в этом направлении делалось много хорошего. Мы уже писали об огромных отчислениях из казны разных монастырей в период Смуты и во время войн, эти отчисления составляли очень крупные суммы. В этом отношении от монастырских владений пользу получало и государство, и общество.

Глава X. Монашество и церковная письменность XVI–XVII вв.