Рута
Шрифт:
Цири резко остановила кобылу, от чего та заплясала на месте.
— Он хочет, что бы ты…?
— Он хочет, что бы я стала племенной кобылой, машиной по естественному производству ведьмаков.
— А ты?
— А я хочу на большак, и как можно скорее!
— Когда?
— Дня через два или три, в зависимости от погоды. Ты со мной?
Лицо Цири засияло счастливой улыбкой. Ей не хотелось расставаться со своей подругой. После Местле Рута первая, к кому девушка прикипела душой, чувствовалось, что и ведьмачка полюбила ее, как сестру.
— Конечно! —
— В Ард Каррайг.
Они поторопили лошадей, что бы догнать скрывшихся из виду мальчишек. Обогнав, спешились на полянке, являющейся концом «мучильни». Вскоре появились уставшие, мокрые от пота ученики. Добежав до сваленного дерева, повалились на него, охая и кряхтя.
— Да-а, господа ведьмаки! — усмехнулась Рута. — Если бы за вами гнался шипохвост, то на этом самом месте, он нашел бы себе легкую добычу из трех блюд. Вы не ведьмаки, а полудохлые куропатки!
— Но мы же бежали взрослую норму! — начал оправдываться Виг, чернявый мальчишка с зелеными, круглыми как у кошки глазами.
— Вы сами вчера напросились, — напомнила ему Цири.
Спорить с ведьмачками было опасно, можно было напроситься на новые неприятности, поэтому Виг поспешил сменить тему.
— Рута, а что делать, если тебя догонит шипохвост?
— Неправильный вопрос! Правильный вопрос ведьмака: что делать с шипохвостом, когда его выследишь? — Рута села на бревно рядом с учениками. — А единственный правильный ответ: сразиться с ним.
Мальчики любили, когда занятия у них вели ведьмачки, хоть они часто давали завышенные нагрузки, но в конце обязательно показывали что-то интересное. Ничего подобного нельзя было дождаться от Весимира, а уж тем более от Эскеля. Поэтому мальчики оживились и забыв про усталость, сели поудобнее готовые с жадностью ловить каждое слово наставниц.
— Ну что, подруга, не забыла еще, как двигается магнухария? — Рута весело посмотрела на Цири.
— А ну-ка, Рысь, дай-ка мне свой хлыст! — обратилась Цири к щуплому, русому мальчишке, настоящее имя которого ни кто не знал, а прозвище дали за ловкость и ярость дикой кошки в бою.
Рута засмеялась и потерла ладони. Белобрысый парень по имени Данел, протянул ей свой деревянный меч.
Ведьмачки вышли на середину поляны, затем разошлись на десять шагов друг от друга. Засвистел в воздухе хлыст, обе закружились, изображая последнюю битву Руты с шипохвостом.
Когда Цири упала на землю, подобно поверженному чудовищу, мальчишки разразились громкими счастливыми криками, как будто и впрямь это была настоящая битва.
— А можно мы тоже попробуем? — закричали они, когда наставницы подошли к бревну, отряхиваясь и поправляя одежду.
— Рысь бери хлыст, а Виг меч! — Цири сурово посмотрела на учеников. — Только не реветь потом, как в прошлый раз!
— Не будем! — в один голос закричали счастливые мальчишки, выбегая на середину поляны.
Разошлись. Рысь взмахнул хлыстом. Из всех учеников он был самым способным, если со временем он научится управлять своими эмоциями, то из него получится отличный ведьмак. Виг крутился волчком с трудом
Схватка длилась довольно долго, ведьмачки с оставшимся мальчиком, свистели и кричали подобно зрителям на трибуне бойцовской арены.
Вошедший в раж Рысь сыпал хлыстом со скоростью настоящего шипохвоста, но внимательный Виг нашел момент и поднырнув под хлыст, перекувырнулся и подсечкой сбил потерявшего бдительность противника, приставив к его горлу деревянный меч.
Наставницы подняли крик ни чем не уступающий овациям своих учеников. Виг отплясывал, виляя попой и размахивая мечом, а Рысь изображал подыхающее чудовище, вывалив язык и дергая ногами и руками.
— Опять устроили цирк! — раздался ворчливый голос, появившегося на тропе Эскеля. — Вместо серьезных занятий, снова шапито на выезде!
Рута рукой показала посерьезневшим в момент ученикам, что бы бегом отправлялись в крепость.
— В чем дело, Эскель?
— Весимир хочет с тобой поговорить, — ответил он, и снова заворчал, но уже себе под нос. — Не мог дождаться обеда. Нашел мальчика на побегушках.
— Езжай Рута, — сказала Цири. — Я вернусь вместе с Эскелем.
Когда ведьмачка уехала, она взяла под уздцы Кэльпи, и они медленно пошли по тропе в сторону крепости. Ведьмак шел молча вразвалочку, ломая пальцами сухую веточку. Цири тоже сперва молчала, потом обратилась к нему.
— Знаешь, ты всегда мне напоминал Геральта. Я приехала сюда в надежде, что ты поможешь мне решить мои проблемы, но видно, что ты сам погряз в своих по уши. — Помолчав немного, она спросила. — Что с тобой произошло? Где тот веселый и мудрый Эскель, которого мы все так любили? Ты же сильный! Прошло два года, пора уже зажить разбитому сердцу!
Он тяжело вздохнул, и Цири показалось, будто украдкой смахнул слезу, хотя это было невозможно.
— Не заживает моя рана, — проговорил он с горечью. — Словно вырвали из моей груди сердце, и зияет теперь дыра на этом месте, и кровоточит. Может, магия в этом виновата, а может любовь. Будь она не ладна! Возможно, Рута права и я действительно распустился совсем, но если б ты знала, как я уже устал от этой болезненной пустоты в моей душе. Я уже написал Трисс сотню писем, что бы она отпустила меня, но, похоже, она их не читает. Весимир говорит, что усилием воли тут ничего не сделаешь, только время поможет. Вот я жду!
Вдруг в голове у Цири возник образ Эскеля несущего на руках Трисс. Руки и ноги чародейки, обожжены до черноты, и безвольно болтаются, так же как и голова. Роскошные длинные волосы рассыпались по земле и пачкаются в пыли. Ведьмак рычит и рыдает в голос, ругает себя и весь белый свет. Его крик застревает занозой в душе девушки: «Я не знал, Трисс! Прости меня! Я не знал!»
Когда Цири очнулась от своего видения, то увидела перед собой испуганное лицо Эскеля. Он усадил ее на поваленное дерево и пытался привести в чувство, похлопывая легонько по щекам.