Рутьер
Шрифт:
Папаша чертова Рафы? Так он ни сном ни духом, кто я на самом деле.
Получается, что из Бургундии ниточка тянется. Очень может быть…
Однако задачка…
– Жан… – Шарлотта впервые назвала меня по имени, очаровательно покраснела и потупила головку. – Простите меня, ваша милость…
Мы находились в ее комнате, и она перевязывала мне рану на плече. Надо сказать – умело и проворно. Остальные вовсю гуляли свадьбу в огромной трапезной внизу – до нас доносились только обрывки пьяного гомона и музыки. Лабухов выписали из самого Антверпена, и они
С усилием оторвался от своих мыслей и посмотрел на молодую вдовушку. Надо отвлечься…
– Я давно ждал, когда вы это сделаете.
– Но как же… – еще больше потупилась Шарлотта, умудрившись при этом лукаво на меня глянуть. – Имею ли я право? Вы в первую очередь мой сеньор…
– Я разрешаю…
– Ах, Жан… вы сегодня были таким… таким… – сразу защебетала девушка, мельком глянув на мою руку, прочно обосновавшуюся у нее на талии, и сама положила свою ручку мне на плечо.
Я осторожно прижал девушку к себе и прошептал ей на ушко:
– Все меркнет в мире перед вашей красотой…
– Но… – Шарлотта слабо попыталась освободиться.
– Я просто теряю голову от вас, моя роза. – Рука плавно переместилась на лиф, ощутив шероховатость золотой вышивки и будоражащую упругость груди.
Мысли о покушении и клятом Пауке улетели куда-то на второй, а то и на третий план. Ну право слово… какие там покушения, когда рядом с тобой очаровательная девушка. И, кажется, вполне доступная девушка…
– Нет… но…
Не обращая внимания на легкое провоцирующее сопротивление, я коснулся губами шейки… и чудом успел отстраниться, услышав в коридоре чьи-то быстрые шаги.
Небольшая перебранка у двери – Клаус и Иост стояли на охране и обороне двери на совесть… но оказались бессильны… как вы догадываетесь – перед мамашей Гвендолин.
Клятая Тукова теща, взломав мальчишескую оборону, ворвалась в комнату и разочарованно застыла, не узрев никаких признаков посягательства на свою дочурку.
– А… я… – промямлила она, – я вот вам, ваша милость, камизу принесла. Ну негоже в заляпанной кровью ходить…
– Благодарю вас, дама Гвендолин… – сухо поблагодарил я ее.
Опять матримониальная ловля на живца… Ох уж эти женщины… А вот хрен вам! Я, подозревая подобное развитие событий, специально выставил пост перед дверью. Не все драной кошке масленица. И наследство она неожиданно сегодня получила, и остатнюю дочурку, пользуясь моментом, пристроить хочет. Не многовато ли сразу?
– Пригласите сюда моих пажей. Они помогут мне переодеться, а сами, пожалуйста, покиньте комнату…
Провожая взглядом разочарованных женщин, я мысленно скрутил дулю плутовке-мамаше. Не твоего уровня я, маманя. Такие фокусы со мной не проходят. Я, так сказать, – стратегический матримониальный резерв Карлуши. И вообще… засиделся я в баронии. Не хочу провинциальных дам, пора по породистым пройтись.
Пора
А Шарлотта?.. Да и бог с ней, с Шарлоттой… Сколько еще таких Шарлотт в жизни будет…
Остаток дня провел, подчеркнуто официально общаясь с девушкой и ее мамашей. Именно подчеркнуто – показывая, что их коварные замыслы разгадал и… и простил.
Дамы откровенно были расстроены и огорчены.
Причем Шарлотта – особенно. Не знаю, была ли она в курсе намерений своей мамаши, но ситуация сама по себе остудила мое влечение к ней. Извините, девушка… так бывает.
Но подарок я от нее принял. Два выводка ручных хорьков. Очаровательных, очень ласковых зверушек. Весьма полезное приобретение. Кошки как охотники на крыс и всяких остальных вредных грызунов значительно проигрывают этим пушистикам. Поставлю их на полное довольствие, пускай резвятся, а то крысы уже по головам в замке ходят.
Да и заставлю еще Фена и Фиораванти нарисовать портреты Матильды с хорьком в руках. Вроде такие портреты – классика Возрождения.
И Иеронима Босха тоже… Хотя с ним неясно. У товарища только всякие адовы страсти достоверно получаются. Как портретист он вроде бы замечен не был.
Порез на плече особо не беспокоил, и я отдал должное вину и еде. От остальных гостей надменно дистанцировался, хотя они напропалую выражали мне свое восхищение, особенно дамы и их мамаши. Только поболтал немного с шевалье Варнхоутереном.
Ну и поддал, конечно, основательно с ним же.
В целом свадьба прошла как положено. Много вина, вкусной еды, веселья и музыки. И, как я уже говорил, даже законная поножовщина образовалась, с моим прямым в ней участием.
И еще гости прилепили мне прозвище… сам подслушал и ближники доложили, конечно. Барон Жестокие Клинки. Почему это, спрашивается, «Жестокие»?..
Не сомневаюсь: все обстоятельства поединка и это погоняло пойдут гулять молвой по скучному на новости Брабанту. Ну и пусть… И прозвище сойдет. Хотя… хотя торжество для меня смазалось. Черт…
И опять вернулась в голову навязчивая мысль о мести Пауку. Без никакой надежды на ее исполнение, конечно. Нереально это…
Ночевать в Брескенсе я не остался, как ни упрашивали.
Проводил молодых в спальню, вернее, помог Брунгильде затащить туда упившегося вусмерть Логана. Потом по обычаю как свидетель постоял на посту возле ложа молодых с обнаженным клинком, дождался громкого и протяжного «Ой!..» из-за полога кровати (идиотизм чистой воды – она же вдовица).
Вышел к гостям и сообщил, что консумация брака свершилась. Он теперь стал полностью законным.
Идиотский обычай… хорошо хоть свечку держать не заставили.
Вот так…
За сим я откланялся и отвалил в Гуттен. Завтра и послезавтра догуляю как положено. Свадьба будет длиться три дня – успею еще…
Глава 15
– Тебе не холодно? – озабоченно поинтересовался я у Матильды и заботливо поправил плед. – Ветер со стороны моря холодный.