Рутгерс
Шрифт:
Минутную тишину разрывают взволнованные выкрики. Джон, Билль и Генри вскакивают:
— Товарищ Рутгерс, мы освободим комнату. Товарищ Рутгерс, мы совсем не так думали. Да ну ее к черту, эту Дойл: Но мы за руководство, мы за дисциплину.
— За наше руководство, за дисциплину, — многоголосо поддерживает собрание, и кверху снова взлетают руки.
Собрание закончено. Но колонисты не расходятся. Общее напряжение разряжается веселыми шутками, смехом. Люди собираются кучками, обсуждают происшедшее. «Ну конечно, мы за
— Это была проба сил, Себальд. А если бы они голосовали против? — спрашивает Бронка на обратном пути домой. — Ты был так уверен в благополучном исходе?
— Совершенно уверен. Мы строители, Бронка. У нас есть планы, и мы хотим творить. Но если у нас нет материала или материал негодный, как можем мы строить? Здание все равно скоро рухнет. Но ты видишь, у нас хороший материал.
3 октября Себальд получил телеграмму. Его вызывали на заседание комиссии СТО по рассмотрению бюджета АИК.
Заседание, посвященное рассмотрению бюджета АИК Кузбасс, открывает председатель Госплана Кржижановский. Первое слово предоставляется члену Госплана инженеру Федоровичу, бывшему директору-распорядителю французско-бельгийского акционерного общества «Копикуз».
Федорович говорит спокойно, уверенно, тщательно взвешивая каждое слово.
— Так называемая АИК кажется нам экономически нежизнеспособной.
Он приводит арифметические выкладки. Цифра следует за цифрой. Они убедительно доказывают, что при нынешних условиях превратить АИК в прибыльное предприятие невозможно.
— Я понимаю сложность своего положения, — продолжает Федорович. — Все знают, что я был служащим прежних владельцев Кемеровских шахт, но честность требует, чтобы я откровенно высказал свое мнение. При трудном хозяйственном положении страны нам может помочь только иностранный капитал. Сдача Кемеровских рудников иностранной концессии — единственное, что, по моему убеждению, может быть выгодно для хозяйства нашей Родины.
Кржижановский слушает молча. Когда выступление кончено, он произносит:
— Спасибо. А ваше мнение, товарищ Рутгерс?
— Аргументы инженера Федоровича приводят меня к противоположным выводам. Даже при том, что средства, которые может предоставить нам сейчас Советское правительство, невелики, при том, что оборудование, инструмент, продовольствие, привезенное колонистами, далеко не достаточно удовлетворяют наши нужды, я считаю, что независимость предприятия от иностранного капитала имеет решающее экономическое и политическое значение.
— Спасибо. Инженер Рабинович, слово предоставляется вам, — произносит Кржижановский. Его руки листают докладную записку, заранее представленную Рабиновичем, руководителем угольной промышленности. Она направлена против колонии. Что же он скажет еще?
— Я полагаю, что руководители колонии слишком упрощенно представляют себе ее бюджет. Учитывают ли они, что расходы будут непрерывно
Записка профессора Бокия лежит перед Кржижановским, его заключение уклончиво, но не уничтожающее.
Бронка смотрит на Себальда. Его лицо уверенно и спокойно. Ей кажется, он даже не слушает толком, что говорят противники. Но ведь никто не сказал ни слова «за».
— Себальд, — тихонько говорит она, — о чем ты думаешь? Наше дело проиграно.
Себальд поворачивается к ней. В его глазах усмешка.
— Проиграно? Ничего подобного. Кржижановский за нас.
— Откуда ты знаешь? Он не сказал ни слова.
— Именно поэтому.
— Я не понимаю тебя, Себальд. У тебя совсем отсутствующий вид. О чем ты думаешь?
— Я? О письме, которое мне давно хочется написать Ленину.
Кржижановский поднимается для заключительного слова.
— Комиссия Госплана за дальнейшее развитие АИК Кузбасс и будет оказывать колонии всемерную поддержку. В договор следует внести некоторые изменения…
24 октября. Осенние сумерки спустились над Москвой. Настольная лампа освещает человека за письменным столом, голова оперлась на ладонь. Зоркие глаза под высокими надбровьями сосредоточенны и задумчивы. Человек выпрямляется, придвигает бумагу, и размашистые строчки догоняют друг друга.
«Дорогой товарищ Ленин!
Радостный и растроганный, я снова пишу Вам несколько слов о Кузбассе.
Я считаю, что неизбежные вначале трудности в основном преодолены. Мы закончили техническую и организационную подготовку и жаждем приступить к настоящей работе. За это короткое время приобретенный нами довольно богатый и ценный опыт показал следующее:
1. Что касается деталей, то первоначальное соглашение не выполнено и не может быть выполнено, основная же идея остается правильной.
2. Число предусмотренных для работы в Кузбассе рабочих может и должно быть сокращено, число же техников и инженеров увеличено. Эти последние должны быть частично завербованы за высокую цену на американском рынке…
Достигнутые результаты:
На Над{еждинском} заводе группа рабочих, численностью около 70 человек, во главе с инженером Ван-Гоффеном, проделала очень интересную работу… Группа не только отремонтировала и оборудовала необходимые дома, но также продемонстрировала свою компетентность и энергию при ремонте и монтаже одной громадной машины и в других заводских операциях.