Рутгерс
Шрифт:
«Люди в Кузбассе голодают. Есть только бобы и каша. Медицинская помощь отсутствует, ближайшая американская поликлиника находится в десятках километров. Голод, болезни, нищета. Люди мрут как мухи», — вот неполный перечень ужасов, который преподносила читателям «Нью-Йорк тайме».
Среди вернувшихся в США были и другие люди. Они доброжелательно рассказывали о Кузбассе, но их голоса тонули в общем хоре недовольных.
Клеветническая кампания вызвала широкий отклик. Против Кузбасского бюро в Нью-Йорке возбудили судебное дело. Бюро обвиняли в том, что оно вербовало рабочих для АИК Кузбасс, организовывало их переезд в Россию и, скрывая
И тут обвинение против нью-йоркского бюро АИК получило новый «материал». Трагический случай дал новую пищу для травли АИК. В Кемерове опрокинулась лодка, перевозившая людей через Томь.
Следствие установило, что катастрофа произошла по вине пассажиров, которые нарушили приказ правления колонии, запрещавший переезжать Томь без рулевого. Не дождавшись отлучившегося ненадолго рулевого, люди сами повели лодку. Спасти удалось немногих. 16 русских и один венгр утонули.
Этот случай разбирался на общем собрании колонии, установили, что виноваты сами пассажиры.
Однако, несмотря на решение следственной комиссии и собрания, нашлись люди, которые отправили в московскую «Рабочую газету» письмо, обвинявшее в несчастье администрацию АИК. Оно было напечатано.
Против этой заметки выступили Кемеровский райком партии, райком профсоюза и рудоуправление. Вот что они писали редактору «Рабочей газеты»:
«…Американская буржуазная пресса, которая не перестает вести травлю колонии Кузбасса, несомненно, сумеет использовать этот материал и приобщить его к делу арестованного в настоящее время в Америке Комитета колонии в количестве 9 человек.
Как Вам известно, колония Кузбасс в Кемерове является организацией американских рабочих, приехавших в Советскую Россию для того, чтобы помочь русским рабочим укрепить и восстановить хозяйство республики Советов.
Вполне сознавая, какую громадную ответственность перед Коминтерном и всем пролетариатом несет эта небольшая группа рабочих, мы просим Вас осторожнее относиться ко всякого рода заметкам по поводу колонии, тем более что враги колонии в России в лице бывших владельцев копей также ведут травлю против колонии и имеют, очевидно, здесь своих агентов.
Для нас совершенно ясно, что эта заметка написана именно с целью подорвать авторитет колонии и возбудить национальную вражду в колонии… От начала до конца вся статья проникнута национальной ненавистью к американцам, что подчеркивается в заметке несколько раз.
С коммунистическим приветом
президиум райкома РКП,
президиум райкома ВСГ, рудоуправление».
Об этом письме в Нью-Йорке, конечно, не знали, но его авторы правильно предвидели, что сообщение о несчастье в Кемерове будет приобщено к «делу».
Враги колонии в Америке ликуют, но демократическая общественность протестует против обвинения, предъявленного Кузбасскому бюро. Защиту его безвозмездно берет на себя известный нью-йоркский адвокат Артур Гарфилд Хей.
Себальд выступает в «Кузбасском бюллетене» со статьей, он доказывает, что нападки на бюро несостоятельны.
«Условия, в которых находятся американские колонисты в Кемерове, — пишет Себальд, — несомненно, значительно лучше, чем можно было ожидать при данных обстоятельствах. При помощи честных свидетелей и фотографий защите
Обвинения против бюро были отведены как необоснованные, его деятельность признана законной. Членов бюро освободили, документы были возвращены.
Бюро с удвоенной энергией начинает работу.
«Кузбасский бюллетень» публикует очерки и фотографии о жизни Кузбасса, статьи о Советской России, организует помощь колонии. Перед глазами читателей проходят списки продовольствия, одежды, инструмента, книг, спортинвентаря, суммы денег, пожертвованных американцами, сочувствующими колонии.
Создается Кузбасский комитет крупных американских специалистов для безвозмездной помощи колонии технической консультацией. Среди членов комитета известный инженер-электрик доктор Карл Штейнмец. В статье, опубликованной 29 июля 1923 года в «Кузбасском бюллетене», Штейнмец пишет: «Меня очень интересует Кузбасс, и я многого от него жду. Каждый, кто связан с этим предприятием, знает или должен знать, что он участвует в создании лучшего мира».
В феврале 1923 года Кузбасстрест официально передал предприятия Кемеровского района АИК Кузбасс. Автономная индустриальная колония стала действительностью, получила свой особый устав. К этому времени в колонии было уже 3000 рабочих, среди них 300 иностранцев.
Правление ставило перед собой задачу добиться высокого технического уровня производства. Для этого надо было наладить гибкую и четкую систему учета и статистики, которая просто и ясно отражала бы производственные процессы. На стол Рутгерсу каждое утро клали сводки о работе каждого участка.
Это давало возможность оперативно руководить деятельностью предприятия.
— Мы должны показывать пример, — объяснял Себальд. — Наша цель будет достигнута, когда технический уровень и методы управления АИК распространятся на все предприятия Кузбасса. Работа шла лучше и лучше, но политическая зрелость колонистов росла медленно и трудно.
— Я не пойму, Себальд, — жаловалась Бронка. — У нас здесь люди более двадцати пяти национальностей, вавилонское смешение языков. Но это ведь рабочие, пролетарии. А многие живут особняком, сторонятся друг друга, особенно финны. — Она замолчала и потом тихо добавила: — Твои письма снова были распечатаны, а письмоносец у нас финн.
Среди колонистов была группа финских рабочих. Они работали хорошо, но держались отчужденно и замкнуто, к Себальду относились настороженно, с недоверием. Себальд понимал, что поведение финнов, людей национальности, которую веками угнетали, обусловлено прошлым.
В Москве на IV конгрессе Коминтерна Себальд долго беседовал с финским делегатом Куусиненом. Тот показал ему жалобу, которую финские колонисты послали в Москву. Себальда обвиняли в деспотизме, в предпочтении, оказываемом им голландцам. И эта жалоба была понятна Себальду. Финнов обижало, что среди администрации колонии, инженеров, техников были. американцы, французы, немцы, голландцы и ни одного финна. Себальд специально попросил Куусинена направить к ним способного финского товарища, владеющего английским, которому можно будет поручить руководящую работу.