Ружемант 4
Шрифт:
— Знаешь, Потапов, у этой войны много маленьких покровителей. Они сидят в своих крохотных норках и подогревают ее ради оружейных заказов, ради денег. Плевать, сколько жизней отправится в топку. Раньше мне думалось, что им хочется денег и власти. А потом вдруг поняла, что совсем ничего не знаю про власть.
«Ты мало знаешь про власть» — что-то подобное говорил мне и Вербицкий. Интересно, что же такого разглядела Бейка?
— Они хотят оставить след в истории. Кто работал во имя большой всеобщей свободы? Кто принес победу? Знаешь, это было бы очень забавно, если бы не
— Что?
— Что слышал. Сукин сын умеет извлекать выгоду из всего. Придет к власти Царенат — он легко с ними договорится, если не договорился уже. Он же беседовал с тобой, рассказывал о своем видении мира?
— Довольно мерзкие у него представления о свободе.
Бейка согласно кивнула.
— Может, и так. Дело не в этом. Если мы победим, то паскуды уровня Вербицкого окажутся в выигрыше: их будут славить.
— Подожди, так ты не только хочешь девчат с войны вытащить…
— Ну же, смелее, договаривай мысль, — командующая подбодрила. Набрал побольше воздуха в грудь. Кажется, то, что она собиралась предложить мне, было за пределами что здравого смысла, что возможностей.
И чем больше я осознавал это, тем больше оно мне нравилось.
— Ты собираешься разрушить империю Вербицкого. Втоптать его имя в грязь, уничтожить как политическую фигуру?
Она кивнула.
— Все так.
— И даже планы есть?
— Если вкратце — для начала вернемся с этой треклятой войны. Потом развернемся в Москве.
— Планируешь перетащить туда девчат?
— Я же сказала, что дам им вольную. Ни за кем бегать не стану, пусть решают сами, чего хотят. И нет, не планирую, — она сглотнула. — Только представь, Потапов: из одной войны, горячей я вытяну их в другую, совершенно им чуждую и холодную. Как думаешь, что они думают о Вербицком?
— Тройняшки так точно хотели бы видеть его в гробу. Буквально.
Бейка согласно кивнула.
— Очень даже может быть. Но это лишь слова. Доходяга, отхватив от тебя лещей, с обиды будет горлопанить, что уж- в будущем-то с тобой поквитается. Это всего лишь затравка, чтобы утешить самого себя, придумать оправдание: не сегодня, так завтра тебя достану. С Вербицким так не выйдет. Он говорит, что мнит вас комарами на его пиршественном столе. И не таит обид на тех, кто посмеет его укусить. Но… Он не злопамятный, но на зло в свою сторону отвечает с усилием. Ты не должен был отправляться на сборочный пункт только за то, что пнул человека.
— Тот был, кхм, «аристократ».
— Думаешь, не знаю? Законы хоть и не едины для всех, но у Вербицкого длинные руки. Не думаю, что лично он подписывал указ выдворить тебя в воинскую часть, поближе к передку. Слишком жирно для такой мелкой персоны, как ты.
— Ну спасибо! — развел руками. Бейка прыснула в кулак.
— Не обижайся, но так и есть. Думаю, это было сделано, чтобы выслужиться перед ним. Так вот представь, что он сделает с девчатами, если они будут втянуты в эту «игру» против него. Может быть, на меня он лишь оскалит клыки, а вот с ними… с ними может случиться многое и всякое. Не хочу ими рисковать. Уверена,
Кивнул, правильно думала. Она вдруг встрепенулась, будто вспомнив о чем-то важном.
— Что это? — спросил, когда положила передо мной лист бумаги. Бегло прочитал.
— Васятка, орчанка, просит о переводе в нашу часть под твое командование. Горомира официально нет, значит, она может подать подобное прошение. Черканешь подпись?
— Черка-ни, — грозно в голове у меня прорычал Зверь Войны. Обернулся на него, прищурился, кажется, быть под управлением Васятки пришлось ему по вкусу. Что ж, пусть так.
— Ручка есть? — спросил с легким раздражением? Бейка выудила из нагрудного кармана, смачно зевнула.
— Ладно, Потапов. Подпиши, и закругляемся. Выживем — еще поточим друг с дружкой лясы. А пока ложись спать, завтра ведь выступать.
Выдохнул, а она ведь права. Помечтал о прохладе подушки и чистоте домашних простыней под скрип почти закончившейся авторучки…
Глава 21
Рокот боя гремел вдалеке.
Третий день операции, кончилась вода. С жадностью вспоминал времена, когда бился с живыми противниками: у тех можно было позаимствовать флягу и боеприпасы.
Механоиды смеялись над нашими слабыми телами звериным упорством, нечеловеческой стойкостью.
Колесников не соврал: сопротивление, что нам оказали, было воистину героическим. Чувствовал себя песчинкой в песочных часах. Наше наступление захлебывалось раз за разом, Царенат бросал в бой все новые и новые волны беспилотников. Не новых, старых, из консервированных запасов.
Но все еще не менее опасных.
— Лейт, ты там не уснул часом? Тащи! — Сейрас махнула рукой. Что ее, что моя ИИ-ассистент говорили, что безопасно. Я же верил шестому чувству, что чуяло подвох за каждым углом.
И почти никогда не ошибалось.
Мальчишка, выскочивший на меня из-за груды хлама, стискивал нож. Надеялся, словно в боевиках, вонзить прямо в сердце, перехватить мой «Арес», пристрелить эльфийку.
Двинул ему прямо в зубы, болевым захватом обезоружил, добавил пинка, словно тогда Вербицкому.
Ничего, за этого в ссылку не отправят. Парнишка плюхнулся в кучу мусора лицом, стремительно перевернулся и в ужасе застыл.
— Не дергайся, парень, — Ириска шустро переключила меня на «Лингво», прочитал текст, написанный на сетчатке с правильными интонациями. Лицо парня менялось от надежды к непониманию. Варвар,а так хорошо знает родной ему язык? Или не варвар?
Видел ли он за всю свою жизнь хоть одного царенатского солдата?
Хмыкнул на собственный же вопрос, покачал головой, уж скорее единорога.
— Фига се! — Сейрас шустро порушила все его надежды. Подошла ближе, запрокинула ногу на обломок, оперлась на нее локтем.
— Ты откуда тут такой красивый, пацанчик?
Тяжко дыша, он вдруг пришел к какому-то выводу. Сукин сын, так я и знал!
— Morte ai barbari! Per l’eroe Scarlucci! — сунул руки за пазуху. Я среагировал мгновенно, пнул ногой, выбил из ладоней шар гранаты. Вот, значит, как: мы варвары, Скарлуччи — герой…