Ружья еретиков
Шрифт:
— Кто же это?
Еретик хотел было выдержать драматическую паузу, как в детективных фильмах, но передумал и сказал сразу:
— Доктор Фешсу.
— Еретик, вы сошли с ума, — Шеклу устало потер лицо ладонями.
— Опять сошел?
— Опять сошли. Доктор Фешсу занимается излучением с самого начала. Можно сказать, он основоположник исследования в целом, еще со времен ИИОО.
— Именно поэтому я и уверен, что это он, — ответил Китт. — Родоначальник изучения A-волн он, а руководитель лаборатории — вы. Это похоже на научную ревность, профессор. Зачем
— Но он же никогда не говорил об этом…
— А что он должен был сказать? — удивился Еретик. — «Профессор, верните мне мое исследование, а то я вам его загублю»? Он хочет показать вам и всем остальным, что вы не справляетесь с процессом. Что у вас все не так — пропадают отчеты, теряются приказы, результаты недостоверны. Может быть, он и сам не до конца понимает, что делает и зачем. Я сталкивался с таким поведением и знаю, как это бывает, профессор.
— Это чудовищно… Это невозможно… — Шеклу помолчал. — Но логично, сейчас я вижу, как пропадают некие лакуны, неясности в его поведении… Что вы намереваетесь сделать?
— Отправить его в камеру восьмого блока. Что еще я могу сделать? — Еретик пожал плечами. — Иного пути нет, мы не можем ставить под угрозу исследование, и так уже много времени потрачено впустую.
— Но, может быть, домашний арест? — предположил Шеклу.
— Не имею права, профессор. При всем уважении — я не имею права. Каким образом я обеспечу надлежащую охрану в жилом комплексе? Научные сотрудники должны работать, лишним людям сюда допуска нет.
— И вы хотите его изолировать…
— Придется, профессор, — твердо сказал Еретик. — Но для этого мне нужно либо заставить его сознаться, либо поймать с поличным.
— И как вы хотите добиться первого? — поинтересовался Шеклу.
— Никак. Я добьюсь второго. Лучший способ выявить преступника — поймать его на живца, — Еретик хлопнул кулаком по ладони, один из любимых жестов старшины Унару, и весьма эффектный притом. — На что может клюнуть Призрак? Какие-то важные документы, без которых исследование затормозится.
Шеклу хмыкнул:
— Любезный Еретик, вы ведь понимаете, у нас нет неважных документов. Впрочем… Я начал готовить сравнительный анализ психического состояния добровольцев на момент начала пассивного облучения, сопряженного с информационной атакой «патриотизм», и их же психического состояния через месяц постоянного облучения. Но отчет еще не готов, даже половина не готова.
— Доктор Фешсу знает об этой работе? — быстро уточнил Еретик.
И получил немедленное же подтверждение:
— Конечно.
— Тогда сойдет, — кивнул Еретик. — Я правильно помню, документы пропадали из наблюдательной комнаты более чем в половине случаев?
— Да. Там же все ходят — кто наблюдает за добровольцами, кто проверяет оборудование. Больше столпотворение только в столовой!
— Отлично.
Это было приключение. Конечно, можно просто
Через полчаса стояния за шкафом Еретик подумал, что он ошибся и Призрак не придет. Кто сказал, что он обязательно клюнет на приманку? Может, он пожалеет работу Шеклу! Может, он что-то заподозрил! Может, у него вообще норма — красть не более двадцати страниц текста в неделю! Никто не хочет работать сверх нормы, кроме добровольцев, да и те облучены, а значит, уже не совсем нормальны. А вот Призрак нормален, и он не хочет. А Еретик уже нацелился, как бы схватить его обеими руками за край белой простыни, сдернуть ее, а под ней — доктор Фешсу. И тут, конечно, аплодисменты публики и Сой тоже…
Не было ни звука шагов, ни разговоров в коридоре, просто дверь в пустую и темную комнату наблюдения неожиданно отворилась, образовав в стене яркий прямоугольник света, льющегося из коридора. За ней стоял доктор Фешсу, Еретик сразу узнал его рослую фигуру и круглую голову с большими залысинами. Фешсу прошел в комнату и тихо закрыл за собой дверь. Снова стало темно, и в этой темноте Еретик услышал, неровное дыхание Фешсу, проходящего совсем рядом. И представил себе из-за одного этого дыхания, что у Фешсу приоткрыт рот, а над верхней губой капельки пота, что у него мокрые ладони, а во рту сухо. Что Фешсу пришел сюда ночью и отчаянно трусит. Но боится Фешсу не темноты и не звуков работающей аппаратуры, а его, Еретика, которого не видит, но точно так же чувствует и представляет себе в каждом темном углу уже больше недели.
Фигура продвинулась дальше, нашарила на столе разбросанные там и сям бумаги, собрала их в стопку и скрутила в трубочку, чтобы не было видно текста.
— Зачем вы это делаете, господин доктор? — спросил Еретик, и фигура дернулась к выходу, но замерла на полдороге.
— Как вы узнали, что это я? — хрипло спросил Призрак, и Еретик, пошарив ладонью по стене, нашел выключатель и зажег свет в комнате.
Фешсу часто заморгал, стремясь поскорее привыкнуть к свету, сглотнул, сомкнув на мгновение губы. Над верхней губой действительно были капельки пота, а ладони нервно сжимали документы, словно им физиологически необходимо было непрестанно шевелиться, что-то трогать, как-то действовать.
— Больше некому, доктор Фешсу, не будем тратить время на обсуждение очевидных фактов. Так зачем вы это делаете? Неужели действительно научная ревность? Неужели потому, что исследованием руководит Шеклу, а не вы…
Фешсу склонил голову и задумался, сразу став спокойнее. Пальцы перестали нервно танцевать по бумагам. Таким людям необходима интеллектуальная деятельность, как дыхание. Фешсу придвинул стул и сел:
— Позвольте уточнить, вы вычислили меня, размышляя так, господин лейтенант? Это действительно интересно.