Рябь
Шрифт:
У них будут определенные ожидания на мой счет. И вопросы.
Я засовываю руки в свою флисовую кофту, когда вижу, что ко мне направляется Сиенна. Она улыбается своей широкой естественной улыбкой. Она выглядит первоклассно в черных кожаных сапогах до колен, юбке цвета хаки и темно-бордовой водолазке.
– Привет.
Я киваю.
– Привет.
Я до сих пор не выяснила, как относить к ней, следует ли мне вести себя так, словно двух лет оскорблений и гнева никогда не существовало. Я начинаю вспоминать, каково это дружить с ней.
Она
– Ты сказала всем?... – я замолкаю, поскольку не знаю, как продолжить предложение. Что сказала? То, что мы с ней тусовались почти два часа, не накинувшись друг на друга? То, что я была такой сучкой из-за своей тайной влюбленности в ее брата? То, что я оплакивала его каждый день, и с тех пор как он умер, опустилась на самое дно?
Она прикусывает внутреннюю сторону щеки.
– Я просто сказал им... что мы... поговорили. И что, возможно, мне необходимо немного времени, чтобы выяснить, как я отношусь ко всему этому.
Я киваю, не в знак согласия, а потому что мне больше нечего сказать. Я понятия не имею, что она собирается рассказывать людям или что я должна обо всем этом думать.
Жаль, что не существует школ для сирен. Я уверена, если бы они существовали, то курс «Убийство брата вашего лучшего друга для чайников» был бы обязательным.
– О. Ну, спасибо, – говорю я.
Она улыбается.
– Пожалуйста. Кино сегодня вечером ещё в силе?
Я моргаю. Должно быть, эмоции написаны на моем лице, поскольку она опирается о шкафчики рядом с нами, и понижает голос.
– Я знаю, это странно... Просто... – она наклоняется ближе. – Просто... Я не знаю, как должна относиться ко всему этому. Иногда я так злюсь на тебя и тогда вспоминаю о том, сколько боли причинила тебе за последние два года, и думаю, возможно, ты заплатила сполна. Я не знаю, чего в действительности хочу. Но если тебе хочется выяснить это вместе со мной...
Я киваю, сжимая свою челюсть. Мне хочется смеяться, плакать, обнимать ее и все сразу. Я заставляю себя оставаться нейтральной, не желая выдавать того, какой эффект на меня произвело предложение Сиенны.
– Поскольку вчера на несколько секунд я почувствовала, как это было раньше. Перед тем, как он умер. Глупо, не так ли? Забыть о потере брата первый раз в своей жизни? Может быть, мы не можем быть друзьями, как прежде, но я чувствую, что мы должны, по крайней мере... выяснить все.
Я глотаю комок в горле, пребывая в шоке. Я хочу сказать ей, что это не глупо желать, чтобы мы сделали вид, будто вернулись на два года назад. Потому что я хочу того же. Больше всего на свете.
Может быть... может быть, все возможно. В этот раз все будет по-другому. Сейчас я знаю, кто я и на что способна. Я просто должна быть более осторожной. Я должна проследить, чтобы никто не узнал, кто я. И не пострадал из-за этого.
Я устала от одиночества.
– Итак... кино? – она выпрямляется, признавая свою слабость и присущую человеку растерянность,
– Да, – отвечаю я. – Было бы здрово.
– Потрясающе. Я приеду к шести, – говорит она, убирая прядь волос с плеча, и начинает разворачиваться, чтобы уйти, но я протягиваю руку, останавливая ее.
– Спасибо тебе, – говорю я. – За то, что... ну, ты знаешь.
Ее глаза вновь смягчаются. Она словно хочет что-то сказать, но потом поджимает губы и просто кивает.
Я смотрю ей вслед, прежде чем направиться к своему шкафчику. Не знаю, сделала ли я правильный выбор. Как и переполняемая меня надежда, страх терзает меня изнутри.
* * *
Я стою в очереди в кафетерии, постукивая своей картой по прилавку, когда чувствую руку на своей спине.
– Эй, – говорит Коул.
Я поворачиваюсь и смотрю на него, бабочки трепещут в моем животе.
– Привет, – я перевожу взгляд обратно на свою карту, ощущая, как румянец ползет по моим щекам.
– Я занял тебе место.
Я оглядываюсь на стол Сиенны с двумя свободными стульями.
– Э-э. Я не...
– Все будет хорошо. Обещаю. Просто пообедай с нами, как в старые времена.
Я сглатываю, снова оглядываясь на стол. Не знаю, могу ли сделать такой большой шаг. Я хотела еще раз все обдумать наедине.
Я подставляю поднос буфетчице, и она кладет на него кусок пиццы.
Коул кладет руку мне на плечо.
– Пойдем. Я не принимаю отказа.
А затем он улыбается своей великолепной улыбкой, и я осознаю, что киваю, расплачиваюсь за еду и следую за ним через всю столовую. Он садиться рядом с Патриком, парнем Сиенны, а я сажусь с краю. С компанией... но не как ее часть.
Долгое время никто не говорит. Я откусываю гигантский кусок пиццы, желая, чтобы разверзлась черная дыра и поглотила меня.
– Ну, как твоя бабушка? – спрашивает Кристи, глядя на меня через весь стол.
– Хорошо, – отвечаю я.
– Я не видела ее целую вечность.
Точнее около двух лет.
– Она одержима вышивкой. Если кому-нибудь нужны наволочки ручной работы... – Никки и Кристи хихикают, и вдруг я улыбаюсь в ответ: – Серьезно. Я припрятала, по крайней мере, шесть наборов в своем шкафу, поскольку не в состоянии использовать их все, но ей все время хочется сделать еще. И мне будет очень неудобно, если она откроет шкаф, а они вывалятся на нее оттуда.
– Она такая милая. Уже представляю ее в том самом кресле, окруженную миллионом наволочек, – говорит Кристи.
– Вы должны как-нибудь заехать к нам, – вырывается у меня, прежде чем я успеваю остановить себя. – Она была бы рада снова увидеть вас. И уверена, что вы получили бы прекрасный прощальный подарок, сделанный ее руками.
Она снова смеется.
– Да, действительно.
Мне хочется подавить счастье внутри себя, но я не могу заставить себя.
Я хочу вернуть своих друзей.