Рябиновые зори

Сорокин Лев Леонидович

НА ПЕРЕГОВОРНОМ ПУНКТЕ

Тебя на курсы взял район, И вот тогда влюбленному Пришел на помощь телефон Со связью межрайонною. Кричу тебе: — Алло, алло! Меня не разлюбила ты? А в трубке треск. Ну, как назло, Совсем не слышно милую. Тогда на помощь поспешил Телефонист загруженный, Твои слова он мне твердил Своим баском простуженным: — Люблю! Люблю! — Неслось сквозь свист. Пусть связь слегка нарушена, Ты молодец, телефонист! Я слушаю! Я слушаю!

СЕРЕБРЯНАЯ СВАДЬБА

На

серебряной свадьбе бокалы звенят И бутылки с шампанским вовсю салютуют. «Молодой», улыбаясь, бросает свой взгляд На сидящую рядышком с ним «молодую». У супругов покрыты виски серебром, Но нежны они, словно жених и невеста. Затихает народ за нарядным столом, Тамада поднимается с места… Муж, нагнувшись, чуть слышно жене прошептал: — Если б вдруг наша жизнь началась бы сначала, И не я, а другой бы тебя повстречал? Что б ты сделала?.. — Я бы… Тебя отыскала.

ДЕНЬ ОТОШЕЛ

День отошел, грозовой, августовский. Стало прохладно, темно. После работы в далеком Свердловске Ты распахнула окно. В двадцать минут я дойду до вокзала Через леса и туман. Сбросить, как плащ, на пороге усталость, Наспех собрать чемодан? Знаю, что в день доберусь до Свердловска, Шепотом встретит твой сад… Только ведь день грозовой, августовский Не возвратится назад.

«Просверкали далекие молнии…»

Просверкали далекие молнии, И очистился небосклон. Ночь кузнечики звоном наполнили И разбили Мой сон. — Замолчите, кузнечики! Слышите! Августовская ночь недлинна! Над полями, лесами, над крышами Опустись, Тишина! И тогда через все расстояния Чутко вслушаюсь я в тишину, И услышу родное дыхание, И спокойно Засну.

КАМЕННАЯ БАБА

Крутятся без устали колеса, Фары шарят в жидкой полутьме. — Стой, шофер! Глядит на нас раскосо Женщина из камня на холме. Это что еще за чудо-юдо В трех шагах от нового села? Расскажи, из дальнего откуда К нам в двадцатый век ты забрела? Но молчит в ответ. И так же хмуро Смотрит на дорогу за холмом. Может, ты не древняя скульптура, Созданная в стане кочевом? Это, может быть, с годами спорит В каменном обличии тоска? Ты ждала кого-то. И от горя Вдруг окаменела на века. Время даже камень разломило. И от солнца, ветра и дождя Изменилась ты, Но с прежней силой Ждешь кого-то, С места не сходя!

«Я припомнил песенку…»

Я припомнил песенку дорожную, Грустную, Тревожную, Несложную. Нет, не под балконом — Под Балканами Спетую не мной, А партизанами. Под горами старыми-престарыми За столом сидели мы с болгарами, С бывшими лихими партизанами Мы по-русски чокались стаканами. А потом я на притихшей пристани Встретился со взглядом твоим пристальным, В этом взгляде — Нет ему названия! — И призыв, И робость, И признание. Этот взгляд —

и ты, такая чинная! Все ж не я, наверно, был причиною, А Дунай, дорога, ночь балканская И простая песня партизанская.

«Вот и вместе мы!..»

Вот и вместе мы! Вот и вместе! Я б тебя не пускал из дома! Хоть не двадцать, А лет так двести Мы с тобою уже знакомы! Только б видеть тебя, Только б слышать!.. Почему же ты загрустила? Видно, все-таки наша крыша Небо в звездах не заменила?

МУЗЫКА

В мой дом пришли беда и Бетховен. Откуда Бетховен узнал про беду? Я слушаю музыку, хмурю брови, И кажется мне: я из дома иду, Иду от споров, Иду от раздоров, От мелких, никчемных, ненужных склок. Иду я в леса, Поднимаюсь я в горы, Где в скалах плещется родничок. К скале припадаю, Струю ледяную Я жадно, захлебываясь, ловлю. Не вспоминаю про жизнь иную И снова тебя и весь мир люблю! И вновь могу под ливнями мокнуть И к звездам взбираться по спинам скал. Да здравствует с ветром хлынувший в окна Рожденный землей музыкальный шквал!

Я ЖДАЛ ЗВОНКА

Я ждал звонка… Температура сорок… Я умирал, Но ждал еще звонка. Пускай тебя не отпускает город, Скажи мне что-нибудь издалека! Я ждал звонка. А если позвонишь ты на закате? Как медленно темнели облака… Я знал, что телефон твой — у кровати, Привстанешь — и дотянется рука. Я ждал звонка. Часы в ночи стучали громче грома, Тащилась посекундная тоска. А может быть, тебя и нету дома? Я ждал звонка. Зарю зажгли пылающие клены, В окно ворвался огненный поток, И день начался звоном телефона!.. И я до трубки дотянуться смог!

ЗИМНЯЯ МОЛНИЯ

На мостовой снежинки кружат, И ветер вертится волчком. Но вдруг на снег, на лед, на стужу Скатился с тучи гулкий гром. Рванулась молния сквозь ветер. Наверно, в туче февраля Ее, как будто бы в конверте, Прислала южная земля. И белым ливнем снегопада Закрыло черные леса. Разубеждать меня не надо: Еще бывают чудеса!

ТЕЛЕФОН-АВТОМАТ

Ты давно и бессменно стоишь на посту У окраины мира квартального. И к тебе я несу и беду, и мечту — Телефона-то нет персонального. Словно плащ, твой прозрачный стеклянный наряд, Но ты все-таки грустен моментами. Телефон-автомат, Телефон-автомат, Ты набит Не одними монетами. Парень шепчет: — Родная, Прошу я, Прости! Зацвела на плотинке акация, Через час самолет на Иркутск улетит, Неужели нельзя повстречаться нам? Кто-то камнем роняет рокочущий мат, Кто-то плачет, Сморкается, Кается. Телефон-автомат, Телефон-автомат, Ты железный, Тебя не стесняются. И порой отвечаешь ты мне невпопад, Не с того ли ты грустен моментами, Что все бури в тебе, Как в копилке, Лежат, А потом выпадают монетами?