Рядом с нами
Шрифт:
И «чудо» ответило:
— Главное в электротехнике — это широкий круг знакомств среди складских работников. Вам, собственно, что требуется: голый провод, счетчики, шурупы?
Удивленные телемеханики позвонили в МЭИ.
— Да кто он, этот самый ваш Евгений Иванович?
И работники МЭИ повинились в обмане.
— Это правда, — сказали они, — наш Евгений Иванович — в науке круглый нуль, но зато «доставало» он, каких свет не видел. Грузинов добудет вам что угодно, даже птичье молоко, а что касается шурупов или билетов на стадион «Динамо», то это для
Птичьего молока телемеханикам не требовалось, а вот шурупы да билеты их соблазнили.
Так Е. И. Грузинов был оставлен в институте, но не в штате отдела снабжения.
— Нам было неловко назначить Евгения Ивановича простым агентом, — объясняют телемеханики. — Вы только взгляните: у него такой солидный, представительный вид!
Евгений Иванович обладал не только представительной внешностью, но и изрядной долей хлестаковщины. В министерских приемных он держался весьма развязно.
— К Макару Макаровичу… Доложите!.. Грузинов… Академия наук… — говорит Евгений Иванович секретарше рублеными фразами, подражая диккенсовскому Джинглю, пройдохе и шарлатану.
К Академии наук Евгений Иванович не имел, конечно, никакого отношения.
"Почему бы не приврать, — думал он, — может, клюнет?"
И Грузинов врал без зазрения совести:
— Наука… Тысячи серьезнейших проблем… Пришлось оторваться. Нет шурупов… Иди, сказал президент… Макар — наш друг…
Макар Макарович слушал рубленую речь Грузинова и просил его предъявить документы.
— Бдительность… Одобряю!.. — говорил Евгений Иванович, протягивая свое удостоверение.
"Дано сие старшему инженеру Грузинову Е. И…."
Старшему!.. Старший не станет, конечно, сочинять сказки про президента. А может быть, им в академии и в самом деле трудно без шурупов?
И Макару Макаровичу становится неловко за то, что возглавляемое им ведомство из-за пустяков оторвало ученого от его важных дел.
— Дадим, — говорит Макар Макарович, — присылайте на склад агента.
— Церемонии!.. К чему? Дорога каждая минута… Заберу с собой… Не гордый…
Грузинова нет в кабинете, а Макару Макаровичу еще долго слышится из-за дверей его голос:
— Наука… Тысячи серьезнейших проблем… Заверните…
Пять лет Е. И. Грузинов вел в Институте автоматики и телемеханики безбедную и спокойную жизнь. Это и понятно. Шурупов ученым требовалось мало, а денег старший инженер получал много. Кроме высокой зарплаты, Евгений Иванович имел довольно изрядный приработок по статье научных командировок. Правда, ездил Грузинов не в Баку и не во Владивосток, а только с одной московской улицы на другую, и все же всякий раз директор института получал от старшего инженера финансовый отчет:
"Прошу оплатить транспортные расходы, произведенные мною при поездке от Шайкиного тупика до Покровского моста.
1. До Белорусского вокзала автобусом……40 коп.
2. От Белорусского вокзала до Елоховской площади метро……………..50 коп.
3. От Елоховской до Покровского моста трамваем. 30 коп.
Итого 1 руб. 20 коп.
4. Обратная
Всего к получению 2 руб. 40 коп.
Два рубля сорок копеек — деньги небольшие, поэтому "транспортные расходы" оплачивались довольно легко. Е. И. Грузинов пользовался этой легкостью и умудрялся подавать в день пять — шесть финансовых отчетов. Старший инженер получал проездных в пятнадцать раз больше, чем любой курьер. Судя по отчетам Грузинова, за пять лет работы в институте он восемь раз объехал на московском трамвае вокруг земного шара. Если старший инженер так много времени проводил в переездах, когда же он работал?
В том-то и дело, что Е. И. Грузинов общественно полезным трудом почти и не занимался. Все последние годы шурупы поступали в институт в плановом порядке, так что рубленая речь и представительная фигура Евгения Ивановича находились на приколе. Безделье нисколько не тяготило старшего инженера. Наоборот. Он продолжал использовать свой досуг для сочинения замысловатых трамвайно-троллейбусных маршрутов и выколачивания проездных. В конце концов директору института такое времяпрепровождение старшего инженера надоело, и он решил его уволить. Грузинов этому решению нисколько не удивился.
"Пора… — думал он в свойственной ему рубленой манере. — Пять лет… Санаторный режим… Добряки…"
Грузинов просил только изменить формулировку приказа: не увольнять его, а откомандировать куда-нибудь с хорошей характеристикой.
— Больше прилагательных… Соседний институт… Тысячи научных проблем… Жизнь на широкую ногу… Привык…
Но директор Института автоматики и телемеханики решил не подкладывать свиньи соседям и отказал Грузинову в хорошей характеристике.
— Работайте по снабжению! Научные проблемы обойдутся без вас!
Работать простым агентом Евгению Ивановичу не хотелось, и он решил начать с институтом тяжбу.
— Уволили… Не имеют права!.. Больного…
Из кабинета директора Евгений Иванович побежал прямо в поликлинику.
— Помогите!.. Ценный научный работник… Скорей!.. Сердце!.. Больничный листок… — полушепотом говорил Грузинов.
Но обмануть врачей не удалось. Они внимательно осмотрели Грузинова, накапали ему в рюмку валерьянки и сказали:
— Можете идти. Больничного листка не будет.
Грузинов попробовал скандалить. Он даже угрожал врачам:
— Тысячи научных проблем… Жизнь ученого в опасности!.. Ответите!..
Но врачи не поддались психической атаке, и в больничной карте было записано: агровант, что в переводе с медицинского означало симулянт.
Не сумев получить больничный листок на законном основании, Грузинов решил добыть его по блату. С этой целью мнимоумирающий отправился на другой конец города, в медчасть Калининского района, и здесь приятель Грузинова, врач Жуковский, идя на явный подлог, выдал агрованту задним числом больничный листок. Через три дня другой приятель, врач Тихомиров из здравпункта станции Москва-пассажирская, продолжил этот листок.