Рядом с тобой
Шрифт:
— Дядя Митя! Меч…
Что было дальше, Ульяна не увидела — лишилась чувств.
Очнулась она, когда чья-то рука осторожно коснулась её лба. Всего на секунду, возможно, Ульяне и вовсе почудилось.
— Проснулась, девонька?
Ульяна открыла глаза, но тут же зажмурилась. Рядом с односпальной кроватью у окна, на которую её уложили, на тумбочке стояла настольная лампа. Дядя Митя тут же отвернул её в сторону, чтобы не слепила.
— Я долго была… в отключке? — Язык плохо слушался.
— Да час какой. Не больше. На, водички попей.
Охранник помог ей приподняться
— Ты уж не серчай — я Соньке твоей позвонил. Палну она предупредит, что ты у меня останешься. Соньке твоей я правду сказал. А Палне она передаст, что метель тебя домой не пустила. Смышлёная девка, эта твоя Сонька.
Ульяна легонько улыбнулась, вспомнив подругу.
— Дядя Митя, с тобой ведь Меч был, да?
— Был, девонька, был. Ушёл только что. Посмотреть пошёл, не натворил ли братец твой делов каких.
— Это он может, — пробормотала Ульяна.
— И это… Ты о машине своей не волнуйся — завтра заберём.
— Дядя Митя, спасибо…
Охранник хмыкнул и подмигнул ей:
— Разве ж я мог тебя в беде оставить? А Меч-то наш каков! Сразу тебя спасать помчался!
Ульяна отвернулась к окну, натянула повыше плед, закрыла глаза и, слушая потрескивание поленьев в личном камине дяди Мити, задремала. Метель по-прежнему бушевала, но за гремящей музыкой её не было слышно.
— Спи, Ульянка, спи. Натерпелась сегодня.
Охранник выключил настольную лампу и вышел вслед за Мечиславом. Самому разведать обстановку тоже не помешает.
Метель утихла к утру. После ночных воплей и гремящей отовсюду музыки тишина на улице казалась почти звенящей. Дядя Митя, наклонившись, кочергой пошевелил поленья в камине, и они затрещали чуть веселее. Приятный звук из воспоминаний о далёком детстве вызвал улыбку у просыпающейся Ульяны.
— Доброе утро! — Девушка открыла глаза и потянулась. Оказывается, она спала в одежде. Непривычно, но сойдёт.
— Доброе! — хмыкнул охранник, вернул кочергу на место и выпрямился. — Нам-то доброе, а вот этим, — он кивнул в сторону дома, — не очень.
— Много разнесли? — Ульяна откинула плед и села на кровати. Сапоги оказались рядом. Дядя Митя в своей сторожке никогда не ходил в тапочках, поэтому девушка без зазрения совести обулась.
— Ну… Дом-то стоит… Крепкий…
— А внутри?
— Всего не видел, но на первом этаже полная разруха. — Охранник уселся в старое кресло около кровати. — Ну, мачеха твоя всё равно ремонт новый хотела, так что оболтусу нашему опять всё с рук сойдёт. Эх, был бы мой оболтус — шкуру б с него содрал за такие выходки!
— Ремонт? — удивилась девушка. — Недавно же делали.
— А Каролине этот надоел. Говорит, немодно.
— А папа что?
— А что папка-то? — Дядя Митя махнул рукой. — Эх, пропал наш Семёныч. Бабы наши говорят, что приворожила эта девка его. Я в эту лабуду не верю, ты не подумай! Но Каролина эта… Тьфу на неё! Эх, вот Пална когда тут была… Эх, да что говорить! Ты и сама всё знаешь.
Они немного помолчали, и первой заговорила Ульяна:
— Дядя Митя, я ещё раз
— Ой, девонька, — охранник отвернулся, чтобы она не увидела его смущение, — полно тебе! Жива и то радость!
— Дядя Митя, а Меч где? Я его тоже поблагодарить хотела.
Он снова повернулся к своей гостье.
— Так уехал твой Меч! Час уже как. Сказал, что-то там на работе стряслось.
— А… — только и смогла произнести девушка.
— Ульянка! — спохватился охранник и встал. — Чуть не забыл! Эх, голова моя садовая! Я ж тебе, девонька, поесть принёс. Хорошо хоть Меч вчера додумался для тебя в холодильнике припрятать, а то эти долбо… прости, девонька, знаю, что ругань не любишь. В общем, эти… — он замялся. — Нет, ну не могу я нормальных слов для этих придурков подобрать! Короче, они мало того что всё в тепле оставили, так ещё и по всему дому раскидали! Ой, бабы наши, когда сегодня вечером вернутся, такой хай поднимут!
— А папа с Каролиной?
— Тоже должны были сегодня, но этой вдумалось куда-то там пожопиться сходить.
— Пошопиться, дядя Митя! — расхохоталась Ульяна.
— Пошопиться, пожопиться — один фиг!
Мечислав собрал для Ульяны шикарный завтрак, но ей ничего не лезло. Голова гудела, а в горле саднило.
— Уж не заболела ты, девонька? — покачал головой охранник, усаживаясь за стол напротив гостьи.
— Может быть… — Она медленно кивнула и отставила тарелку. — Дядя Митя, а машинка моя?
— Да тут уже! За воротами. Мне мужики помогли — я им теперь магарыч должен. Работает твой зверь — можешь не волноваться.
— Спасибо, дядя Митя! Я тогда поеду.
— Я тебе поеду! — проворчал он. — Сам тебя отвезу. Ключи доверишь?
Она кивнула:
— А ты потом как?
— Как все: на маршрутке.
— Не боишься их одних оставить?
— Да что с ними станется? До утра гудели! Хорошо, если к вечеру очухаются!
По дороге домой Ульяна задремала. Полусны-полувидения окрасились в красный цвет, а это всегда свидетельствовало только об одном: начался жар.
— Ульянка, просыпайся — приехали!
Она тряхнула головой и с трудом открыла глаза:
— Уже?
— Ага.
Они вышли из машины, и временный водитель передал законной хозяйке ключи.
— Дядя Митя, может, поднимешься?
Он вздохнул:
— Э, не… Если к Палне в руки попадёшь, то это надолго! А мне ещё за этими долбо… Всё, молчу-молчу! А ты, девонька, иди быстрей. Вон, щёки какие красные!
Они обнялись на прощание, и Ульяна зашла в подъезд. Идти по лестнице не было никакого желания, и девушка нажала кнопку. Двери лифта мгновенно открылись, и из него вышел невысокий мужчина. Воротник пальто он поднял, а шляпу надвинул почти на нос — явно старался остаться неузнанным. Хоть маскировка и удалась, но аромат женских духов, шедший от незнакомца, выдал его с головой. Очередной любовник Анфисы Степановны, жившей на четвёртом этаже. Только она во всём подъезде пользовалась таким тяжёлым парфюмом и щедро им себя поливала. А ещё у милейшей дамы имелась крошечная слабость: она предпочитала исключительно женатых и очень часто их меняла.