Рядовой свидетель эпохи.
Шрифт:
О серьезности, которая придавалась быстрому возрождению рыбинского авиатехникума, говорит еще такой штрих. Под возвратившийся техникум отвели большое здание, до эвакуации занимаемое авиационным институтом, а после его эвакуации — военным госпиталем. Непосредственно перед самым возвращением в Рыбинск авиатехникума, госпиталь срочно был переведен в другое здание.
Середина мая 1942 года, мы плывем из Уфы в Рыбинск. Почти целый пароход занят возвращающимися сотрудниками техникума со своими семьями. В основном это преподавательский состав, да еще мы, два студента, путешествующие с ними. Я и старшекурсник Валентин Кравченко. Наши места 3-го класса в трюме парохода, но мы весь день торчим на палубе. Плывем сначала по реке Белой, затем — по Каме и
Плывем дальше. На остановках все пассажиры выходят на пристани размяться, а главное, закупить продукты. Основная магистраль передвижения народа воюющей страны — железная дорога. По воде основная навигация только-только начинается, наш пароход едва ли не самый первый. На базарчиках у пристаней продается много продуктов, цены, после перенаселенной эвакуированными Уфы, кажутся баснословно низкими. Особенно обилием всевозможных продуктов удивил базар у пристани в Костроме. Возбуждены семейные, закупают яйца, битую птицу, овощи. Мы, одинокие, покупаем только то, что можно съесть сразу: молоко, ряженку, вареный картофель, морковь, вареные яички...
И, наконец-то, мы в Рыбинске. Заняты на срочной разгрузке парохода от техникумовского имущества, которое прибыло вместе с нами, а через нескольких дней — и других пароходов, прибывших вслед за нами. С утра до вечера перевозим грузы на автомашинах в отведенные помещения...
В эти дни нас и застала неожиданная весть: наши войска оставили Севастополь. У многих вопрос — почему вдруг? О произошедшей катастрофе под Харьковом никаких намеков в официальных сообщениях тогда не было. Странно. Стали возникать тревожные мысли — на фронте-то не все так успешно, как следовало еще из недавних сообщений о продолжающемся наступлении наших войск под Москвой.
Авиационный завод, восстановленный на месте уехавшего, уже работает. Вдоль протяженного заводского забора на внешней стороне вырыты крытые бомбоубежища в большом протяженном сквере. Рядом вместо цветочных клумб картофельные грядки. Но город немцы не бомбили до сих пор, ни осенью 1941 года, ни в 1942 году.
Во второй половине июля возобновились занятия в техникуме. Сначала меня зачислили в группу «Литье цветных металлов». Специальность, как убеждали меня доброжелатели, редкая, чрезвычайно ответственная, хорошо оплачиваемая. Меня же тянуло туда, где можно быть рядом с самолетом. С большим трудом добился перевода в группу «Монтаж и испытания авиамоторов».
После того, как мы справились с перевозкой от пристаней возвращенного имущества, продолжавшейся некоторое время и после начала учебы в вечернее время, нас, нескольких студентов из общежития, пригласил директор техникума Николай Васильевич Подгорнов и попросил в свободное от учебы время помочь в восстановлении парового отопления и водопровода в двух больших 5-ти этажных домах, отведенных под общежития студентов и квартиры преподавателей техникума.
Оказалось, что прошлой осенью, в ноябрьские дни 1941 года, в спешке эвакуации авиазавода, авиаинститута и авиатехникума не слили воду из системы отопления покидаемого Северного поселка — основного жилого массива авиационного завода. В те же очень морозные дни в конце ноября 1941 года все трубы разорвало.
Эвакуация-то авиазавода, института и техникума в последней декаде ноября 41 года действительно была очень спешной. Конец ноября — предельно опасная обстановка у стен
Вторая половина 1942 года прошла в напряженном труде, в настоящем трудовом порыве. Полдня на занятиях в техникуме по довольно напряженной программе. После занятий — в слесарных работах по восстановлению центрального отопления в больших пятиэтажных домах, отведенных техникуму под квартиры преподавателям и общежитие студентам. Перебираем радиаторы водяного отопления, пилим трубы, гнем их по шаблонам, раскалив на горне нужный изгиб трубы, предварительно засыпав в неё сухой песок, нарезаем резьбы, монтируем на месте стояки, подсоединяем перебранные батареи. Словом, делаем полный профиль всех слесарных работ по монтажу водяного отопления. Троих из нас, хорошо овладевших этим делом, зачислили на штатные должности слесарей-водопроводчиков 3-го разряда. Оформляют рабочие продуктовые карточки, при случае подбрасывают что-нибудь из продуктов. Работаем добросовестно, старательно вторую половину каждого дня и в воскресные дни допоздна. Другие студенты также параллельно с учебой часто привлекаются к каким-нибудь срочным работам. Вытаскивают сплавные бревна, корчуют, перекапывают большой участок земли, отведенный техникуму под подсобное хозяйство. Несколько раз студенты привлекались к разгрузке металлолома, идущего из прифронтовой полосы на переплавку. В этом металлоломе попадались неразорвавшиеся снаряды, остатки человеческих тел. Все это для юношей, только что покинувших школьную скамью крайне необычно. В таких работах, напряженном труде рано мужало поколение школьников, вступавших в жизнь в годы войны.
К началу холодов, к октябрю 1942 г. наша небольшая бригада, возглавляемая сотрудником техникума Н.Н. Неустроевым, восстановила систему водяного отопления в двух больших пятиэтажных домах. Все сделали, как положено. Батареи отопления, хорошо перебранные, поставили везде, систему опрессовали, немногие течи устранили. Директор техникума работой доволен, нам повысили квалификационные разряды как слесарям водопроводчикам. У меня стал 5-й разряд. Хорошо заплатили за выполненную работу. Меня без отрыва от учебы оформили слесарем, дежурным по отоплению нашего большого дома, знали, что всю схему отопления, соединения труб-стояков с верхним и нижним розливом, сливные вентили и отводы от них, расширительные бачки на чердаке знаю хорошо, найду в темноте на ощупь.
После ввода в строй отопительной системы нашего большого дома наверстал некоторое отставание в учебе. Зиму 1942 — 43 годов наша работа выдержала без единой аварии. С учебой тоже все благополучно, экзамены за первый курс техникума сдал успешно.
Все, вроде бы, шло хорошо, лишь неотступно терзала мысль: страна воюет, а ты тут в тылу возишься с трубами, да батареями водяного отопления. Периодически ходим в военкомат, снова и снова напоминая о себе, о нашем стремлении поступить в военные авиаучилища или авиашколы. Обещают дать знать, когда к ним поступят разнарядки по набору в такие училища.
Быт постепенно наладился, на заработанные деньги немного приоделся. В техникуме стали работать некоторые мастерские бытового обслуживания студентов. Такие мастерские организовали эвакуированные из западных областей хорошие мастера своего дела. Особенно хорошо работала швейная мастерская. Я, по примеру своего напарника по путешествию в Уфу и обратно В. Кравченко, купил на базаре поношенную шинель, и мне сшили в нашей мастерской из этой шинели, предварительно перелицевав её, великолепно сидящую на мне шинель, всем на зависть. Проблема с зимней одеждой была решена для меня на многие годы вперед.