Рыбалка на живца
Шрифт:
— Тогда все понятно.
— Сыщик, — еще раз презрительно прошипел Залыгин.
— А помнишь, Миха, — сменил я неприятную тему, — ты мне брехал, будто на яме у кустов одни зацепы? Я тогда проверил, все о'кей было. Вот ведь и сейчас сидим ловим, и ничего.
— Так ведь я с другой стгороны от кустов ловил! Ничего я не брехал! Пойди попробуй, там и сейчас
— Тьфу, черт! — выругался я. — Что не скажи, все не так!
— Да уж, как в лужу. Сыщик — не унимался Залыгин.
— Ой! — Меня вдруг опять осенило,
— Ты чего? — удивился Мишка.
— Ничего. Домой надо.
Я смотал удочку, оставил свою наживку рыболовам и, отвязав Тамерлана, рванул в Узорово. Там я направился прямо к Женьке. Слава Богу, он сидел дома.
— Жень, — сказал я, — у тебя есть крепкая веревка?
— На хрена?
— Ты говори, есть или нет?
— Ну есть, наверно. Ты что, вешаться решил? Или вязать кого? Вроде бы все уже закончилось. Поймал же убийцу.
— Тащи веревку, тебе говорят! Женька пошел к матери и отыскал с ее помощью толстую бельевую веревку.
— Теперь пошли.
— Куда?
— Увидишь.
Когда мы пришли на яму, Залыгин и Мишка еще сидели и удили.
— О, вернулся, — заметил Мишка, Залыгин только печально покрутил головой.
Я начал раздеваться.
— Э, ты что, купаться собрался? — забеспокоился Мишка. — Другого места не нашел? Всю рыбу распугаешь. Иди куда подальше.
— Ничего, обратно приплывет твоя рыба, — ответил я, входя в воду. — Жень, держи один конец веревки.
— Ты что, утонуть боишься? — не верил своим глазам Мишка. — Дядя Коль, он совсем спятил.
В это время я набрал побольше воздуха и нырнул, как раз там, где у Мишки были зацепы. В яме не так уж и глубоко на самом деле, метра три, не больше. Я быстро погрузился, не выпуская веревки, течением меня тянуло под берег. Все было, как я и предполагал. На дне ямы лежал велосипед. Я крепко-накрепко, как только мог, привязал к нему веревку и вынырнул на поверхность.
— Ну-ка, —
— Ни фига себе! — вскрикнул Мишка, когда благодаря нашим совместным усилиям Женькин горный велосипед очутился у поверхности и из воды выглянул руль. — А я-то думал — коряга!
Это была минута моего наивысшего торжества. Я глянул на Женьку. Для этого стоило пережить такое лето. Он ничего не говорил, но выражение лица у него было такое, что и передать невозможно.
Горный был облеплен тиной и илом, но поржавел мало, хотя и провалялся в реке изрядно. Хорошо был смазан, да и металл, видимо, что надо.
— Почистишь, и будет бегать, — сказал я Женьке, когда велосипед был извлечен на берег.
— Спасибо, — ответил он, опускаясь рядом с машиной. — Спасибо.
Большего мне было и не надо…
Через несколько дней я уезжал из Узорово до следующего лета. Меня провожали ребята и Светка. Лыков пришел и Женька, с Игорем мы обменялись телефонами, он тоже был дачник и зимой жил в Москве. Перед самым отъездом прибежал Сема.
— Приезжай зимой, Саня, на лыжах будем кататься. Зимой здесь еще лучше, дачников нет, тихо.
— Мы ж тогда всю тишину испортим, — заметил папа.
— Вы, Влад, не испортите. И приезжайте, чего вы? Дом-то у вас теплый.
— Посмотрим, может быть. Как дела будут. — Папа пожал Семену руку.
Мы сели в машину. Тамерлан вскочил первым, чтобы не забыли. Кота втащила мама.
Светка поехала с нами, но только до Митяева. Она с родителями уезжала в Москву завтра, мы непременно и там будем встречаться, хоть и живем не так уж близко. Я в Крылатском, а она на Речном вокзале. Предстоит зима и школа. Но следующим летом мы все здесь снова соберемся. Надеюсь, будущий дачный сезон обойдется без таких приключений, хотя совсем без них скучно. Может, опять пойдем с Семой в поход, может, Игорь отыщет настоящий клад, что-нибудь придумаем.