Рыбалка у медной горы
Шрифт:
А по раскисшему снегу уже семенили модельные лодочки.
— Доча, и совершенно ничего проверять: там исключительно подарки для вас. Приедете, все разберете, повесите на плечики…
Даша была просто в отчаянии.
— Мама! Да зачем же мне тащить твои подарки через полстраны, потом обратно, а потом…
— «Потом», моя дорогая, может вообще не настать! — отрезала мать. — К тому же, повторяю, там все только самое необходимое.
— Господи, ну какое «самое необходимое» могло занять три огромных баула?
— Как три? Почему три?
Услышав про «еще две сумки», Даша кинулась
— Стоять! Не двигаться! Все — больше никаких сумок. — Она широко развела руки в стороны. — Мы немедленно садимся и уезжаем. Все остальное потом, когда вернемся.
— А лыжи? — Мама сложила губы ехидным бантиком.
Но Даша пребывала в таком ужасе от количества багажа, что ей уже и лыжи были не нужны. Она вступила в отчаянную перепалку с матерью, предоставив, таким образом, свободу действий отцу. В результате не успела привести и половину аргументов, когда заметила, что отец забивает в разбухший джип последнюю сумку.
— Ну, все, с богом! — Довольная мать оборвала спор на полуслове — сразу, как только убедилась, что машина полностью загружена.
Поцеловав стенающую Дашу и повизгивавшую Ксюшку, Татьяна Леонидовна промокнула слезу платочком.
— Давайте, девочки… Счастливого вам полета, ведите себя хорошо…
И еще одна слеза скатилась по заплаканному лицу.
— Приедете, вещи повесьте на вешалки…
— Мама! Хватит меня учить! Как-то я все-таки жила все эти годы.
Раздосадованная Даша поспешила сесть в машину.
— Вот именно, что «как-то», — всхлипнула мать и прижалась к отцовскому плечу.
В воздухе носились вихревые облачка снежинок. Попадая на стекло, снежинки тут же таяли, превращаясь в тонкие струйки дождя. Дворники лениво смахивали воду с лобового стекла, оставляя дугообразные влажные полосы. Прилепившись носом к окну, Ксюшка с интересом разглядывала пролетающие вдоль кольцевой дороги магазины, автосервисы, рынки… Все казалось одинаково серым и мокрым. Даша, полуприкрыв глаза, время от времени поглядывала на часы и дорожные указатели — мама так запугала ее всяческими невзгодами, что она тоже начала волноваться. Однако, несмотря на рабочий день и отвратительную погоду, они продвигались без особых проблем и пробок, а значит, и прибыть во Внуково должны были с существенной форой.
«Да найдем что делать…» — думала она под монотонное шуршание широких шин.
Аэропорт Внуково выглянул из-за сосен неожиданно. Даша чуть приподнялась.
— А я слышала, его вроде как реконструировали… — разочарованно протянула она.
— «Вроде как» реконструировали. — Водитель засмеялся. — Не переживайте, внутри еще хуже.
— Утешили. — Даша вздохнула. — С другой стороны, нам же не ночевать здесь.
— Ну, это как получится, — снова засмеялся водитель, аккуратно втискиваясь между двумя маршрутами. — Вам помочь выгрузиться?
— Если можно. Боюсь, одной мне не справиться. Тяжело отдуваясь, шофер выставил
— Вас хотя бы там встречают?
— К счастью — да. Мама предусмотрительно заказала трансфер. Там ведь от аэропорта еще километров сорок.
— Ну что ж, тогда желаю счастливого пути.
— Спасибо, — кисло ответила Даша, — и вам не болеть…
Сестры принялись перетаскивать вещи в аэровокзал. Тяжелее всего дались чемоданы — они хоть и были на колесиках, но все равно весили, как два слона, а слона хоть так тащи, хоть на колесах — легче не будет. На переход, который обычно занимает минут пять, им понадобилось не меньше двадцати.
— Ксюха, — разминая затекшие пальцы, пробормотала Даша, — ты пока стой здесь, вещи охраняй, а я схожу, узнаю, где наша стойка.
Пробегав минут пятнадцать и не найдя никакого сообщения об их рейсе, Даша переполошилась — неужели посадку уже закончили — в кои-то веки мать оказалась права, говоря, что приезжать надо за четыре часа. Однако кое-какие сомнения все же оставались: закончить посадку за три с половиной часа — это все-таки жестоко. Без особой надежды она подошла к справочной.
— Простите, а на Магнитогорск рейс… Уже все?
— В каком смысле «все?» — Девушка в униформе смотрела строго.
— Улетел?
— Как же он мог улететь, если еще даже посадку не объявляли?
— Не объявляли! — Даша выдохнула с облегчением. — А когда объявят?
Девушка посмотрела еще строже:
— Откуда я знаю? Ждите.
Обескураженная Даша отошла от информационной стойки.
— Зачем просить приезжать за четыре часа, если даже за три не знают, когда посадка? — бормотала она.
— Ну что? — Ксюшка приплясывала от нетерпения. — Когда пойдем?
— Пока не известно, — вздохнула Даша и с ненавистью посмотрела на чемоданы.
С таким барахлом даже кофе не сходишь попить: кафе находилось на втором этаже, а они на первом. Лифт, разумеется, не работал.
Прошло еще полчаса. Никаких изменений. Мучаясь от безделья и неизвестности, Даша решила сходить наверх, купить две чашки кофе.
Улыбчивая буфетчица быстро разлила по пластмассовым стаканчикам что-то темное, дымящееся.
— Триста рублей, — сказала она.
— Что, простите?
Даша рассеянно шарила в сумке в поисках кошелька.
— Триста рублей.
— За… кофе? — Даша подняла голову.
— За два.
Даша еще раз посмотрела на чашку, на кофе, все было более чем скромным — чашка пластмассовая, кофе даже не пахло.
— Как у вас, однако…
Она достала деньги.
— Почти как в Швейцарии.
— Стараемся, — улыбнулась буфетчица. — Поднимаем уровень.
Они успели выпить кофе, сжевать пару бутербродов и даже, в глубине души, заподозрить, что такого рейса в природе вообще не существует, когда диктор наконец-то объявил долгожданную посадку на Магнитогорск. Пиная ненавистные чемоданы, сестры заспешили к стойке.