Рыбка по имени Зайка

Донцова Дарья

Ученый попытался выяснить, от каких факторов зависит устойчивость к лучам, но потерпел сокрушительную неудачу. Получалось, что ни правильное питание, ни здоровый образ жизни, ни крепкий сон вам не помогут. Более того, если облучению подвергались близкие родственники, допустим, два брата, то один мог быстро умереть, а второй расцветал на глазах. В конце концов физик сдался и сделал вывод: на свете существует две группы людей, «а» и «в». Входящим в первую – лучи полезны, остальные быстро погибают. Применять лучи для оздоровления

всего человечества очень опасно, потому что заранее никак невозможно выяснить, к какой категории относится конкретная личность.

Лола не знала, получил ли жестокий физик статус кандидата наук и как он жил потом, имея кладбище из своих пациентов. Девочка, страстно желавшая любви Игоря, решила извести соперницу. У нее из головы не шел разговор с Победоносцевым и его страстный рассказ про «улучшитель». Следовало попытаться воспользоваться им.

Лола пришла к Победоносцевым, хорошо зная, что дома никого, кроме оголтелого изобретателя, не будет. Петр не удивился нежданной гостье, а когда та стала расспрашивать его про «улучшитель», тут же приволок несколько работающих образцов и принялся вздыхать:

– Замечательная вещь, вон у меня даже седина исчезла. Только одна беда, аппараты маленькие получаются, действуют только в том случае, если находятся в непосредственной близости от человека.

– А вы их уже опробовали? – поинтересовалась Лола.

Петр прищурился:

– Это секрет!

– Ой, расскажите, так интересно, – захлопала глазами Лола.

Победоносцев понизил голос:

– Хотел соседей осчастливить, да люди, увы, все больны. Поумирали внезапно, так и не дождались пробуждения таланта. Я положил одной в халат, а она возьми и с инсультом свались, надеюсь, другим он поможет.

Лола слушала полусумасшедшего мужика, кивала, ахала и ухитрилась украсть «улучшитель». Девочке настолько хотелось отомстить Птицыной, что она не подумала об опасности для собственного здоровья. Но для Лолиты все обошлось благополучно, она, очевидно, принадлежала к а-группе. Крохотный кусочек, похожий на круглую конфетку, Лола пристроила в джинсы Птицыной.

Ну дальнейшее вам известно.

– Ты чё говоришь-то? – только и сумела протянуть Римма, услышав рассказ.

А Надя, лежавшая за стенкой, окаменела от ужаса.

– Это еще не все, – усмехнулась Лола, – только присказка, сказка будет впереди. Я к твоему папе еще раз приходила и снова «улучшитель» унесла.

– Зачем? – прошептала Римма.

– В одеяло к матери вшила, – последовал спокойный ответ. – Сначала Микки окочурился, пудель придурочный, а уж потом и те, кто называл себя моими родителями. Так им и надо! Незачем было на свете жить. Нам с Машкой Лаптевой не повезло, не любили дочек мамы, а папы не замечали. У моих Ирка за главную считалась, а Машку гнобили почем зря, запретили моделью работать, притесняли. Туда им и дорога!

– Лаптевых… вы… да… –

забормотала Римма.

– Мы с Машей друг друга в беде не оставляем, – ухмыльнулась Лола, – ясно? Я всегда о близких мне людях забочусь. Вот ты, например, хочешь жить в отдельной квартире?

– Да, – радостно воскликнула Римма.

– Что ж, это можно устроить, – протянула Лола.

– Как? – спросила Победоносцева.

– Понимаешь, – вкрадчиво завела Кисова, – «улучшитель», ну тот, что в одеяле был, работать перестал. Мне нужен новый. А папа твой в дурке сидит, к нему только близких родственников пустят. Давай стырим парочку «улучшителей».

– Зачем? – задала дурацкий вопрос Римма.

– Надо. Очень. Получишь за это деньги на квартиру в долг.

– Хорошо, – растерянно протянула Римма. – Ой, нет!

– Тебе квартира не нужна? Хочешь всю жизнь в коммуналке маяться?

– Очень даже мечтаю отсюда съехать.

– Тогда в чем дело?

– Долг возвращать надо, – начала было говорить Римма, но тут до ее глупого, малоповоротливого мозга дошла наконец суть дела.

– Мамочка, – заголосила Римма, – ой! Чё творится! Вы людей с Машкой поубивали! И Таньку тоже! Господи! Ой! Как же так! Ты с ума сошла!

– Успокойся, дура, – устало рявкнула Лола, – пошутила я с тобой. Глупо, конечно, вышло.

– Пошутила?

– Да, помнишь, как мы тебя в детстве разыгрывали? Постоянно подкалывали, а ты покупалась, в валенках и шубе летом во дворе стояла.

Римма счастливо засмеялась:

– Точно! Вовсю веселились, ловко вы меня. Ну у тебя и шуточки. Слышь, Лолка, я прямо чуть не умерла сейчас от ужаса.

Лола закашлялась, потом воскликнула:

– Ладно, не сердись, я детство вспомнила.

– Да мне и в голову не придет обижаться, – заверила ее Римма.

Лолита засмеялась:

– Хорошее было время, помнишь, как мы тебе отметку в журнале переправили?

– Ага, – захихикала Римма.

– А как я тебе свои платья для дискотеки давала?

– Точно.

– И контрольные за тебя решала.

– Верно, кабы не ты, не сдать мне экзаменов вовек.

– А кто хаму Бирюкову бойкот объявил, когда тот тебя «чмо» обозвал?

– Ты.

– Кто к Матильде ходил и просил для Риммочки разрешение сочинение переписать?

– Ты, ты! – с благоговением восклицала Победоносцева. – Ты моя самая верная подруга, да, если надо, я всю свою кровь тебе отдам, по капле, только попроси!

– Кровь не надо, – протянула Лола, – кстати, где ты работаешь?

– Ну… так, – стушевалась Римма, – по мелочи, здесь помыть, там почистить.

– Вот ужас!

– Да не, нормально!

– Знаешь, Римуся, – сказала Лола, – я, конечно, свинья. Бросила тебя одну и теперь должна исправить свою вину. Боже, ты так ужасно живешь! В коммуналке, служишь уборщицей! И в этом я виновата!