Рыбка по имени Зайка
Шрифт:
Однако сообщество «мушкетерок» развалилось до того, как девочки получили аттестаты. После истории с колдовством всех участниц дурацкой затеи родители забрали из школы. Лолу отправили в экстернат, Лаптеву в престижную гимназию, а Усова и Победоносцева оказались вместе, снова попали в один класс, но в другой школе.
Первое время Лола звонила Гале, но потом общение сошло на нет, чему Усова была только рада. Кое-какие новости о Кисовой Галя узнавала от Иры, которая продолжала регулярно созваниваться со старшей подругой, но затем и Ирочка куда-то пропала. Крепкой дружбы с Победоносцевой не получилось. Римма после уроков испуганной кошкой бежала домой и не высовывала носа из квартиры. Чего боялась однокашница,
Она была счастлива. Прежняя жизнь осталась в районе Садового кольца, бывшие подруги напрочь забыли о Гале, и она успокоилась. Слава богу, никто больше не обсуждал дурацкую историю с загадочной тряпкой, вшитой в джинсы несчастной Тани Птицыной. В конце концов, в жизни любого человека можно найти эпизоды, о которых неприятно и стыдно вспоминать. Прошлое похоронено под тяжелой плитой, придавлено бетоном, ему оттуда не выбраться.
Но, увы, Усова и не предполагала, до какой степени она ошибается. Некоторое время назад в ее квартире раздался звонок. Галя, не посмотрев в глазок, распахнула дверь. На пороге стояла незнакомая девушка.
– Вы ко мне? – поинтересовалась Галя.
– Не узнаешь? – прошептала незваная гостья. – Я Ира.
– Иришка! – ахнула Усова. – Какая ты красивая стала, входи скорей! Что-то случилось? Почему ты такая бледная?
Ирина молча прошла на кухню, села на диванчик и мрачно выпалила:
– Знаешь новости?
– Какие?
– Мама и папа у меня умерли.
– Господи, – перекрестилась Галя, – земля им пухом, хорошие были люди.
– Не вчера это случилось, – лихорадочно блестя глазами, сообщила Ирина, – только я все думала, думала, мучилась, переживала, стала размышлять. Странно получалось: сначала умерла собака, потом мама, следом папа… Ну-ка, скажи, ты ту тряпку видела?
– Какую? – прошептала Галя, ощущая внезапную тошноту.
– На смерть заговоренную.
– Нет. Мы с Машей Лаптевой в зале за Птицыной следили, – быстро сказала Галя.
– Лолита одна портняжничала?
– Да, – кивнула Усова.
– Так я и знала, – воскликнула Ирина, – кстати, о Лаптевой. Про нее ты что слышала?
– Ничего, причем уже давно.
– Ясненько. У Маши тоже родители скончались.
– Бедняжка.
– Вовсе нет, она счастлива. Живет шикарно, деньги лопатой гребет, фотомодель наша Маша, вся в шоколаде. Почему же ее родители так рано умерли? Вот в чем вопрос, – усмехнулась Ира, – но я теперь знаю почти все, не хватает только кое-каких деталей. Ладно, ты меня внимательно выслушай и ничему не удивляйся. А главное – все, что я говорю, полнейшая правда, хоть она на первый взгляд и кажется круче фантастического романа. Ну-ка ответь, помнишь, кем отец Риммы и Нади работал?
Галя напряглась.
– Ну… он же вроде псих.
– Не совсем, – прищурилась Ира, – вернее, в обычной жизни да, полный идиот, про таких принято говорить: не от мира сего. Но в своей профессии он гений, великий, никем не признанный изобретатель. Его никто не любил, включая жену и родных детей. Знаешь, какая у мужика фенька была? Мне Надька все рассказала. Он обожал всем рассказывать, какую штуку мастерит, очень хитрую: улучшитель человечества!
Я вытащил пачку сигарет и совершил несвойственную мне бестактность: закурил, не спрося на то разрешения у присутствующей дамы. Улучшитель человечества! Знаете, меня совсем не удивило услышанное.
Те, кто хорошо знаком со мной, в курсе того, что в кармане у меня имеется диплом Литературного института. Так вот, один из моих
Борька частенько рассказывал о совершенно невероятных штуках, которые приносили и привозили в редакцию люди со всех концов тогдашнего бескрайнего СССР. Электрическая чесалка для спины, кровать, которая сбрасывает на пол спящего после звонка будильника, унитаз, автоматически сливающий воду, робот – чистильщик ботинок. Много лет тому назад наши люди придумали посудомоечную машину, пульт для переключения программ у телевизора и кучу других разностей. Отчего этими удивительными наработками не воспользовалась промышленность, почему их не запустили в серию, другой разговор. Скажу лишь, что западные фирмы были намного дальновидней и оперативней советских руководителей легкой промышленности.
Журнал, в котором помещались описания удивительных изобретений, тщательно изучался специалистами крупных заграничных предприятий. А потом кое-кто из «левшей» узнавал, что его устройство производится в огромном количестве и пользуется большим спросом за рубежом. Доказать свое авторство было трудно, большинство одаренных людей не думало ни о каких правах, просто привозило в Москву какую-нибудь скатерть-самобранку и с радостью демонстрировало ее сотрудникам журнала. Да и не думали советские граждане о деньгах, изобретали всякие штуки из любви к процессу, раздавали облегчающие быт приспособления знакомым, соседям, родственникам, очень часто даже и не подозревая, что, как тогда говорили, «за бугром» выдуманный ими в порыве вдохновения агрегат мог бы сделать их обеспеченными на всю оставшуюся жизнь.
Изобретатели были разные. Одни, сделав, допустим, автоматическую стиральную машину, даже не пытались запустить ее в производство. Показывали замечательно работающий опытный образец в журнале, выслушивали комплименты от сотрудников и уезжали к себе домой. Потом в сарае, «на коленке», начинали собирать «прачки» всем желающим, не беря за работу ни копейки. Но была и другая категория «кулибиных», по счастью, самая малочисленная, – абсолютно сумасшедшие люди, желавшие осчастливить все человечество разом.
В редакции их знали в лицо и пытались спрятаться, когда на пороге появлялся агрессивный товарищ N из Воронежа, придумавший новый источник энергии: двигатель, работающий на канализационных отходах. У дядьки при себе имелась канистра с «шуагл», и он, несмотря на протестующие вопли несчастных журналистов, начинал демонстрацию «машины». Каждый раз дело заканчивалось провалом, и N отбывал на родину, чтобы через полгода появиться опять и показать улучшенный вариант замечательного изобретения.
С упорством, достойным лучшего применения, редакцию атаковал москвич К, собравший шумопоглотитель. К предлагал установить свой агрегат вдоль магистралей, чтобы превратить, как он говорил, Москву в тихое место с прозрачными озерами. Никакие доводы на К не действовали. Сначала с ним пытались говорить как с нормальным человеком, объясняли, что размеры его «шумопоглотителя» будут огромны, а грохот, который станет издавать сам механизм, лишит сна жителей половины города. Но К упорно, снова и снова являлся в редакцию…
К сожалению, Петр Победоносцев, отец Нади и Риммы, был из разряда последних, полусумасшедших людей. Он, правда, по редакциям не ходил, мучил домашних.
Каждый вечер Петя, дождавшись, пока жена и дочери придут домой, выскакивал из комнатки, оборудованной под мастерскую, и принимался излагать суть своей работы. Он демонстрировал женщинам какие-то металлические полоски, кусочки железа, один раз высыпал перед ними горсть странных кругляшей, похожих на пуговицы.
– Что это, папа? – спросила Римма.