Рыбка в мутной воде
Шрифт:
К сожалению, слов обитателей дома я не могла услышать, так как небольшая форточка на окне была плотно закрыта. Хозяйка дома еще долго что-то объясняла или доказывала своим детям. Те, не перебивая ее, внимательно слушали. Я же продолжала наблюдать за ними, прекрасно понимая, что сейчас речь наверняка идет обо мне и о Степане, о котором эта семейка — я просто убеждена! — знает куда больше, чем пыталась показать мне.
Вдруг женщина резко повернула голову в сторону окна и быстро подошла к нему. Я отскочила в надежде, что не была ею замечена. По тени, падающей из окна на землю, я увидела, что Соня отодвинула занавеску и выглянула на улицу. Затем форточка открылась и с шумом снова захлопнулась.
Я снова заглянула в окно. Теперь Соня спокойно сидела на диване рядом с сыном, мирно с ним беседуя. Евдокия крутилась около небольшого зеркала, стоявшего на полочке. Она не спеша поправила прическу, нанесла на губы помаду и, помахав по-детски ручкой на прощание, направилась к выходу.
Времени для того, чтобы покинуть двор, у меня не было, поэтому я быстро встала за угол дома, который был не виден со стороны входа, и замерла. Входная дверь открылась, и из дома вышла Евдокия. Уже в дверях она громко крикнула:
— Пока. Я приду не скоро.
И, напевая веселую песенку, девушка неторопливо вышла со двора. На улице, не закрывая за собой калитки, она громко свистнула и позвала:
— Тузик, Тузик!
Но Тузика и след простыл. Постояв около калитки еще несколько минут, Евдокия побрела по переулку. Калитка так и осталась открытой.
«Видимо, молодая хозяйка ждет быстрого возвращения своего дворового сторожа», — решила я и направилась за ней следом.
Евдокия, пройдя пару дворов, почему-то остановилась. Затем резко обернулась в сторону дома, словно бы знала, что я за ней слежу, и снова позвала собаку. Постояв немного на месте, но так и не получив ответа, девушка все так же медленно побрела по улочке дальше. Я следовала за ней. Уже через некоторое время мне стало ясно, что свой путь Евдокия держит в сторону центра села.
«Скорее всего, в клуб», — разочарованно подумала я, понимая, что в таком случае только зря плелась за ней следом. Но пока еще, не имея полной уверенности, продолжила красться за Евдокией.
Периодически останавливаясь и медленно оборачиваясь назад, девица шла и шла вперед. Вот и сельский Дом культуры. Самое большое здание в селе — двухэтажное кирпичное строение — было ярко освещено изнутри. Свет беспрепятственно проникал сквозь его широкие окна, и прилегающая к зданию площадка тоже была залита светом. В двух крайних окнах мелькали разноцветные огни светомузыки, и на всю округу разносились звуки песен современных исполнителей-музыкантов.
Дойдя до Дома культуры, Евдокия, однако, не стала заходить внутрь, а все так же не спеша проследовала мимо. Я, не желая быть обнаруженной, обошла здание с другой стороны, где света было гораздо меньше, и, придерживаясь темных участков улиц, последовала за ней.
Так мы продвигались в течение получаса или более. Наконец достигли окраины села.
«Еще два двора — и начнется поле, — рассуждала я. — Не собирается же она туда? Что там можно делать ночью?»
Добравшись до двора последнего дома, Евдокия остановилась. Постояв некоторое время около невысокого заборчика, она снова оглядела только что пройденную улицу, что-то подняла с земли и бросила в окно. Сразу же в окне возникла мужская фигура. Евдокия приветливо помахала рукой. Мужчина, качнув утвердительно головой, исчез. Но через пару минут дверь дома открылась, и он появился на крыльце.
— Привет, — проговорил он, направляясь в сторону девушки.
— Салют, — ответила та и, по-видимому, улыбнулась.
Мужчина подошел к ней, по-хозяйски обнял за плечи, поцеловал. Евдокия удовлетворенно засмеялась. Не убирая с талии девушки рук, парень повел ее вокруг дома. Они, тихо разговаривая, медленно шли вдоль заборчика. Завернув за угол, пара остановилась.
Выждав несколько минут, я проследовала за ними до ворот и заглянула внутрь двора. Там стояла машина, «Жигули» темно-синего цвета. Все дверцы машины были открыты настежь. Ни Евдокии, ни ее спутника видно не было. Я пробралась ближе, и до моего слуха донеслись едва уловимые звуки. Эти звуки явно доносились из салона «Жигулей». Я заглянула внутрь и тут же увидела мелькнувшую голую мужскую задницу. Я на секунду растерялась, а затем торопливо вернулась назад, запоздало понимая, что Евдокия пришла на свидание к своему любовнику.
Вечер пропал даром. Тем более что, вернувшись назад к дому семейства Курник, я увидела, что свет в нем уже погас. Видимо, мать с сыном спокойно почивали. Мне не оставалось ничего иного, как вернуться в свою комнату и лечь спать. Устало вздохнув, я повернулась к дому спиной и медленно засеменила в сторону «гостиницы».
Вечерняя прохлада начинала пробирать меня, несмотря на то что одета я была не особенно легко. Сквозь редкие облака, которые появились на небе, временами показывалась луна, освещая все вокруг, точно днем. Иногда сильные порывы ветра налетали неизвестно откуда, и снова все затихало. Мне показалось, что скоро должен пойти дождь, а потому я ускорила шаг, чтобы не попасть под его нещадные капли.
Между тем вокруг меня все почему-то стало оживать еще больше, чем час назад. Из некоторых дворов не спеша стали выходить молодые люди. Они направлялись в сторону все того же Дома культуры, откуда разносились по всей округе звуки музыки. Я понимала, что молодежь отправилась на местную дискотеку. Но вот куда потянулись люди более старшего возраста, парами и в одиночку, а также и некоторые подростки, меня немного заинтриговало. Я попробовала проследить взглядом за направлением их пути и почти сразу поняла, что и они двигаются к клубу. Население села, громко беседуя и смеясь, четко знало, куда держит путь.
«Ах ну да, — вспомнила я, — сегодня же в Доме культуры намечается концерт, организованный силами сельской самодеятельности. Об этом говорили утром женщины, отдыхая в Красном уголке, когда я перекусывала. По какому случаю, в связи с каким праздником концерт, я понять не могла. Наверное, будучи отрезанными на целый месяц от „Большой земли“, жители села решили таким образом немного развлечь себя и односельчан. А может быть, такие мероприятия проводились здесь регулярно и стали традицией».
Мои размышления прервало то, что мимо меня, буквально в нескольких шагах, промелькнула какая-то тень. Я внимательно посмотрела в сторону ее исчезновения. Тень показалась мне очень знакомой, так как в ней было что-то особенное.
Через некоторое время тень снова появилась из-за соседнего забора и, медленно пробираясь среди надворных построек, стала бесшумно двигаться в сторону окраины села.
«Кто бы это мог быть? — спрашивала я себя. — Вано, Сонька, Татьяна Галкина, то есть Танька Курилка, или же кто-то еще? И куда, интересно, эта тень крадется? Любопытно, любопытно…»
Терзаемая вопросами, я, не задумываясь, поспешила прямо за тенью. Я еще точно не знала, нужно ли мне это преследование, но упрямо продолжала его, как сделал бы и всякий детектив на моем месте, цеплялась за любую соломинку, подбрасываемую мне судьбой, чтобы распутать тот клубок, что заварился в селе Сухая Рельня. Моя интуиция буквально толкала меня идти за неизвестным и не отступать от него ни на шаг. Меня не оставляла мысль, что все здесь не так просто, как стараются меня убедить жители деревни. И я уже начала подозревать, что исчезновение рыбака Ведрина и Михеева-старшего — не результат очередной попойки, а дело куда более запутанное и сложное.