Рыбкин зонтик
Шрифт:
Если же Роман просто срывает на мне свое плохое настроение, то это натуральное свинство. Он прекрасно знает, что я стесняюсь в незнакомом доме и никогда не смогу ответить ему тем же. Стало быть, я должна молчать и сносить обиду. Но в честь чего?
«Еще не муж, а уже хамит, — прозвучал где-то внутри меня противный ехидный голос, — что же дальше-то будет… Подумай, милая, хорошенько подумай…»
Тут мои мысли приняли другое направление, потому что, роясь в сумочке, я не обнаружила там ключей от дома. Все было — кошелек, косметичка, купленный недавно ингалятор, а ключей не было. Этого только не хватало! Не могла же я их выронить,
Когда я вернулась на лужайку, уже значительно похолодало, и хозяйка предложила выпить кофе на террасе — там, дескать, не так сыро и комары не будут мешать.
Димка снова был не у дел и очень мне обрадовался. Мы с ним поговорили немного об общих знакомых, тихонько обсудили хозяев дома и сам дом. Но говорили без интереса, потому что ни он, ни я не были с хозяевами достаточно знакомы. Роман, очевидно, послушался моего совета и приходил в себя где-нибудь в тихом месте.
Кофе у Федора тоже оказался отличным, мы запивали его каким-то заморским ликером. От ликера у меня внутри разлилось тепло, и жизнь стала казаться сносной.
И в это самое время в дверях показался Роман и молча поманил меня пальцем. Я успела поймать удивленный взгляд Димки. Действительно, поведение Романа выглядело, мягко говоря, странным. Привез девушку в дом, а сам даже рядом с ней находиться не желает. Не подошел, не представился, как-то это невежливо, а по Димкиным американским меркам, и вообще недопустимо. Там они все сразу лезут знакомиться и общаться.
— Извини, Дима, — пробормотала я, — кажется, мне нужно идти.
— Ничего, я тоже скоро поеду, у меня самолет, — улыбнулся он на прощание и ткнулся в щеку, — увидимся еще…
— Ну, наговорилась? — встретил меня благоверный в холле. — Может, вспомнишь наконец, что приехала ты сюда со мной?
— Если бы ты не бросил меня по приезде, то я бы об этом и не забывала, — тут же ответила я.
Что такое, в самом деле? Мне уже надоело это хамство!
Следует отметить, что если бы я не выпила сначала три бокала вина, а потом еще две рюмки ликера, то благоразумие взяло бы верх, и я промолчала. Но в тот момент терпение мое лопнуло, и я решила не спускать Роману.
— Мы немедленно отсюда уезжаем! — заявил он, не слушая меня, как обычно. — С тобой невозможно находиться в приличном обществе, сразу же начинаешь вешаться на мужиков!
— Ты рехнулся? — прошипела я, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заорать. — Ты соображаешь, что говоришь?
— Собирайся! — буркнул он, снова совершенно не реагируя на мои слова. — Некогда мне тут…
— Нет уж позволь! — наконец-то и меня понесло. — Пока не объяснишь, в чем ты меня обвиняешь, никуда не пойду! И плевать мне, что тебе некогда!
— Ах ты! — Роман схватил меня за руку, и совсем близко я увидела его глаза, совершенно бешеные.
— Пусти! — закричала я в полный голос. — Пусти меня сейчас же!
И тогда он залепил мне пощечину, причем такую сильную, что голова чуть не оторвалась. В первый момент я обалдела, но когда пришла в себя, то жутко разозлилась.
— Пошел к черту! — процедила я Роману в лицо и вырвала свою руку. — Никуда я с тобой не поеду! — после чего опрометью бросилась на улицу.
Все-таки мужики бывают ужасными скотами! Сами посудите, ну в какое положение он меня поставил? Одна, в незнакомой компании, да еще за городом, так что уехать отсюда я могла бы только на машине. Не бежать же пешком тридцать километров, да еще ночью!
Прекрасно зная, что я никуда не денусь, Роман и позволил себе такое хамское поведение.
Но в данном случае у меня была надежда на Димку Куликова. Но тут же я остановилась, пораженная одной мыслью. Кроме дома Романа, мне некуда идти среди ночи, а ключей от квартиры у меня как раз и нету. Если мы так разругались с Романом, то он может просто не впустить меня в дом. Или не вернуться домой, мало ли — захочет развеяться… Но мне-то некуда идти…
Я оглянулась на дачу, Роман не выбежал вслед за мной, очевидно, извинялся перед хозяевами. Я отыскала его машину и, к своей радости, обнаружила, что дверца открыта. Очевидно, Роман уже приготовился ехать. Там на переднем сиденье лежал его пиджак, а в нем — связка ключей, которые я мигом нашарила и схватила. Так-то, дорогой, теперь ты будешь звонить в дверь и просить прощения!
Я выскочила из дома и, к счастью, увидела, как Димка садится в темно-синюю «БМВ».
— Работаешь с американцами, а ездишь на немецкой машине, — сказала я, подскочив незаметно. — Дима, я с тобой!
— Ты уверена, что поступаешь правильно? — осторожно спросил Димка, оглянувшись на дверь дома.
— Уверена, — отмахнулась я. — Если тебе некогда, подбрось хоть до города, а там уж я сама.
Димка поглядел на часы и сказал, что успевает довезти меня до дома. Ехали мы без приключений, дома я долго ждала Романа и проснулась глубокой ночью от телефонного звонка.
Мысли текли безрадостно и неторопливо, как вдруг дверь операционной распахнулась, и вышел доктор. Я вскочила, но он, не заметив меня, быстро прошел налево по коридору и скрылся за дверью. Сердце у меня глухо ухнуло вниз — неужели Роман умер? Какое значение имела теперь наша ссора, какое значение имело его недопустимое поведение, если больше я его никогда не увижу?
— Не бойся, девонька, — зашептала неизвестно откуда появившаяся жаба-нянька, — жив твой парень, жив. Потому что Сергей Михайлович в чистом халате вышел. А если больной на столе помрет, он прямо так выбегает, перчатки и халат на ходу снимает, на пол бросает и курить бежит. Сейчас твоего повезут, только ты к нему не подходи, а то выгонят. А ты лучше с сестричкой договорись, с Ольгой. Она сегодня в реанимации дежурит.
Бабка честно отрабатывала свою сторублевку.
Действительно, через несколько минут из операционной выкатили каталку, на ней лежало что-то, до горла закрытое простыней. Впрочем, то, что было не закрыто, нельзя было назвать головой, так оно было замотано бинтами. Я почувствовала, что пол уходит из-под ног, но старуха-нянька ловко подхватила меня и сунула под нос ватку с нашатырем.