Рыбья Кровь и княжна
Шрифт:
К его радости, Всеслава только один раз самостоятельно выезжала на охоту и, снова ничего не добыв, надолго забросила эту забаву. Получив в свои руки шкатулку с солидами, на которые муж после посольских задатков не собирался покушаться, она всерьез занялась княжескими мастерскими. И вот уже Дарнику докладывают, что княжна попросила делать так-то и так-то, переставила местами отдельных работников, а где-то нашла ошибки в отчетности.
— Ну и очень хорошо, — говорил Фемел. — Жена, которая не умеет скучать, — великое благо. Лишь бы в оружейные дела не влезала.
Рыбья
— В какое именно? — придирчиво уточнил князь.
— Сказать им, что оружие и доспехи должны весить столько и столько и пусть они больше с весами имеют дело, чем с тобой.
Дарник от души рассмеялся ее девичьей несмышлености. Однако, хорошенько поразмыслив, отдал распоряжение, чтобы полное вооружение не превышало двух пудов: пуд на доспехи и пуд на оружие.
— Да у катафрактов только пика пятнадцать фунтов весит. А у щитников щит на полпуда. Чешуйчатый доспех один на пуд потянет, — сразу зароптали воеводы. — А как быть с великанами и коротышками, им тоже одинаковые мечи ковать?
Князь и не рад был, что последовал совету жены, но стоял на своем:
— Мне нужны быстрые воины, а не увальни в железе. Сначала попробуйте так сделать, а потом будете спорить.
И вскоре липовские оружейники действительно усиленно заработали над столь необычным княжеским заказом.
С приходом настоящего весеннего тепла военные приготовления еще более усилились. Обеспечение всем необходимым конной хоругви кое-как было решено, зато возникла неожиданная трудность с набором ополчения. Все хорунжие и сотские в один голос заявили, что им надоело каждый раз спешно обучать новичков-смердов строевым боевым навыкам, что-де из-за этого и войсковые гриди теряют в своем умении.
— Но раньше вы как-то с этим справлялись, — упрекал их Рыбья Кровь.
— Раньше мы сами мало что умели, — отвечали ему.
— Пускай остаются в Липове и за харчи тут всему обучаются, — предложил Меченый.
— Давать оружие всякому сброду и оставлять его здесь, — не согласился Быстрян. — Мы уже год назад на эти грабли наступали.
Он мог об этом и не напоминать. Все прекрасно помнили, как прошлую весну в Липов в качестве ополчения явились полтысячи опытных бойников и попытались навязать всем свои вольные ухватки. Дарник быстро их разогнал, но потом они до глубокой осени грабили и опустошали все княжество, пока Рыбья Кровь не вернулся и всех их не истребил.
— А может, использовать их как черное войско у обров, — подал голос допущенный на военный совет Фемел.
Обры, свирепые кочевники, прокатившиеся некогда по южным степям на запад, набирали черное войско среди побежденных племен и выпускали его на поле боя как передовой полк, сберегая свои основные силы. Для них не имело особого значения: побежит ли черное войско — значит, подставит преследующее вражеское войско под боковые удары отборных полков обров, не побежит, выстоит —
— Вот что значит ромей, — сердито осадил дворского тиуна Дарник. — Чем больше варварской крови прольется, тем лучше. Никакого черного войска не будет. Я сам решу как быть с ополчением.
— Может, они и правы, — осторожно высказала свое мнение Всеслава, когда советники разошлись. — Мало ли кто захочет вступить в твое войско, ты что, обязательно их всех должен принимать?
— Ну да, и потом по Липову, как в твоем Корояке, будут бродить толпы молодых бездомников и становиться хуже последних рабов, — угрюмо произнес он.
Как ей было объяснить, что нельзя вот так с порога отвергать семнадцатилетних лесных парней, мечтающих о ратной славе больше всего на свете. Можно сколько угодно рассуждать о полезности сурового обхождения с будущими воинами, но только не в первый и не во второй день их прибытия. Сначала покажи, как ты им рад, а уж потом можешь сколько угодно их шпынять.
С ополчением на следующее утро он решил просто. Воеводы бросили ему вызов, и он этот вызов примет, сам возьмется за ополчение, и еще посмотрим, чья хоругвь окажется лучшей.
Теперь в Липов через день прибывало по 10–15 парней, вооруженных одними топорами и рогатинами. Дарник сам принимал их на Войсковом Дворище, коротко расспрашивал, из каких они мест, и строго предупреждал, что спустит с них три шкуры, прежде чем они станут хорошими воинами. Парни радостно улыбались, мол, мы лишь этого и хотим.
И передав все другие воинские заботы хорунжим, Рыбья Кровь целиком занялся ополчением. Долгий перерыв в его прямых занятиях с рядовыми воинами пошел ему только на пользу. Призвав на помощь в качестве десятских и вожаков юнцов из вожацкой школы, он безостановочно придумывал все новые и новые занятия, не давая передышки ни себе, ни ополченцам. Если прежде новички сочетали боевые упражнения с плотницкими или земляными работами, то теперь про это было забыто. Больше всего Дарник упирал на обучение строевым действиям: передвигаться по полю в разные стороны ровными прямоугольниками, дружно поднимать щиты, образуя «черепаху», по команде метать залпом сулицы, диски и топоры. Стрельбой из луков, арбалетов и пращей-ложек занимались отдельно. Так же отдельно рубились ударным оружием, осваивая самые простые приемы. Разумеется, за месяц-два мастерами меча и лепесткового копья стать невозможно, поэтому Дарник не уставал им повторять одно и то же:
— Забудьте о своих детских поединках один на один. В моем войске у вас не будет такой возможности. Каждая ваша рана — это не смелость, а глупость и ротозейство, за которые я буду наказывать. Самое лучшее устрашение противника, это когда он видит, как быстро тает его войско, Волки отбивают от стада самых слабых и нерасторопных оленей. Так и вы, пока одни стоят и бьются стеной, остальные нападают по двое на одного из тех, кто отбился в сторону. Ваша главная цель не победить, а истребить противника, чтобы на вторую битву у него не было ни сил, ни смелости.