Рыцарь астрального образа
Шрифт:
— Но дикое животное вряд ли позволит надеть на себя костюм! — возразил скорняк, включаясь в обсуждение проблемы.
— У него не останется выбора.
Кудесников тотчас вспомнил, как вместе с котом зашел в гости к своему приятелю Малахову, обремененному двумя мелкокалиберными отпрысками. Пока взрослые на кухне пили пиво, детишки сняли с большой немецкой куклы платье, чепчик и подштанники и натянули их на дрыхнувшего Мерса. Когда Кудесников собрался уходить, кот прибежал на зов в развевающихся оборках, увитый лентами и украшенный перламутровыми пуговицами.
— Впрочем, дело даже не в этом.
— Вы что-то придумали? — с надеждой спросил сыщик.
— Можно сделать сетку. Эластичную сетку, слабенькую — примерно такую, какой женщины фиксируют сложные прически. Только с крупными ячейками, вы понимаете, о чем я говорю? Сетку я замаскирую, приклеив к ней кусочки шерсти разных животных — могу предложить бобра, нутрию, ламу, норку, кролика… Смешаем все! Говорите, каракал должен быть ни на что не похож? Я уже вижу его в моем защитном костюме. Когда его нужно сделать?
— Срочно, Ефим Львович. Жизнь и счастье представителя дикой фауны целиком в ваших руках. Конечно, правительство вам заплатит.
Последнее обстоятельство решило дело. Двугубский сказал, что ему требуются мерки, хотя бы приблизительные, и сыщик по памяти нарисовал кота на листе ватмана.
— Ничего себе зверюга, — восхитился старик. — Вы не поверите, молодой человек, но я первый раз в жизни работаю на правительство. Оказывается, это так волнующе!
Утреннее солнышко, пробравшись сквозь занавески, ласкало жесткую щетину Кудесникова, сладко спавшего поверх одеяла в номере «Дубовой рощи». Мерседес лежал вдоль туловища хозяина и месил лапами свободный угол подушки. Моторчик у него внутри работал на полную мощность.
Когда в дверь принялись ломиться, он прервал свое упоительное занятие и повернул морду на шум.
— Кто там? — томным голосом спросил Кудесников, отбросив ногой щекотный уголок пледа. — Кого несет в такую рань?
— Это меня несет, — ответил из-за двери сердитый голос Марьяны. — Вы обещали, что приедете выбирать памятник, и обманули меня! Вы даже не ночевали в гостинице! Я целый день одна выдерживала такие бурю и натиск!
Арсений сел и заторможенно спросил:
— Бурю и натиск? Что вы имеете в виду? Вас. пытался закадрить Кондрат Миронович?
— Откройте мне дверь!
Она ворвалась к нему в комнату, пылая негодованием, в одном шелковом халатике и пляжных шлепанцах, украшенных глазастыми пластмассовыми бабочками.
— Я ведь говорил, что работаю частным сыщиком? — уточнил Арсений, натягивая штаны на чресла, облагороженные белоснежными трусами фирмы «Фрейзер и сын». — У меня бывают всякие обстоятельства…
— Ради вас я решилась на грандиозную ложь! — продолжала негодовать Марьяна. — А вы обещали мне за это поддержку и помощь!
— Послушайте, — перебил ее Кудесников. — Лебедев уже назначил вам свидание?
Марьяна в последний раз пыхнула, как выключенный чайник, и остановилась напротив него:
— Да, а что?
— Выведайте у него про Рябиновую улицу. Я чувствую, здесь что-то нечисто. Такое впечатление,
— Ну, вы и наглый! — поразилась Марьяна. Она подбоченилась и выпучила глаза. — Я думала, вы начнете оправдываться, попытаетесь загладить…
— Хотите, чтобы я еще раз вас поцеловал? — проворчал Арсений, отодвигая Мерса в сторону и поднимаясь на ноги.
Теперь они стояли друг против друга, скрестив взгляды.
— Ну, вот еще! — рявкнула наконец девица, по— _ краснев до корней волос.
— А я — то испугался, — буркнул Кудесников. — Вы же меня прямо из-под одеяла вытащили, я даже зубы не почистил. Какие чувства может пробудить в душе женщины человек, у которого пахнет изо рта?
— Идите вы к черту! — взвилась Марьяна. — Я не собираюсь с вами целоваться! Это вы всегда ко мне лезете!
— Не всегда, а только два раза, — поправил ее Арсений. — И кажется, вы были не против.
Возвратившись из ванной комнаты, он обнаружил ее в кресле с Мерсом на руках. Марьяна уже успокоилась и даже размякла под влиянием пушистого мерзавца.
— Какой он душный! — с радостным удивлением сказала она.
— Я знаю, — ответил Арсений. — Он спит на моей голове, а не на вашей. Так что там происходит у вас с Лебедевым?
Марьяна опустила глаза и потеребила Мерса за лапу:
— Мне кажется, он раскаивается в том, что бросил меня много лет назад…
— Еще бы, — ехидно заметил Кудесников. — Достигнув таких высот, можно немножко расслабиться… Только хочу вас предупредить, что жены — особенно жены политиков! — бывают опасны, как пули дум-дум. Как зовут его половину?
— Жанна, — ответила Марьяна примерно с тем же выражением лица, с каким Кудесников вчера соглашался на второй кусок шоколадного торта.
— Так вот, дорогая моя девочка. Если Жанна решит, что вы мажете затронуть ее интересы и кое-что у нее отнять…
— Я не собираюсь уводить Костю! — вознегодовала Марьяна. — Я вообще не планировала сюда
возвращаться! Но раз уж так получилось… Хочу, чтобы он страдал сейчас, как страдала я.
— У вас все козыри на руках, — поощрил ее Кудесников. — Я прикрыл ваше первое появление на поле боя своими знаменами, и теперь ваша армия теснит противника на всех фронтах.
— Что вы там говорили про Рябиновую улицу?
— Оброните в разговоре с заместителем мэра, — вдохновился Кудесников, — что познакомились в гостинице с молодой женщиной по имени Ксения.
Кудесников уже кое-что знал о ней. По его запросу внештатные помощники раскопали интересные вещи. Ксения Лужина родилась в Аркадьеве и до сих пор проживала здесь же, в одной квартире со старенькой бабушкой. Бабушка уже выжила из ума, но была тихой, и Ксения, рано оставшаяся без родителей, сильно к ней привязалась. На жизнь она зарабатывала себе сама — продавала недорогую французскую косметику, заключив контракт с фирмой на распространение ее продукции за комиссионные. Ксению, как волка, кормили ноги. Она постоянно перемещалась в пространстве, часто ездила в Москву, налаживала контакты с предприятиями — в общем, крутилась как могла.